Хрустальный башмачок

Хейнонен Елизавета

Кучер между тем распряг лошадей и, привязав их к дереву, остановился поодаль, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь приблизиться к двум другим путешественникам, которые уже успели примоститься у самодельного стола.

– Присоединяйся к нам, Маурицио, – пригласил его граф. – Сейчас не до церемоний.

– Покорнейше благодарю, Ваша Светлость, – ответил кучер, однако продолжал стоять, смущенно теребя шляпу.

– Садись же, – повторил свое приглашение граф. Он достал из-за пояса охотничий нож и теперь нарезал тонкими ломтиками хлеб, ветчину и сыр. – Считай, что это приказ. Бери пример

с Марселя. Он уже давно научился презирать условности.

Кучер сел, и все трое принялись за еду.

День уже клонился к вечеру, и пока они ели, над лесом сгустились сумерки. Граф почувствовал, что его начало клонить в сон. Марсель тоже стал поклевывать носом, время от времени вздрагивая и обводя окрестности осоловевшим взглядом.

Беспокойное фырканье лошади вывело графа из состояния дремоты. Он поднял голову и его взгляд встретился с тревожным взглядом кучера.

Граф напряг слух, но кроме шороха листьев и шелеста птичьих крыльев ничего не услышал.

– Пойду взгляну, что могло насторожить лошадей, – сказал кучер, вставая.

Граф тоже поднялся и последовал за ним.

Лошади стояли смирно, но по их высоко поднятым и направленным вперед ушам было видно, что они к чему-то напряженно прислушиваются. Внезапно графу показалось, что он слышит отдаленное пение. Женский голос, высокий и чистый, выводил печальную мелодию. Вот к нему присоединились еще несколько голосов.

– Ты слышишь? – спросил граф кучера.

Тот молча кивнул.

– Кто бы это мог быть? – спросил граф.

– Должно быть, русалки. Я слышал от парней в трактире, их много в здешних местах, ведь это край лесных озер. Они песнями заманивают путников к озеру и, опутав их водорослями, увлекают за собой на дно. Редко кому удается избежать смерти после встречи с ними. Особенно холостяки должны быть очень осторожны. Говорят, что по какой-то причине русалки предпочитают их женатым мышам.

– Ну, в таком случае тебе, Маурицио, нечего опасаться, – заметил граф с улыбкой. – А вот за Марселем нужно будет присматривать в оба.

Последние слова граф произнес достаточно громко, и Марсель, услышав свое имя, открыл глаза.

– Я только одно не могу взять в толк, – сказал Марсель, когда граф с присущим ему юмором рассказал молодому слуге о распространенном в этих краях поверье. – Как они отличают холостяка от женатого? Ведь на лбу это не написано.

– Видимо, так же, как и другие представительницы прекрасного пола. Срабатывает женская интуиция. А может, у них есть свои колдовские приемы, – ответил граф, и непонятно было, шутит он или говорит серьезно.

Графу приходилось читать о духах природы, населяющих леса и водоемы, но он был склонен думать, что все это не более, чем мифы, порожденные сознанием суеверных мышей. Однако легко рассуждать, лежа дома на диване, и совсем другое дело оказаться ночью посреди дремучего леса, где в каждом шорохе чудится что-то зловещее.

Краем глаза граф уловил какое-то движение слева от себя. «Кажется, у меня начинают сдавать нервы», – подумал он и, повернувшись к кучеру, отдал приказ:

– Запрягай, Маурицио! Мы уезжаем. Сдается мне, оставаться здесь на ночлег небезопасно. Даже если русалки не сочтут нас достойными своего внимания, мы можем заинтересовать других, более реальных, обитателей леса. Некоторые из диких животных настолько неразборчивы в своих гастрономических предпочтениях, что не побрезгуют и мышами. Лучше не испытывать судьбу. Если мы поспешим, то еще до наступления полночи доберемся до следующего постоялого двора.

Через десять минут они уже были в пути. Лошади неслись так быстро, что Маурицио даже не приходилось их подгонять, и, когда путешественники прибыли на место, еще не было и одиннадцати часов. Но, несмотря на этот еще не столь поздний час, постоялый двор был погружен во мрак. Лишь слабый отблеск свечи в одном из окон первого этажа говорил о том, что дом обитаем.

На стук им никто не открыл. Лишь после второй попытки за дверью послышались шаркающие шаги, скрежет запоров, и наконец дверь распахнулась. На пороге возник, на полголовы возвышаясь над графом, грозного вида субъект, по всей видимости, сам хозяин постоялого двора. Если он и обрадовался появлению гостей, то виду не подал.

– Конюха мы не держим, поэтому лошадьми вам придется заняться самим, – буркнул он вместо приветствия.

Маурицио тут же отправился на поиски конюшни, а граф и Марсель проследовали за хозяином в некое подобие таверны.

– Ужинать будете? – спросил хозяин.

– Если это вас не затруднит, – вежливо ответил граф.

– Жена уже спит, – поставил его в известность хозяин, – но, если господа желают на ужин что-нибудь горячее, я ее разбужу.

– Не стоит. Мы мыши неприхотливые. Несите то, что у вас есть, – сказал граф, усаживаясь за массивный стол и делая жест Марселю сесть рядом с ним.

– По воле случая мы сегодня оказались без ужина, – добавил он, стараясь немного смягчить хозяина. – Собирались перекусить в «Красном петухе», но нам не повезло. Хотя, если подумать, хозяину постоялого двора не повезло еще больше.

На лице здоровяка появился проблеск интереса.

– Да, слышали уже, – проскрипел он. – Но он сам виноват в том, что случилось. Нельзя нарушать негласных законов леса. Будь он уроженцем этих мест, всего этого, конечно, не произошло бы. Бедняга еще дешево отделался. То ли русалка в последний момент сжалилась над обитателями постоялого двора, то ли проклятье оказалось недостаточно сильным, но все остались живы.

– Русалка? – переспросил граф. – При чем здесь русалка?

– А при том, что все это дело рук одной из наших водяных красавиц. Ну, да что с вами говорить! По глазам вижу, что вы мне не верите. Пойду лучше посмотрю, чем вас можно накормить.

Хозяин направился к двери, за которой, видимо, находилась кухня. Не успел он скрыться за дверью, как с галереи второго этажа послышалось негромкое покашливание. Граф поднял голову и увидел господина средних лет довольно солидной наружности.

– Я вижу, у меня появились соседи, – сказал незнакомец, спускаясь по лестнице и подходя к столу, за которым разместились граф де Грюйер и Марсель. – Позвольте представиться. Моя фамилия Остеркрон. Простите меня за бестактное вторжение, но вот уже несколько дней, как я не видел ни одной мышиной души, кроме нашего не в меру гостеприимного хозяина и его не менее приветливой супруги. Даже двух слов перемолвиться не с кем.