Хрустальное озеро
Шрифт:
— Я бы не возражала, папа.
— Мы не можем отпустить тебя в Англию с незнакомыми людьми.
— Ты сказал — я послушалась. Можешь радоваться. Но мне радоваться нечему.
— Клио, жизнь продолжается. Мать очень обижается на тебя.
— А я очень обижаюсь на нее и на тебя. Таковы факты.
— У нас будет замечательное Рождество.
— Не сомневаюсь.
— Может быть, приедет твой друг Майкл и познакомится с нами.
— Я не могу пригласить его к нам. В Лох-Глассе не бывает ничего интересного. Ради чего человеку тащиться сюда из Дублина?
В тот вечер Питер Келли услышал у Лапчатого о предстоящем бале.
— Наверное, нам следует их поддержать, — сказал Мартин Макмагон.
— О Господи, похоже, Ты услышал наши молитвы! — возликовал доктор Келли. — Мартин, можешь рассчитывать на нас. Если это не заставит Клио улыбнуться, значит, ей уже ничто не поможет.
Но у Клио эта идея энтузиазма не вызвала.
— Я думал, ты обрадуешься. — Отец был разочарован.
— Я бы обрадовалась, но из этого вряд ли что-нибудь получится. Сам знаешь, эти чванливые типы из гольф-клуба не считают «Центральную» достойной того, чтобы провести там их драгоценный новогодний бал.
— Да, гостиница так себе… Вы с Кит всегда считали ее убогой и кричали об этом громче всех. — Питер был сбит с толку.
— Вещи становятся ужасными, если старики не ударяют палец о палец, чтобы как-то их изменить, — ответила Клио.
— Твоя точка зрения мне знакома. Мы испортили тебе жизнь, но что ты предлагаешь? Только и знаешь, что сидеть, кукситься и жаловаться.
— Я бы помогла Филипу привести гостиницу в божеский вид, если бы его ужасные старые родители и ужасные старые родители всех остальных не качали лысинами и не говорили, что все должно оставаться по-прежнему.
Питер Келли пригладил свои редеющие волосы.
— С твоей стороны очень любезно говорить о лысине, — сказал он, надеясь заставить дочь улыбнуться.
Клио слегка усмехнулась:
— Ты — не худший случай.
— Значит, ты хочешь, чтобы мы устроили там бал, хотя являемся, по-твоему, лишь старыми маразматиками?
— Да. Потому что остальные будут нормальными людьми.
— Надеюсь, когда-нибудь у тебя будет своя дочь. Тогда ты сама поймешь, насколько приятнее, когда дети тебя о чем-то просят, а не выискивают в тебе недостатки, — сказал Питер, в кои-то веки признавшись в любви к ней. Обычно они только шутливо пикировались.
— Когда придет время, я буду прекрасной матерью, — ответила Клио.
При этом она ощутила холодок под ложечкой. Задержка длилась уже пять дней, и Клио из последних сил надеялась, что время материнства для нее еще не наступило.
— Они к нам не пойдут, — шмыгнув носом, сказал отец Филипа.
— Они могли прийти к нам давным-давно, но предпочитали свой уродливый железобетонный сарай, — добавила Милдред.
Филип заскрежетал зубами, но не дал воли гневу. Будущих администраторов гостиниц учили оставаться спокойными, даже если все внутри кипит от злости. И повторяли это на каждом шагу. Ему часто приходилось применять эти знания на практике.
— Им больше некуда пойти, — сказал он.
— А если мы дадим им пристанище один раз, в следующем году они все равно вернутся в свое старое логово. — Милдред с трудом мирилась с тем, что не принадлежит к лох-гласским гольфистам. Неумение играть в гольф заставляло ее чувствовать себя отверженной.
— Если бал пройдет успешно, они придут к нам и через год. А вместе с ними — другие люди.
— Как они это поймут? — спросил Дэн О’Брайен. — Как поймут, что бал прошел успешно?
— Мы сделаем фотографии и пошлем их в газеты. Даже в журналы.
— Ты уедешь в Дублин и свалишь всю работу на нас.
— Нет. Я буду приезжать каждый уик-энд и все рождественские каникулы проведу дома.
— А откуда ты знаешь… — начал отец.
Филип уже устал, но его утешало, что Кит и Клио ведут такие же переговоры со своими родными.
— Отец, я ничего не знаю, но мы — владельцы гостиницы. Все трое, правда, мама? Если нам представится возможность что-то изменить, никто не поднесет нам это на блюдечке.
Филип не понял, какие именно слова подействовали на его родителей, но это помогло. Они посмотрели друг на друга и слегка воспрянули духом. Заметить блеск в их глазах было трудно, но все же он там был.
— Как мы натопим помещение? — спросил отец, и Филип понял, что этот бой он выиграл.
Они организовали небольшой комитет и встретились в гостинице. Кит вела протокол совещания в большом блокноте; затем она собиралась перепечатать его на машинке, размножить и раздать по экземпляру каждому, чтобы все помнили, о чем договорились. Они сидели в ледяной комнате для завтраков — непривлекательном квадратном помещении, которое невозможно было натопить с помощью маленького, да к тому же постоянно дымящего камина, так как все тепло уходило в трубу.
Они вели себя очень по-деловому, хотя и не сняли верхнюю одежду, чтобы не замерзнуть. Кит была в синей стеганой куртке и белом пуховом шарфе, Клио — в серой фланелевой куртке, из-под которой была видна блузка персикового цвета (она читала, что персиковый выгодно оттеняет цвет лица). На Патси Хэнли был габардиновый плащ с поясом; он был ей мал и давно вышел из моды. Поглядев на остальных, Патси решила сказать матери, что сапожник ходит без сапог. Какой смысл быть дочерью хозяйки магазина готового платья, если ты одета хуже всех в городке? Эммет надел толстый шерстяной свитер и коричневую куртку с поясом. Дорогое серое пальто Майкла Салливана выгодно подчеркивало его фигуру. Он был не так красив, как старший брат, но уже с первого взгляда становилось понятно, что в один прекрасный день, когда ямочки на щеках исчезнут, а плечи нальются, он может стать таким же сердцеедом.
Молодежь Лох-Гласса решила, что их новогодний бал будет таким, как в кино. Если подобные мероприятия проводятся в других местах, то их город ничем не хуже.
Филип решил обойтись без верхней одежды, подчеркивая, что он верит в свою гостиницу. Если бы он, как все остальные, нарядился в подобие спасательного жилета, это означало бы, что здесь царит невыносимый холод. Из него получился неплохой председатель. Во всяком случае, он сумел создать впечатление, что гостиница и обед с танцами — их общее дело.