Худловары
Шрифт:
В случае невозврата вашей карты
из турникета необходимо
ГОЛОСОМ ПОЗВАТЬ КОНТРОЛЕРА
или через других пассажиров
СООБЩИТЬ О ЗАСТРЕВАНИИ
В октябре мы отмечаем День Интера, нашей спецшколы для странных крокодильчиков. За годы большинство одноклассников замаскировалось под нормальных, даже очень гуманитариев. В этом тоже помогает питерская атмосфера. Один, бывший гений матфизики, а ныне просто миллионер, зовет поехать с ним вместе в Индию — в ашрам, помедитировать пару недель. Отвечаю ему, что у меня еще есть кой-какая работа… «Какие проблемы! — удивляется он. — Возьмем с собой комп, будешь
С другим одноклассником мы еще пытаемся меряться технологиями, но и здесь питерская духовность не дает нам расслабиться. Я оставляю ему сообщение на автоответчике, он в ответ оставляет сообщение в гостевой книге моего сайта. На следующий день я звоню ему с чужой мобилы, и он предлагает встретиться через полчаса в заведении на Театральной, которое закрыто на ремонт, о чем мне сразу сообщает таксист еще на Невском. Но я говорю «Поехали» и машу рукой, а затем выхожу под проливной дождь на Театральную, перед закрытым заведением. Впереди по курсу — столь же закрытый «Шемрок». Нормальный человек в этих условиях стоит под дождем еще пару минут и спокойно едет домой. Я же медитирую чуть дольше, сворачиваю за угол и вскоре дохожу до ресторана «Ватерлоо», где сидит пресловутый одноклассник. Он ничуть не удивляется этой трехходовке, поскольку сам ее проделал до меня.
На следующий день группа одноклассников назначает мне встречу на углу Некрасова и Маяковской. От этого перекрестка (где нет никаких заведений вообще) нужно опять пройти каких-нибудь два квартала в случайную сторону, чтобы дойти до ресторана, где в самом деле сидит вся компания бывших учащихся интерната для психопатов. Но и это — лишь разминка: обычно в Питере используют телефон только для того, чтобы сказать «давай где-нибудь встретимся на днях», после чего действительно встречаются где-нибудь и на днях.
Да что говорить! — я впервые за долгие годы поднялся на свой этаж пешком, без лифта! Купил себе новый письменно-компьютерный стол в форме боба, а он в лифт не влезает. Даже здесь кто-то позаботился о том, чтобы я не терял духовность, — то ли строители питерских высоток без грузовых лифтов, то ли создатели неразборных столов загадочной формы. В подъезде сильно пахло мочой, и какой-нибудь москвич поехидничал бы — ага, мол, вот она, настоящая духовность. Не понимают они, лохнессы, что так и есть. Питерские люди мочатся в подъездах не от недостатка, а от переизбытка культуры: они просто стесняются делать это на виду, на улице.
Вот такой он, Питер. Город, где танцующая с саблями духовность так и норовит полоснуть по горлу любую техногенную мразь. Самое место для того, чтобы завязать с мелкой возней новостного бизнеса и заняться серьезным, вдумчивым… бредом.
Да-да, духовность имеет свои перегибы. В журнале «Знание — Сила» завершается публикация моего романа «Паутина», который был начат в Питере в 97-м. Но совсем оторваться от него мне удалось только в конце 2000-го в том же Питере.
Есть мнение, что главная амбиция гуманитария — написать книгу. Это ерунда. Амбиция гуманитария — создать мем. Универсальное самоходное сообщение, способное заражать мозги наподобие псидемии и радовать автора откликами зомбированных масс.
Хуже того, гуманитарии вообще не создают мемы — они лишь борются за право стать первым носителем инопланетного вируса. Тут надо пояснить, что мозг человека — это на самом деле компьютер. В черепе каждого из нас полно проводков, выключателей и микросхем, которые, собственно, и помогают нам думать. Об этом давно знают все нейробиологи, но молчат, поскольку им пообещали «вставить сверхпроводник», если они расколются.
Самая показательная история с заражением мозгов приключилась в Вавилоне. Тамошние шумерские сисадмины, то есть жрецы, решили внедрить единую Семантическую Сеть на всех вавилонских серверах. Чтобы все поисковые боты ботали на одной общей шумерзской фене. Многих уважаемых вавилонских деятелей жрецы ввели в заблуждение с помощью сексапильных пи*арщиц, а самая крутая из них усыпила бдительность мудрого царя по прозвищу Эникей. В результате шумерзость благополучно поразила мозги людей точно так же, как MS Windows поражает в наши время все персональные компьютеры. Для жрецов-админов всеобщий шумерзкий язык стал обладать поистине магической силой, что вполне заметно и на примере Windows NT, где одна маленькая примочка позволяет превратить сотни компов в «зомби».
Версии Windows CE для мобильников и наладонников… то есть, я хочу сказать, упрощенные версии шумерского языка, грузились и на более примитивные носители (кошки, тараканы, женщины), что объясняет знаменитое умение ведьмаков говорить на языке зверей и женщин. Это знают все зоологи, но молчат, потому что им обещали «показать полосатого бегемота», если они расколются.
Однако мудрый царь Эникей сумел вырваться из плена рекламных иллюзий и, приняв на грудь нужное количество просветляющей жидкости, написал маленький хак. Этот хак и положил все сервера Вавилона, ибо операционка у них была общая, и дыры в ней — тоже общие. В результате на одних людей вирус перестал действовать, и они стали думать своей головой. В головах других вирус стал мутировать, пытаясь обыграть антивирус. Короче, все заговорили на разных языках — и это было хорошо. Это означало, что злые шумерзкие сисадмины не могут завалить всех людей одной DDoS-атакой на общую дырявую семантику.
После этого многие пытались реанимировать шумерский вирус и получить способность глоссолалии, то есть «говорения на языках» (а на самом деле на одном — шумерском). Особенно это удавалось разным сектам. В частности, сильно преуспели в этом Пятидесятники, и хотя они прокляты одним из Вселенских соборов в Константинополе, мы-то с вами понимаем, что ныне раскручиваемое у нас поклонение Воскресшему Покемону работает на тех же принципах. Кроме того, покемониане успешно подавляют любые попытки распространить какую-нибудь альтернативную шумерзость. Именно это имел в виду Фрейд, когда говорил, что «религия — это один большой общий невроз, который покрывает все маленькие неврозы человека, как бык овцу».
В России сильный штамм вируса удалось получить коммунистам. Вирус процветал тут семьдесят с лишним лет, поддерживая в народе одну мощную псидемию. Потом что-то сломалось, по типу вавилонского хака. В результате ослабления вируса мы теперь имеем короткие вспышки шумерзости в среднем раз в месяц — все эти «Спасем Гусинского 2.0 beta» или «Спасем телебашню».
Кстати, насчет башни — это не случайность. На высоте люди вообще очень уязвимы, там вирус их и ловит. Это знают все альпинисты, но молчат, потому что им обещали «навешать рюкзаков», если они расколются. Правда, с некоторых пор люди научились создавать крупные объекты самостоятельно — Пирамида Хеопса, Храм Покемона-Спасителя, Монстры Церетели, и т. д. Отсутствие смысла в этих объектах как раз и говорит о том, что их главная цель — помочь вирусу подпитаться из космоса.