Шрифт:
Посвящается Ярославу Голикову, моему любимому читателю
Предисловие
Приветствую, дорогой читатель! Спасибо, что не пренебрегли этой частью книги, поспешно нырнув в повествование, а проявили интерес к авторскому предисловию. «Хуадад-Сьюрэс» – мой первый роман, и я просто не смогла отправить его на суд аудитории с холодным сердцем.
Скажите, каким вы видите автора? Не меня, а в целом – что представляется при слове «писатель»? Я воображаю полного пожилого мужчину, седого, в очках, за большим письменным столом и с бокалом вина. У него блестит хитринка в глазах, и он явно знает больше окружающих. А вот внешность читателя у меня нарисовать однозначно
Мне хотелось создать историю, во многом иллюстрирующую теорию шести рукопожатий. Показать, что очень часто у бесстрастной судьбы на самом деле есть вполне человеческое лицо. Цель «Хуадад-Сьюрэс» – познакомить вас, хотя бы мельком, со всеми лицами. Но вместо чтения подробных биографий и исчерпывающих характеристик персонажей вам предстоит сопровождение конкретных людей в конкретных ситуациях. Вы сами будете решать, добряк перед вами или злодей, сопереживать ему или презирать. Я даю вам возможность изучать героев, строить и опровергать теории, пока роман за романом, встреча за встречей вы будете узнавать детали их прошлого и видеть, как они меняются под влиянием событий настоящего. Попробуйте угадать, как именно за шесть или меньше рукопожатий они соприкоснутся с психопатом-убийцей.
Это может произойти не скоро: в «Хуадад-Сьюрэс» история лишь начинается, и многие действующие лица будут брошены повествованием еще до того, как вам запомнятся их имена. Они вернутся в будущем и сыграют свою незаменимую роль, а вы, будучи с ними знакомы, не примете их за «рояль в кустах». Значит ли это, что данный роман лишь нагромождение несвязанных событий с участием кучи людей? Нет. В нем есть сюжет, кульминация и развязка. Но, признаю, из-за нелинейного повествования и достаточно сложного для восприятия начала картина происходящего выстроится у вас в голове к середине, а то и ближе к концу книги, а многие ружья так и останутся висеть на стенах. (Зато те, о которых вы и не подозревали, жахнут в вас конфетти.) Просто составьте первое впечатление о героях и помните, что «хорошие парни» тоже иногда поступают омерзительно, а мерзавцы бывают готовы на все ради близких.
Было бы неразумно предлагать судить о людях, абстрагируясь от их окружения. Я искренне горжусь созданным миром, мне он кажется логичным и весьма продуманным. Но вместо глубоких экскурсов (вроде пролога о хоббитах, трубочном зелье и организации Края), избитого «как вы все знаете», инструктажа, даваемого какому-нибудь попаданцу, или даже тезауруса, я предлагаю вам… просто быть внимательными к деталям. В помощь вам будет «Сказ о сотворении Мира». Он прольет свет на уклад существующего общества и отчасти на устройство мироздания. Но это все же просто миф.
«Сказ о сотворении Мира» никак не связан с сюжетом, и вы сможете ознакомиться с ним, когда сочтете нужным. Но он представлен отрывками между главами, и я рекомендую читать его именно в эти моменты. Чтобы познавать мир медленно, штрих за штрихом, и радоваться каждой, даже самой маленькой, детали головоломки. Плюс такой подачи экспозиции? Ну, не каждый автор сможет самонадеянно заявлять, что его книга при повторном прочтении оставит совсем другие впечатления. А я вот могу рискнуть.
Подведу итог своего пространного предисловия. Знакомство с этой книгой не будет – и не задумывалось – легким чтивом, которое можно быстро выкинуть из головы. Так что, если вы не боитесь размышлять и проявлять внимательность, добро пожаловать в Хуадад-Сьюрэс!
