Хрустальное озеро
Шрифт:
— Да, конечно.
Что она хотела этим сказать? Честными друг с другом они уже давно не были. Льюис изменял ей с женщинами, количество которых знал один бог. Лгал ей о своей работе. Лена скрывала от него свою переписку с Кит и интерес к Лох-Глассу. Но они сидели в лондонской квартире и делали вид, что никогда друг друга не обманывали.
— Поэтому я должен тебе сказать… что нашел другую женщину. Женщину, которую по-настоящему люблю.
— По-настоящему ты любишь только меня, — еле слышно напомнила ему Лена.
— Да, конечно. Чувство, которое я испытываю к тебе, неповторимо и никогда не изменится.
— Мы любили друг друга всю жизнь. — Это не было доводом в споре или способом защиты. Она просто констатировала факт.
— О том и речь. Никто не сможет заменить мне тебя. Нас связывало большое и сильное чувство.
Казалось, Льюис читал монолог из какой-то пьесы.
— Но… — подсказала она, помогая ему вспомнить следующую реплику.
— Но я встретил эту девушку… — Пауза должна была длиться всего несколько секунд. Однако прошла целая минута, прежде чем Льюис заговорил вновь. — Я не хотел этого. Я хотел, чтобы между нами все было по-прежнему… Но такие вещи происходят неожиданно, сами собой. Они просто… — Ему не хватало слов.
— Случаются, — подсказала Лена. Она не иронизировала. Всего лишь хотела, чтобы Льюис скорее перешел к той части, в которой скажет о своем уходе. Остальное было слишком мучительно.
— Случаются, — повторил он, не сознавая, что сам слишком часто пользовался этим словом. — Сначала это было увлечением… понимаешь, безобидным увлечением… А потом мы поняли, что это для нас значит.
— Значит… — Лена повторяла его слова без всякого выражения. Как человек, который пытается понять их смысл.
— Да. Она никого не любила до меня… и ей понадобилось время, чтобы понять, что это такое.
— А ты, Льюис?
— Ну, мне это было проще и одновременно сложнее, если ты понимаешь, что я имею в виду…
Лена лишь кивнула.
— А что было дальше?
— Дальше? Это чувство развивалось и крепло. А когда мы это поняли, стало слишком поздно…
— Слишком поздно?
— Да. Теперь мы оба знаем, что хотим быть вместе и не можем жить друг без друга. Ей некому сказать об этом, кроме родителей. А мне — кроме тебя.
Лена смотрела на его грустное лицо. Красивое, любимое лицо. И вдруг поняла, почему он говорит об этом, вместо того чтобы сбежать с любовницей, а после очередной неудачи вернуться и попросить прощения. От этой мысли ее бросило в дрожь.
— Она беременна, верно?
— Да, и мы этому очень рады.
Он надменно вздернул подбородок, словно предлагая Лене сказать что-нибудь порочащее его любовь.
— Вы рады? — Она схватилась за горло.
— Очень горды и счастливы. Я всегда хотел ребенка… Лена, у тебя были дети. Ты знаешь, что испытывает человек, который смотрит на маленькое существо, являющееся его продолжением… новым поколением. Я старею и хочу сына… или дочь. Хочу остепениться и стать кем-то у себя на родине, а не вечно жить в бегах. Сама знаешь. Мы всегда мечтали об этом.
Внезапно туман в голове рассеялся. Лена смотрела на него и не верила своим ушам. Что она должна знать, с чем согласиться? Ради него она бросила мужа и детей, любимых детей, по которым тосковала все эти годы. Она вынашивала ребенка Льюиса, но потеряла его. Хотела родить другого, но Льюис сказал, что время для этого неподходящее.
А теперь, когда она больше не может рожать, Льюис сделал открытие: оказывается, он хочет быть отцом. И ждет, что она его поймет. Может быть, даже порадуется за него. У этого человека нет ни капли такта. И мозгов тоже. Может, он просто валял дурака. А его лукавая улыбка и бездонные глаза — ничего не значащий шарм, отнюдь не свидетельствующий о наличии души.
Может быть, он лишь пустая раковина, а она до сих пор этого не замечала?
— Лена, пожалуйста, скажи что-нибудь. Пожалуйста… — донеслось откуда-то издалека.
— Что я должна сказать?
— Наверное, это невозможно, но мне хотелось бы услышать, что ты меня понимаешь.
— Понимаю?
— И даже прощаешь.
Лена удивлялась странной ясности своих мыслей. Ей чудилось, что она смотрит на Льюиса с обратной стороны телескопа. Он казался очень далеким, а его голос был еле слышен.
— Хорошо, — промолвила она.
— Что хорошо?
— Я скажу.
— Что ты скажешь?
— То, что ты хочешь услышать. Я понимаю и прощаю тебя.
— Но ты так не думаешь. Только повторяешь то, о чем я тебя попросил.
— Брось. Ты требуешь слишком многого. Откуда нам знать, что у людей на уме? Сегодня утром ты сказал мне на прощание: «Я тебя люблю». Сегодня утром. Но сам так не думал. — Как ни странно, она говорила спокойно.
— Нет, думал. В какой-то степени.
В какой-то…
— Вот и я думаю об этом в такой же степени.
— Лена, но ты понимаешь, что между нами все кончено? Я обещал Мэри-Поле, что расскажу тебе обо всем сегодня вечером. Дело в том, что на Новый год мы женимся.
— Женитесь? — повторила она.
— Да, здесь, в Лондоне. И должен представить письменное свидетельство священника.
— Свидетельство священника?
— Да. В котором говорится, что я не был женат на другой.
— Представляю, — сказала она.
— Ты не станешь возражать?
— Не стану. Повтори ее имя.
— Мэри-Пола О’Коннор. Ее отец владеет сетью гостиниц. Они открывают в Ирландии новый отель. И я буду им управлять.
— Мэри-Пола О’Коннор? Дочь Фингерса О’Коннора?
— Да. Я не знал, что ты о нем слышала.
— И он хочет, чтобы на свадьбу приехала вся семья?
— Они приедут на Новый год.
Льюис без стеснения рассказывал ей о своей новой жизни. Неужели он не понимал, что эта жизнь построена на осколках ее собственной?