Хрустальное озеро
Шрифт:
Лена установила такой порядок сразу после своего прихода в агентство. Именно она предложила регулярно класть небольшие суммы в копилку под названием «Корпоративная вечеринка». Сейчас Джесси вспомнила об этом с благодарностью.
— Миссис Грей работает в агентстве с самого основания? — спросила секретарша.
— Нет, всего лет восемь-девять. Но я с трудом вспоминаю, что здесь было до нее.
— Значит, молодой вы ее не помните? — сказала Дженнифер.
— Нет, не помню. — Джесси заерзала на месте, раздосадованная бесцеремонностью нынешней молодежи.
— Думаю, когда она выходила замуж, то была красоткой хоть куда.
Джесси почувствовала, что они вступают на минное поле, и решила сменить тему.
— Да, пожалуй, у нее был свой шарм, — сказала она таким тоном, что болтовня сразу прекратилась.
— Льюис, можно как-то убедить вас остаться? — спросил Джеймс Уильямс.
— Нет, Джеймс. Огромное вам спасибо. Почти десять лет назад я пришел сюда никем, а теперь весь мир лежит у моих ног.
— «Драйден» тут ни при чем. Вы сами себя создали. Мы будем сожалеть о вашем уходе.
— Ну, мы еще увидимся. Я уйду только после Нового года.
— Рад слышать. Вы очень добры.
— Бросьте, я ни за что бы не подвел вас.
— Наверное, Лена очень довольна, что возвращается в Ирландию… Думаю, ее сердце осталось там, несмотря на все ее здешние успехи.
Допрос велся мягко, с невинным видом.
Льюис Грей тяжело вздохнул:
— Ах, Джеймс, именно об этом я и хотел с вами поговорить…
Лена несколько недель брала работу на дом и старалась не упустить момент, когда Льюис вставлял ключ в замок Она быстро снимала старившие ее очки, убирала папку с документами и приветствовала его свежая и благоуханная, как роза. Иногда она предлагала Льюису принять ванну и приносила ему туда какой-нибудь напиток.
Лена никогда не спрашивала, где он был или почему пришел так поздно. Она знала, что однажды вечером Льюис все расскажет. И внутренний голос подсказал ей, что это случится именно сегодня.
Не изменяя привычке, она надела нарядную белую блузку и прямую узкую красную юбку. Нацепила бусы из красного стекла и прикрыла их красным шейным платком. Платок скрывал морщины, а красные бусы были куплены в Брайтоне. В тот день он сказал, что когда-нибудь будет дарить ей рубины.
Она просидела за столом три часа. Глаза слишком устали, голова была чересчур тяжелой, и это мешало ей сосредоточиться на работе. Она прислушивалась к звукам на лестнице. В холодильнике стояла бутылка вина, кофе тоже был наготове. Ночь предстояла длинная, и им могло понадобиться и то и другое.
Когда Льюис вошел, она встала. Ноги приросли к полу, и Лена не смогла пойти ему навстречу, как делала всегда. Вместо этого она стала теребить красный платок.
— Извини, что так поздно, — сказал он.
Эта фраза вошла у него в привычку. Обычно Лена отвечала ему: «Рада видеть тебя». Но сегодня она молчала, только смотрела на него сияющими глазами, словно видела впервые в жизни, и пыталась придать лицу, которое ей не подчинялось, спокойное выражение.
— Лена… — пробормотал Льюис. — Лена, я должен тебе кое-что сказать.
Айви и Эрнест смотрели внизу телевизор, но Айви то и дело поглядывала на затянутую тюлевой шторой стеклянную дверь, чтобы знать, кто пришел и ушел. Она не могла отказаться от этой привычки, хотя теперь ее квартиросъемщиками были респектабельные семейные люди, которые не стали бы сбегать под покровом ночи.
Она видела Льюиса Грея, как обычно, вернувшегося поздно. Но сегодня вечером Льюис долго стоял на лестнице, думая, что его никто не видит, и тяжело дышал, как будто ему не хватало воздуха. Потом он сел на ступеньку и опустил голову. «Наверное, ему плохо», — подумала Айви. Может, выйти и помочь? Но тут она вспомнила холодное, мертвое лицо Лены, которое видела днем, и поняла, что между ними все кончено. Наконец Льюис взял себя в руки и поднялся по лестнице. Эрнест по-прежнему смотрел телевизор.
— Я принесу тебе чаю, — сказала Айви. Ей было тревожно, и она не могла сосредоточиться на передаче.
— О боже, как приятно, когда тебя балуют, — ответил Эрнест.
Казалось, еще совсем недавно Айви завидовала паре с верхнего этажа, красивым молодым мужу и жене, которые не могли надышаться друг на друга. Она думала, что ее жизнь прошла напрасно; по сравнению с такой страстью все казалось скучным и тусклым. Теперь же Айви отчаянно хотелось подарить лучшей подруге частичку мира и покоя, обретенных с человеком, которого она любила всегда.
Лена сидела у стола, когда Льюис подвел ее, обняв за плечи. Она боролась с желанием сказать ему, что ничто не имеет значения; пусть он продолжает спать с другой женщиной, кем бы она ни была. Пусть это будет ирландка, с которой он собирается управлять гостиницей. Он может встречаться с ней сколько хочет, только пусть не уходит из дома и не бросает Лену, свою жену. Потому что она действительно его жена. Он повторял это много раз. В глазах других людей они были мужем и женой. Законными супругами. Но нужные слова не приходили Лене на ум. Она сидела и ждала.
— Лена, я не хотел, чтобы так вышло, — наконец произнес он.
Она слегка улыбнулась ему, как всегда делала на работе. Для этого требовалось лишь слегка приподнять уголки рта. «Странно, что этому не учат в школе, — думала Лена. — Такая улыбка показывает, что ты внимательно слушаешь и интересуешься тем, что тебе говорят».
— Мы всегда были предельно честны друг с другом. — Он потянулся к руке Лены, которая была холодной, впрочем как и его собственная. Похоже, Льюису тоже приходилось несладко.