Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг
Шрифт:
29 марта 1961 года. Москва.
Вторая часть проекта программы — самая существенная. Во всех шести разделах этой части речь идет, в основном, о задачах партии по созданию основ коммунистического общества в течении двух ближайших десятилетий. Ясно, что на более длительные сроки трудно с достаточной точностью рассчитать реальную осуществимость, — значит, и своевременность выдвижения — таких конкретных исторических задач общественного преобразования, о которых речь идет в программе партии.
Правильно говорится в проекте, что наша партия как партия научного коммунизма «выдвигает и решает очередные задачи коммунистического строительства постепенно, в меру подготовки и созревания материальных и духовных предпосылок, избегая
Во введении ко второй части проекта дается характеристика победившего, развитого коммунизма, составленная на основе научных трудов Маркса, Энгельса, Ленина. Как известно, Ленин в 1918 году возражал против включения в программу характеристики коммунизма, говоря, что «как будет выглядеть законченный социализм (коммунизм — К.), мы этого не знаем» (т. 27, стр. 122). Он подчеркивал: «Теперь наша программа будет строиться не столько по книжкам, сколько их практики, из опыта советской власти» (т. 27, стр. 117). Мы, конечно, и в настоящее время мало что можем прибавить к той общей картине развитого коммунизма, которую предвидели Маркс, Энгельс, Ленин. Но ныне наша страна уже с такой быстротой приближается к практическому осуществлению их гениального предвидения, что миллионы членов партии и беспартийных, несомненно, захотят найти в новой программе партии хотя бы самое общее и предварительное начертание величайшей цели Коммунистической партии. Это и показано — именно в виде «конечной цели Коммунистической партии» — во введении ко II части проекта программы (стр. 58–62).
Это само по себе правильно и полезно. Но, понимая, что характеристика победившего, развитого коммунизма пока еще неизбежно носит абстрактно-теоретический характер, а партия, работая в конкретных условиях внутреннего и международного положения, строит не абстрактный, а реальный коммунизм, — следовало бы всюду во второй части возможно точнее разграничить ближайшие задачи, реально рассчитанные на выполнение в течение предстоящего двадцатилетнего периода, и более далекие перспективы. В проекте это не делается последовательно. Задачи и преобразования, созревшие для осуществления уже в современный период, местами смешиваются с более далекими преобразованиями, которые относятся к осуществлению «конечной цели».
Так, например, сложный процесс развития нашего государства в современный период характеризуется (стр. 114) следующей фразой: «Развитие социалистической государственности в период развернутого коммунистического строительства означает постепенное преобразование ее в общественное самоуправление». Это почти дословно совпадает с тем, что во введении (стр. 62) было сказано при теоретической характеристике развитого коммунизма («Коммунизм означает перерастание сверху донизу социалистической государственности в коммунистическое общественное самоуправление…»). Значит, здесь упускается из виду та огромная разница, которая имеется между начальным процессом отмирания государства при социализме и созревшей стадией этого процесса при коммунизме.
В настоящий период в вопросе о развитии государственности, очевидно, приходится концентрировать главное внимание на задачах дальнейшего развития социалистической демократии, а не на отмирании государства (хотя эти две стороны вопроса в сущности своей связаны друг с другом). Наше государство будет еще довольно долгое время играть гигантскую роль не только как организация оборонной мощи, как оплот мира и фактор международного авторитета мировой социалистической системы, но и в историческом деле создания материально — технической базы коммунизма. И вряд ли в ближайшей перспективе исключается и такая возможность, что даже после создания в нашей стране важнейших основ коммунизма может последовать промежуточный период, во время которого нам нужно будет еще сохранить сильную государственную
В разделе о задачах партии в области национальной политики (стр. 110) конкретные задачи поставлены в общем правильно, но в связи с этим выдвигается и такое общее положение, что «по мере продвижения СССР к коммунизму» будут все больше «стираться национальные различия» между всеми народами Советского Союза. В характеристике развитого коммунизма (во введении ко второй части проекта) соответствующая мысль выражена даже в несколько более осторожной форме: «при коммунизме братское сближение наций и народностей постепенно приведет к стиранию граней между ними». Однако мы знаем, что стирание национальных различий — это настолько далекая цель коммунизма, что, пожалуй, лучше теперь в программе об этом не говорить. Ленин указывал, что национальные и государственные различия между народами и странами «будут держаться еще очень и очень долго даже после осуществления диктатуры пролетариата во всемирном масштабе» (т. 31, стр. 72). Поэтому, если мы теперь вместо идеи о слиянии наций подчеркнем важность братского сближения наций, программа нашей партии будет иметь больше влияния и среди тех многомиллионных масс Азии, Африки и Латинской Америки, которые в данный период только борются за свое национальное дело.
Видимо, не менее тщательное разграничение ближайших и конечных перспектив требуется и при формулировании таких сложных и длительных задач как, преодоление различий между городом и деревней, между людьми умственного и людьми физического труда. Здесь приходится учитывать и последствия вековой отсталости деревни, отставания людей физического труда от культурного уровня интеллигенции, и известную специфику той и другой проблемы.
В проекте на стр. 64 сказано, что в течении второго десятилетия в СССР «будут ликвидированы социально-экономические различия между городом и деревней и в основном преодолены культурно-бытовые различия между ними». Это примерно та же самая формулировка, которая употреблена в описании победившего, развитого коммунизма (стр. 59). Невольно возникает впечатление, что проект старается представить складывающееся через 20 лет положение таким, каким оно может выглядеть лишь на зрелой стадии коммунистического общества.
В последующих разделах проекта, в частности, там, где речь идет о задачах партии в области сельского хозяйства и развития колхозного строя (стр. 74–85), не содержится таких далеко идущих необоснованных утверждений. Наоборот, здесь мы находим формулировки, более отвечающие действительности. Например, на стр. 85 отмечено, что «переход от деревень и сел к населенным пунктам городского типа должен осуществляться постепенно, по мере усиления экономической мощи колхозов, в соответствии с желаниями колхозного крестьянства».
В связи с этими вопросами надо отметить в проекте одно сомнительное место на стр. 108. Здесь говорится, что в период развернутого коммунистического строительства «возрастет значение кооперативных организаций как одной из форм вовлечения масс в коммунистическое строительство». Если при этом имеется в виду промысловая или потребительская кооперация, то вряд ли в перспективе значение этих форм кооперации будет возрастать…
Разумеется, все конкретные задачи программы, реально рассчитанные на осуществление уже в условиях ближайших двадцати лет, идут в направлении «конечной цели» партии и имеют назначение создать необходимый фундамент и даже важные составные части величественного здания коммунистического общества. Все это следует в программе сказать и подчеркнуть, ибо выполнение этих задач ближайшего периода, безусловно, будет иметь решающее историческое значение для построения коммунистического общества в нашей великой стране, первой прокладывающей путь к коммунизму. Но программа не может ориентировать партию и народ на ожидание того, что в конце предстоящего 20-летнего периода в нашей стране уже будет воздвигнуто готовое здание коммунистического общества.