Вечер
Я занимаюсь этой работой уже долгое время,
И я никогда не видел ничего настолько странного
И столь своеобразного.
Это все так ненормально.
Посмотрите же сами.
Аурелио Вольтер. «Мертвые девочки»
Войдя в душное помещение, кэнг Урфус застыл в ужасе. Таверна не просто не пришлась торговцу по вкусу – она потрясла его до глубины души своей мерзостью. Кэнг предпочитал не задерживаться в этих краях, а живущий здесь племянник водил родственника исключительно в «За углом», игнорируя «По пути». Больше питейных заведений в городишке не было, и до сегодняшнего дня Урфус думал, что отличаются они разве что цветом пива да обшарпанностью столов. Какое заблуждение!
Подобному типу таверн – маленьким, тесным, без отдельных столов и каких-то развлечений вроде тех же карт – должно создавать атмосферу доброты и уюта. В них все происходит в духе семейного ужина: гости сидят вместе, превращаясь в большую, дружную, громкую, веселую компанию. А хозяева, при идеальном раскладе пожилая семейная пара, сами обслуживают постояльцев.
Но это место… Ух, оно отвращало. Начиная с грязного ублюдка за стойкой и заканчивая шлюхой не первой свежести, сидящей на подоконнике. Здешний же смрад своей насыщенностью мог сравниться разве что с запахом разлагающегося трупа в куче гнилых фруктов на свином хозяйстве. Даже в то далекое время, когда Урфус лишь держал лавку под началом братца, ему не доводилось бывать в подобной дыре. Чего говорить о последних годах, когда он не просто являлся членом старшей торговой гильдии, но и был удостоен места в Городском Совете и, соответственно, титула кэнга. Если бы не заботившее его дело, состоятельный торговец тут же покинул бы это проклятое Богами место.
Справившись с первым потрясением, Урфус постарался внимательнее оглядеть собравшийся сброд. Кэнг хорошо помнил слова гадкого ублюдка с трубкой в зубах. «Ты его сразу узнаешь. По взгляду. Так, клянусь прахом матушки, смотрят мертвяки. Ну, еще шрам на роже у него знатный, и глаза нет. Ха-ха!» – скалился тот. Увы, сколько бы кэнг ни всматривался в лица, которые предпочел бы не видеть никогда, он не нашел ни одного похожего. От мысли о предстоящем ожидании в этом месте торговцу стало дурно. Но бросать начатое было не в его правилах.
Урфус понимал, что, дабы не быть вытуренным, ему придется сделать заказ. Он направился к стойке, вороша ногами опилки, которые уже давно превратились в липкую, чавкающую кашу и кишели насекомыми. Взяв кружку мутной желтой жижи, называемой местным пивом и вносящей свою лепту в царящую в заведении вонь, кэнг встал в угол рядом с выходом. Мужчина не желал втискиваться между пьяной рванью за один из двух длинных столов, а здесь он никому не мешал и мог видеть весь зал. К тому же редкие дуновения воздуха с улицы при открывании двери казались божественной благодатью.
К несчастью для Урфуса, одинокая фигура довольно быстро привлекла бабу с подоконника. Ей было под сорок. Пестрящие синяками шея и лицо, какие-то язвы в углу рта и кривой нос достаточно точно объясняли, почему проститутка была не при деле в столь поздний час. Пропитым голосом она сформулировала свое предложение как «не желает ли любезный спустить» и не удовлетворилась ответом в виде лица полного омерзения, вернувшись на свое место только после нескольких весьма емких фраз, обычно не употребляемых Урфусом по отношению к женщинам. Через некоторое время Боги проявили благосклонность к уродливой шлюхе: к ней подошел какой-то вдрызг пьяный бродяга. А потом он помочился на свои ботинки и пол. К ужасу торговца, никто не обратил на это внимания. Шалава помогла грязной свинье надеть штаны и скрылась с ним в помещении за стойкой.