Хрустальный грот. Полые холмы
Шрифт:
— Камлах? Он был глупцом. Я предупреждал его, откуда следует ждать прыжка Волка. — Однако при этих словах я заметил, как его взгляд метнулся в сторону густой тени. По-видимому, в эти тяжелые времена жители Маридунума научились держать язык за зубами. Он снова поглядел на меня подозрительно и настороженно. — А тебе здесь что за дело? Для чего ты возвратился?
— Чтобы повидаться с матерью. Я был в Корнуолле, а туда доносились лишь отголоски слухов о битвах. Когда же я услышал о смерти Камлаха и Вортимера, я стал тревожиться о судьбе близких.
— Что ж, она-то жива, это ты уже разузнал? Верховный
— Возможно, ты и прав. Я ходил в монастырь, но они меня не впустили. Однако я пробуду здесь еще несколько дней. Я пошлю ей письмо, и если она захочет повидать меня, то, полагаю, найдет способ. По крайней мере я знаю, что она в безопасности. Это настоящий подарок судьбы — то, что я тебя повстречал. Ты сможешь рассказать мне остальные новости. Я вообще не представлял себе, что обнаружу здесь, и поэтому, как ты видишь, прибыл сегодня утром тихо, только со своим слугой.
— Это правильно, что тихо. Я подумал, что вы воры. Вам повезло, что я не порубил вас, прежде чем начал задавать вопросы.
Я узнавал прежнего Диниаса: ответом на мой мягкий и извиняющийся тон стала задиристая грубость.
— Ладно, я не хотел рисковать, не зная, как обстоят дела нашей семьи. Я отправился в обитель Святого Петра — обождав, пока сгустятся сумерки, — а затем пришел осмотреться здесь. Выходит, в доме теперь никто не живет?
— Я здесь все еще живу. А где же еще?
Пустое высокомерие напомнило мне о безлюдной колоннаде; на мгновение я испытал искушение попросить его о гостеприимстве и посмотреть, что он скажет в ответ на это. Ему, похоже, пришла на ум та же мысль, и он поспешно спросил:
— Корнуолл? Как там дела? Говорят, что гонцы Амброзия снуют через Малое море все равно что водомерки.
Я рассмеялся:
— Откуда мне знать? Я старался жить тихо.
— Ты выбрал удачное место. — В его голосе снова слышалось так хорошо знакомое мне презрение. — Говорят, старый Горлойс провалялся всю зиму в постели с девкой, которой едва исполнилось двадцать лет, бросив остальных королей по снегу играть в свои игры. Говорят, что рядом с новой герцогиней Елена Троянская выглядела как базарная торговка. Правда ли это?
— Я ее никогда не видел. У нее очень ревнивый муж.
— Он ревнует к тебе? — Диниас засмеялся и отпустил шуточку, от которой стоявший у меня за спиной Кадал едва не задохнулся от гнева. Однако эта тема привела моего кузена в доброе расположение духа, и он утратил бдительность. Я оставался все тем же младшим родичем-бастардом, и со мной можно было не считаться.
— Что ж, тебе это пошло бы впрок, — добавил он. — У вас была мирная зима, у тебя и у этого старого козла герцога, в то время как мы топали по стране вслед за саксами.
Выходит, он сражался вместе с Камлахом и Вортимером. Именно это я и хотел узнать.
— Вряд ли меня можно винить за поведение герцога, — мягко произнес я.
— Ха! Тем лучше для тебя. Ты разве не знаешь, что он ушел на север за Вортигерном?
— Мне известно, что он отправился, чтобы присоединиться к верховному королю… у Каэр-ар-Вона, кажется, так? Может, и ты туда направляешься? — как можно более мягко осведомился я, а
Между колоннами гулял холодный сырой сквозняк. Откуда-то сверху, из разбитой водосточной трубы, вылилась вода, брызгами рассыпавшись по плитам между нами. Я увидел, как Диниас подобрал плащ, кутаясь поплотнее.
— Так чего мы здесь стоим? — произнес он с грубоватой сердечностью, такой же фальшивой, как и высокомерие. — Может, пойдем обменяемся новостями за флягой вина?
Я заколебался, но лишь на мгновение. Казалось очевидным, что у Диниаса есть свои причины держать нас подальше от глаз верховного короля; к тому же если бы ему удалось утаить свой союз с Камлахом, то, уж конечно, он был бы теперь в армии Вортигерна, а не слонялся бы по пустому дворцу в обносках с чужого плеча. К тому же теперь, когда он знал о моем присутствии в Маридунуме, я предпочитал держать его под присмотром: рискованно было дать ему возможность уйти и разболтать о моем возвращении первому встречному.
Поэтому я принял его приглашение, сделав вид, что польщен и доволен, и настояв лишь на том, чтобы он присоединился ко мне за ужином, если он подскажет, где можно вкусно поесть и обсушиться в тепле…
Едва я успел договорить, как он схватил меня за руку и повел через атриум к выходу на улицу.
— Хорошо-хорошо. Есть одно местечко в западном квартале, за мостом. Кормят там сносно, а посетители не суют нос в чужие дела. — Он гадко подмигнул. — Впрочем, какое тебе дело до девок, так ведь? Хотя по твоему виду и не скажешь, что из тебя все-таки сделали клирика… Ну да ладно, хватит на время. И не строй из себя тихоню. Ни за что не поверю, что тебе не о чем порассказать… Да и о многом ли сейчас поговоришь? Ты или с валлийцами не в ладах, или с Вортигерном, а ведь город кишит его соглядатаями. Не знаю, кого они так ищут, но ходят слухи… Нет, вали отсюда со своим тряпьем.
Последние слова относились к нищему, протягивавшему к нам лоток с грубо обточенными камнями и кожаными шнурками. Без единого слова человек отступил на шаг. Я заметил, что он слеп на один глаз: щеку его пересекал отвратительный шрам, расплющивший переносицу сломанного носа. Судя по всему, это был страшный след от удара мечом.
Проходя мимо него, я бросил на поднос монету, и Диниас одарил меня далеко не дружелюбным взглядом.
— Времена переменились, а? Ты, должно быть, разбогател в Корнуолле. Скажи мне, что произошло той ночью? Неужели это ты поджег весь этот проклятый дворец?
— Я расскажу тебе об этом за ужином, — ответил я и отказывался отвечать на его расспросы до тех пор, пока мы не укрылись в таверне, где нам отвели скамью в углу так, чтобы у нас за спинами была стена.
5
Я не ошибся — Диниас действительно впал в нищету. Даже в полумраке, царившем в этой задымленной таверне, я видел, насколько изношена его одежда, а заказывая ужин и кувшин их лучшего вина, чувствовал, как он неотрывно следит со мной со смесью негодования, обиды и голодного вожделенья. Оставив Диниаса дожидаться, когда принесут еду и питье, я, извинившись, отошел переброситься парой слов с Кадалом.