Хрущев. Творцы террора
Шрифт:
Но еще более интересно становится, когда мы начинаем разбираться в позиции государства относительно церкви. Антицерковная риторика, естественно, сохранялась, но вот что касается практических шагов: Тот же Ярославский горько жаловался: «Когда дело шло о сокращении выпуска газет из-за того, что у нас нет бумаги, взяли, лишили, закрыли единственную антирелигиозную газету "Безбожник", лишили "Союз безбожников" этой единственной газеты: "Безверник" на Украине прикрыли, целый ряд национальных органов антирелигиозной пропаганды закрыли:»
Даже после двадцати лет владычества коммунистов духовенство в стране было как минимум не менее влиятельной силой, чем партия. (Согласно переписи 1937 года, больше половины
И, надо сказать, цели своей этот удар достиг. В донесениях за 1937 год (особенно из мусульманских районов, где все более явственно) не раз упоминалось о том, что верующая часть населения стала консолидироваться против советской власти. С православными было все сложнее, но и там шли те же процессы. ( «Помирились» власть и церковь лишь естественным образом, уже во время войны, и то благодаря обоюдной мудрости вождя и иерархов.)
Юрий Жуков - правда, по поводу декабрьского пленума 1936 года, -сказал о «партийных баронах»: «Все они стремятся прочно связать себя, свою замкнутую социальную группу со Сталиным, не только избежать тем самым уже обозначившегося разрыва с ним, но и во что бы то ни стало поставить его в полную зависимость от себя и своих групповых интересов. Л для этого обязательно связать себя со Сталиным нерасторжимыми узами крови, которую предстояло пролить». И тем более это подходит к июньскому пленуму.
Право же, эта версия куда логичнее, чем связанная с выборами. «Внутренняя партия» могла устранить сталинцев - легко! А что потом? Как отнесется народ, те самые «массы», к такому шагу? Вдруг увидят в нем государственный переворот? Они не могли не помнить, как за двадцать лет до того страна попросту смела не то что какую-то там власть, а целые социальные слои, всю верхушку общества, куда более сильную, опиравшуюся на армию и полицию. А на кого могли опереться эти, если «от Кронштадта до Владивостока» пойдет крик: «Царя-батюшку убили!» Можно не сомневаться, злости у людей на «кровью умытых» накопилось столько за все, что они творили: кое-кого могли бы и до стенки не довести, голыми руками разорвать. Конечно, можно попытаться перестрелять уже не один процент населения, а десять процентов, двадцать. А вдруг все равно не выйдет? Тем более что вот-вот начнется война, и в случае поражения висеть всем коммунистам на соседних фонарях.
Как бы ни относилась «внутренняя партия» к Сталину, силовое решение было для нее слишком большим риском. Сталин был единственной гарантией лояльности населения к партийному руководству (потому что его устранения партийные массы «не поняли» бы точно так же, как и беспартийные). Значит, надо, по возможности, оторвать сталинцев от народа и привязать к себе. Чем? Только кровью. А желательно - очень большой кровью:
Нет, что ни скажи - ход был гениальным. До того гениальным, что хочется крикнуть, как в театре: «Автора на сцену!» Потому что придумать и разыграть такое - нет, это явно не по уму секретарю обкома с церковноприходской школой. Слишком уж мастерски задумана операция, здесь за версту несет нешуточным знанием
А стиль, прямо скажем, специфический. Кто бы что ни говорил о большевиках, но они после окончания Гражданской войны не практиковали массовых расстрелов, тем более «бомбежек по площадям». Большевики и вообще до 1937 года стреляли мало. Одна-две тысячи смертных приговоров в год для такой страны - да у нас сейчас, если снять мораторий, наверняка будет в несколько раз больше.
Нет, это другой какой-то почерк, хотя и смутно знакомый. Кто в Советской России особо любил расстреливать? Ну, во-первых, ходили легенды о кровавых подвигах товарища Троцкого, для которого ничего не стоило устроить в провинившейся красной части децимацию (расстрел каждого десятого), а то и вовсе поставить под пулемет. Отличался товарищ жестокостью и склонностью к насилию, да:
А во-вторых, была в СССР структура, в методы которой вписывалось нечто подобное, ибо ее основным занятием как раз и был террор и организация государственных переворотов. Ее деятельность еще ждет своего исследователя, но известно, что именно там группировалась элита «поджигателей мирового пожара», отморозки из отморозков. В ее истории - развертывание террора в Польше, завершившееся взрывом Варшавской цитадели, взрыв собора в Софии, снабжение оружием коммунистических движений в Европе и Азии, устройство переворотов и развязывание гражданских войн и многое, многое другое. Я говорю о Коминтерне.
Да, конечно, Коминтерн был к тому времени «построен», приведен к повиновению - но ведь люди-то остались там прежние, и далеко не все из них смирились с «новым курсом». А кое-кто занимал очень высокие посты, такие, что к их мнению прислушались бы даже заносчивые «партийные бароны». И как раз такая фамилия промелькнула в невнятных рассказах об июньском пленуме.
Официальная версия такая: на этом пленуме несколько «старых большевиков» выступили против развязываемого Сталиным террора и были за это уничтожены. Первый из них - Григорий Каминский, нарком здравоохранения. С этим все ясно. Его использовал Хрущев в своей антибериевской кампании, пользуясь тем, что Каминский в начале 20-х был Первым в Азербайджане. Развивая хрущевскую легенду, из Каминского и сделали одного из «героев» - противников террора.
А вот другой - персонаж куда более интересный. Это Осип Пятницкий, фигура хотя и забытая, но в то время очень крупная. По взглядам он даже и не «ястреб», это «динозавр» «мировой революции». В 1935 году, когда Сталин потребовал от Коминтерна поддержки антифашистской политики Народного фронта, в котором коммунисты должны были блокироваться с социалистами, Пятницкий выступил резко против. Человек он был несгибаемый и влиятельный. Из Коминтерна его надо было убирать, но просто «убрать» не получалось, и большевик-ортодокс получил один из важнейших в партии постов - начальника политико-административного отдела ЦК, структуры, которая контролировала органы советской власти и госаппарата.
Еще раз напоминаю: стенограммы июньского пленума пока что никому найти не удалось, и о его первых четырех днях можно судить только по смутным воспоминаниям, перемешанным с выдумками. Из этих воспоминаний вот какая сформировалась легенда.
«Еще большим диссонансом прозвучало выступление члена ЦК ВКП(б): Пятницкого. Он заявил, что категорически против предоставления органам НКВД чрезвычайных полномочий и при этом характеризовал Ежова как жестокого и бездушного человека. Пятницкий обвинил карательные органы в фабрикации дел и применении недозволенных методов ведения следствия. Он настаивал на усилении контроля партии над деятельностью органов государственной безопасности и предложил создать для этого специальную компетентную комиссию ЦК ВКП(б).