Хрусталь и стекло
Шрифт:
Выдержав паузу, Густав налил себе в стакан воды и сделал несколько глотков, после чего продолжил:
– Вернёмся к Вам, Клара... У Вас таинственно погибает супруг. Ведь именно он помогал в грязных делах Вам, как, например, сговор со служанкой Лус. Но он мешал. Вы должны быть свободной, как и вдовец герцог. Путь к цели был короче... Вы не собирались останавливаться, но Ваш план провалился, о чём скоро стало известно. Вернувшийся Вантала сообщил немедленно о том, что нашлась Кэтрин, а с нею и её мать, которую тоже, уже многие годы, считали погибшей. В считанные дни умирает в заключении один из тех, кого Вы нанимали убить Кэтрин. Он уже был в заключении и ждал суда. Говорят, какая-то женщина его отравила, но её не успели
– Будьте вы все прокляты, - усмехнулась с озлобленностью она.
– Не докажете ничего.
Густав лишь развёл руками и продолжил:
– Как всё случилось? Как всё удалось? Сначала Вы пытались склонить служанку герцога Армоур соблазнить его. Всем известно о ревностном характере герцогини. Это было бы легче, чем убивать. Не получилось у Лус. Зато получилось у Вас заманить Алекса путём обмана в лавку стекольщика Пьера, с которым он вёл личные дела по созданию стеклянных фонариков и хрустальных подарков для супруги. Вы переоделись в простолюдинку... Будто дочь стекольщика... Стекольщик, Пьер, - указал Густав на того, и Пьер кивнул в подтверждение.
– За плату лгал герцогу, но ответственно делал заказ. Не получилось разлучить соблазнами. Что скажете? Задумали убить... Далеко пошли.
Но Клара молчала и смотрела гордо вперёд.
– Разрешите, - поднялся Пьер и один из гвардейцев подал небольшую сумку, которую держал.
– Я просил забрать в моей лавке...
Он раскрыл сумку. Оттуда, сверкая, словно явилась из сказки, показалась в его руках прозрачная стеклянная туфелька. Каждый присутствующий широко открыл глаза, но не вымолвил и слова, с удивлением наблюдая.
– Это флакон для духов, - признался Алекс, протянув туфельку любимой.
– Я просил создать его для тебя... Он хоть и не из хрусталя, что было сложно сделать. Стеклянный, но от души. Радости, правда, мало наверное от него теперь...
Он замолчал, пытаясь сдержать остальные свои эмоции и слова, а Кэтрин прижала этот сказочный и пока пустой флакон для духов к груди и не удержала слёз...
Глава 49
Помню шелест ветра в нашу ночь.
Помню осени скрещение тех снов.
Помню сколько нежных, милых слов
Сказали мы с тобой, моя любовь.
Уходил ты снова на войну,
Говорил: «К тебе всегда вернусь»,
И кольцо на палец мне надел,
И просил держать мне свой ответ.
Тебя теперь не вижу долго я,
Но всё храню я для тебя лишь «Да».
Да дрожит в глазах очередной рассвет,
А тебя всё нет и нет, и нет...
С тобою больше мне не говорить,
Вместе нам с тобой уже не быть -
Так кричит зима мне... Веры нет...
И тебя со мною нет и нет, и нет...
А во мне, мой милый, наш малыш.
Ждём тебя, любимый! Ты вернись!
Нет, не верю, что суровая война
Забрала, сожгла тебя вдруг без следа. *
Кэтрин пела песню из прошлого. Песню, которую когда-то написала...
Сейчас Кэтрин всё больше вспоминала из прошлого. В этот уже по-летнему тёплый весенний день она отдыхала в королевском парке вместе с близкими подругами: королевой Викторией и Анной. Они - кто сидел, кто полулежал на разостланных покрывалах в тени деревьев возле корзинок с фруктами и кувшинов воды.
Не долго думая, подруги попросили Кэтрин спеть что-нибудь, и она спела именно эту песню...
– Здесь и боль прошлого, и светлая надежда, и вера в лучшее будущее, - улыбнулась после песни Кэтрин.
Пение птиц будто подпевало ей. Ветер ласкал нежно-нежно, а резвившиеся недалеко дети наслаждались мирным и беззаботным временем. Точно так же наслаждались видеть их матери.
– А наша малышка Софи всё спит. Детки быстро растут именно во сне!
– с восторгом сказала Анна и взглянула на люльку рядом, где сладко посапывала дочка Кэтрин и Алекса.
Люлька стояла под деревом здесь же, в тени. Прозрачный балдахин над нею еле колыхался от ветра, который будто помогал не подпускать никакие тревоги, чтобы разбудить младенца... Софья ощущала невероятный прилив счастья, глядя на детей.
Она вспоминала, как, вернувшись из Турции, прибежал к ней в объятия сын. Сразу будто мириады сказочных ощущений наполнили мир, заставляя память подчиняться душе: вспоминать, любить, быть матерью... Потом встреча с дочерью... В тот же день Кэтрин проводили в детскую комнату, где была малышка Софья. Она не спала. Она ещё ничего не понимала, но, оказавшись на руках затаившей от отрады дыхание матери, впервые улыбнулась....
– Как же судьба бывает странной... И жестокой, и непонятной, - прослезилась счастливая Кэтрин.
– Не случись беды со мной, не вернула бы матушку. А радость от встречи с детьми — она не сравнится ни с чем. Это будто лекарство для меня. Я вспомнила многое. Многое осталось забытым.
– И пусть плохое даже не вспоминается. Даже не старайся вспомнить — зачем?
– улыбалась Анна.
– Пришла пора наслаждаться счастьем и беречь то, что есть.
– И строить новое и лучшее будущее, - добавила не менее довольная Виктория и поинтересовалась.
– А что дальше сказал Густав, кстати? А то муж уберёг меня от тяжбы слушать суд. Да и я не могу, боимся потерять малыша. Я вся на нервах была, - погладила она ещё немного заметный свой живот.
Подруги с умилением переглянулись, и Кэтрин рассказала:
– Оказалось, агенты Густава, думая, что услужат, не пускали в самом начале Ванталу во дворец, когда узнали о моей гибели. Даже не сказали ему об этом. Отдали патент с приказом взять на борт неких людей. Потому Вантала сразу уехал в Турцию вызволять мою матушку. Когда же вернулся, беседовал на личной встрече с Крисом. Оказалось, что те, кого он взял на борт, следили за кем-то в Турции. И этот кто-то оказался сам хозяин стекольного завода. Барон Джозеф Дершау. Тот встречался в Турции с султаном и их стекольщиком, - сделав краткую паузу, Кэтрин вздохнула.
– Оказалось, Джозеф был во дворце как-то и узнал меня. Он не подал вида, но подговорил потом своего друга-стекольщика, чтоб меня и мою матушку отпустили. Взамен на обмен секретами в стекольном деле и какой-то хрустальный подарок. Султан остался потом доволен, погоню за нами отогнал сразу, а Омара... позже убили слуги, желая выслужиться... Султан смерти ему не хотел. Да и матушка сказала, султан поддерживал её всё время. Долгая история, но она не собиралась возвращаться, опасаясь принести мне и Андре больше неприятностей. Ведь она не знала, что те, кто пытались уничтожить нас, от чего убили отца, тоже уже давно казнены. Все её там отговорили, она и осталась, будто, и правда, не существует больше...