Хуан Дьявол
Шрифт:
– Не могу поверить, что Ренато способен…!
– Я тоже не хочу верить, но однажды я видел, что он хуже бенгальского тигра. Он был слеп от ревности и ярости.
– Нужно спасти Хуана, сбежать, спрятать его!
– Именно об этом я подумал. Если мы воспользуемся замешательством, что еще царствует в эти минуты. Если сможем вытащить его отсюда…
– Эта решетка закрылась за ними, его заставили войти…
– В таком случае, все будет поспешно. Там его посадят прямо в зал, который новый губернатор сделал кабинетом. Может быть,
– Мне нужно сказать Ренато, что я буду его ненавидеть, пока жива, если он сделает что-то Хуану! Мне нужно сказать, что жизнь принадлежит мне, что я всегда любила и буду любить его, пока будет биться мое сердце!
– С каким удовольствием я жму вашу руку, сеньор Д`Отремон! Среди этих новостей, одинаково печальных, я был уверен, что ваша семья погибла. Но сделайте одолжение, присаживайтесь. Вижу, вам нехорошо. Понимаю, как вы страдали.
– Все страдали, сеньор губернатор.
Бледный и дрожащий, в жестокой борьбе чувств, Ренато Д`Отремон присел на сиденье, предложенное Херардо де Воклен. Образованный, утонченный, статный, новый губернатор Мартиники, которому было не более тридцати пяти лет, смотрел с интересом и сочувствием на молодое истощенное лицо кабальеро Д`Отремон, посуровевшее и возмужавшее после прошедшего горя и боли.
– Не хочу говорить о несчастьях, которые все-таки прошли, сеньор Д`Отремон. К тому же, время идет. Уверяю, я обременен огромной работой, на которую согласился. Даже не знаю, с чего начать. Мне нужно заручиться поддержкой лучших, и в первую очередь, вас…
– Я чувствую разочарование. Лично я не думаю, что могу чем-нибудь помочь.
– Не говорите так. Конечно же вы измучены, истощены. Мне уже рассказали о вашей ране, которая едва не стала смертельной. Мне следует обрадовать вас. На этой карте мне только что показали места, где есть усадьбы. Долина Чико и Кампо Реаль имеют выгодное положение. У них все условия, чтобы снова их использовать.
Ренато встал, словно отягощенный невыносимой болью. Дрожащая рука трогала бумаги в жакете, а взгляд уставился на широкий стол, нагруженный бумагами. Новый глава посмотрел на него удивленно и спросил:
– Вам плохо? Что с вами?
– Что это за список?
– А! В нем указаны мужчины и женщины, которые отличились тем, что помогали ближним. Сеньора Мольнар, к которой вы проявили такой интерес, среди первых. Вы встретили ее, наконец? Смогли поговорить? Я еще не смог поприветствовать ее.
Ренато не решался. Дрожащая белая рука поднялась вытереть потные виски и лоб. Через разрушенную стену он видел искаженное лицо Моники, глаза, полные упрека. Он видел круглую голову старого Ноэля. Горечь поднялась к губам, и сильный толчок одержал верх над его сердцем, заставил успокоиться, выпрямиться статью кабальеро:
– Сеньор губернатор, вы позволите представить вам сеньору де Мольнар? Кажется, ей не терпится поприветствовать
– Ваше Превосходительство… – поздоровалась смущенная Моника.
– Целую вашу руку, – ответил галантно губернатор. – Мне говорили о вас, как об ангеле милосердия; но я не мог и представить, что вы, к тому же, такая молодая и красивая.
– Педро Ноэля, думаю, тоже нужно представить, – продолжал Ренато. – Он был самым верным помощником Франсиско Д`Отремон, моего покойного отца. В последнее время мы были в ссоре из-за семейных разногласий, с которыми сегодня я хочу покончить.
– Сегодня! – порывисто воскликнула Моника.
– Прости, что еще не дал тебе слова, Моника, – извинился Ренато. – И простите вы, Ваше Превосходительство, что злоупотребляю вашей добротой. Почти все время я говорил за сеньору де Мольнар, попросив отыскать человека у Крепости Сан-Луи.
– И вы приказали солдатам, – подтвердил губернатор. – Уверен, он не опоздает.
– Они недавно прибыли. Позволит Ваше Превосходительство привести их? – и удаляясь на несколько шагов, с согласия губернатора, Ренато распорядился: – Введите задержанного, сержант! Подойди, Хуан.
Удивленный губернатор повернулся. Взгляд пробежал с любопытством и изумлением по гордому мужчине, который пришел с солдатами, разглядывая его от обнаженной груди до босых ног, и спросил:
– Кто этот человек? Неужели…?
– Немного терпения, – любезно попросил Ренато. – Я объясню Вашему Превосходительству через минуту. Прежде я сделаю заявление. Мне рассказали, что ваша большая программа поможет оставшимся на Мартинике, не так ли? Вы говорили о том, чтобы предоставить всем условия.
– Да, конечно. И даже распределить земли, оставшиеся без хозяина. Среди них считался Кампо Реаль. Теперь, к счастью…
– К счастью, все изменилось. Вы надеетесь, что земли, самые богатые на острове, снова будут использоваться, не так ли?
– Конечно, пытаюсь вас обрадовать, чтобы вы остались.
– Я говорю вам лично – не рассчитывайте на меня. Но у меня есть другой на примете. Я не останусь на Мартинике, сеньор губернатор. Я уеду, предпочту сбежать. Я из трусливых.
– Я так не думаю, сеньор Д`Отремон, но…
– На первом же доступном корабле я вернусь во Францию. У меня там осталось наследство Валуа, принадлежащее матери. Я лично его заберу.
– Но… я не понимаю… Этот человек…?
– Позвольте объяснить. Я из немногих, кто, по случайности смог сохранить бумаги. Они в моем портфеле, рядом с большим количеством денег, которые кое-кто вернул и спас мне жизнь. Надеюсь, с этим свидетельством, подписью нотариуса Ноэля, мы сможем восстановить человека, который в катастрофе потерял все документы.