Художественная культура русского зарубежья. 1917-1939. Сборник статей
Шрифт:
Важной особенностью писем Сомова к Животовской является то, что восемь из них датированы 1936–1938 годами: об этом периоде в жизни художника известно крайне мало. В письмах содержатся новые сведения о пребывании Константина Андреевича в Америке и Франции, полнее раскрываются его характер, интересы, отношение к искусству, творчеству и окружавшим его людям. Проясняется и личность Клеопатры Матвеевны – корреспондента писем художника и его американской модели.
Paty, Patti, Пати, Патти, «миленькая Paty» называл ее в письмах Константин Андреевич. Пятидесятипятилетний Сомов и тридцатилетняя Paty познакомились в 1924 году в Нью-Йорке, где Клеопатра Матвеевна проживала с семьей – мужем [123] и маленькой дочкой [124] , а Константин Андреевич находился в командировке в качестве петроградского представителя масштабной выставки русского искусства [125] . Они познакомились в среде русских эмигрантов – американских родственников художника, супругов Евгения Ивановича и Елены Константиновны Сомовых и матери Евгения Ивановича, Ольги Лавровны. Paty была близкой подругой Елены Константиновны. В круг их общения входила также семья композитора и пианиста Сергея Васильевича Рахманинова, барон Лев Александрович Нольде, другие бывшие соотечественники. В 1924 году Евгений Иванович Сомов оказал неоценимую помощь своему родственнику и его коллегам из Советской России в организации и проведении выставки русского искусства в Америке. Без него, по словам Константина Андреевича, «ничего бы не вышло» [126] . Участвовала в популяризации этой выставки и жена Евгения Ивановича
123
О Викторе Тимофеевиче Животовском, за которого Клеопатра Матвеевна вышла замуж «против воли родителей и своих, и мужа» (цит. по: Письмо К. А. Сомова А. А. Михайловой от 17 февраля 1925 года. СР ГРМ. Ф. 133. Д. 143. Л. 18), Константин Андреевич отзывался как о «симпатичном», «только очень молчаливом» человеке: «он еврей, но характер его совсем не еврейский, он легкомысленный и расточительный» (цит. по: Там же. Л. 14). Почти в каждом письме, адресованном Раtу, Сомов передавал привет Виктору Тимофеевичу, а в письмах сестре сообщал о совместных с Сомовыми, Рахманиновыми и Животовскими поездках, музицировании, походах в театр, в том числе на спектакли Театра Никиты Балиева «Летучая мышь».
124
Ирине, дочери Клеопатры Матвеевны, на момент знакомства с Сомовым было пять-шесть лет. Повзрослев, она мечтала стать актрисой, однако попасть в дартингтонскую Школу-студию Михаила Чехова ей не удалось, и вместо актерской карьеры она «занялась совсем другим – изучением экономики» (цит. по: Письмо К. А. Сомова К. М. Животовской от 19 августа 1938 года). По фотографиям, посылаемым Клеопатрой Матвеевной Сомову, художник знал, что Ирина «высокого роста и хорошенькая». Об удачно сложившейся служебной карьере Ирины Животовской, ее замужестве и рождении сына – внука Клеопатры Матвеевны и Виктора Тимофеевича – известно из кратких посланий С. В. Рахманинова К. М. и В. Т. Животовским начала 1940-х годов.
125
«Выставка русского искусства» включала «все группы и все направления, за единственным исключением ультрамодернистов» (Константин Андреевич Сомов. С. 567). В ее состав вошло около 40 произведений Сомова – живопись, акварель, иллюстрации, фарфоровые композиции. В числе сопровождавших выставку были, по словам И. Э. Грабаря, «И. Д. Сытин, долголетний сотрудник Сытина, педагог И. И.Трояновский, однофамилец доктора Трояновского, С.А.Виноградов, художник, один из наиболее активных деятелей «Союза русских художников», и, вместе с Трояновским, ближайший помощник Сытина по организации выставки, скульптор СТ. Коненков, художник Ф. И. Захаров, К. А. Сомов, в качестве представителя интересов петроградцев, В. В. фон Мекк, в качестве знатока английского языка, <…> и я – всего восемь человек» (Грабарь И. Э. Моя жизнь: Автомонография. Этюды о художниках. М., 2001. С. 278). В январе 1924 года группа прибыла из Лондона в Нью-Йорк, где 8 марта в Grand Central Palace открылась выставка (см.: The Russian Art Exhibition / Foreword by Christian Brinton. Introduction and catalogue by Igor Grabar. Grand Central Palace. New York, 1924). После завершения выставки в Нью-Йорке из экспонировавшихся произведений были сформированы две передвижные выставки – Южная и Северная, каждую из которых сопровождал свой каталог. Из сопровождавших выставку советских представителей на родину вернулись трое: Грабарь, Сытин и Трояновский. В Америке остались Коненков, Захаров и фон Мекк, «Сомов поехал в Париж <…>, Виноградов – в Ригу, где также осел» (Грабарь И. Э. Моя жизнь. С. 288).
126
Письмо К. А. Сомова А. А. Михайловой от 1 мая 1924 года // Константин Андреевич Сомов. С. 240.
В Америке Константин Андреевич находился больше года: с января 1924 по май 1925 за исключением трех летних месяцев 1924 года, которые провел в Париже. Окончательно покидая Новый Свет, он отправился не в СССР, а во Францию, где и прошли последние четырнадцать лет его жизни – с июня 1925 по май 1939 года.
Почти весь этот период Константин Андреевич и Клеопатра Матвеевна переписывались. Paty писала из Америки – сначала из Нью-Йорка, потом из Вашингтона. Летом 1926-го они встретились в Париже, куда семья Животовских приезжала, путешествуя по Франции [127] . По приглашению Сомова Животовские побывали в Нормандии, в деревне Гранвилье, где жил в то время художник [128] и где находился портрет Клеопатры Матвеевны, написанный им в Нью-Йорке в феврале 1925 года. Сомов исполнил его маслом на холсте за восемь сеансов, «считая сеанс в 3 часа» [129] : начал 9-го и завершил 16 февраля 1925 года. В письме сестре Константин Андреевич так отозвался о портрете: «не очень похож, но как первая проба скорописи не так уж плох. Всем он очень нравится, в особенности американкам» [130] .
127
Подробности – в приложении к настоящей статье «О встречах К. А. Сомова и К. М. Животовской во Франции в 1926 году».
128
Деревня Гранвилье находилась «в 21/2 часах от Парижа, по дороге через Версаль» (Константин Андреевич Сомов. С. 277). В начале 1925 года там приобрел ферму Мефодий Георгиевич Лукьянов (1892–1932) – близкий друг Константина Андреевича с 1910 года.
129
Письмо К. А. Сомова А. А. Михайловой от 17 февраля 1925 года // Константин Андреевич Сомов. С. 267.
130
Письмо К. А. Сомова А. А. Михайловой от 8 марта 1925 года. СР ГРМ, ф. 133, д. 143, л. ЗОоб., 31.
Художник изобразил Клеопатру Матвеевну в натуральную величину. «Этот портрет четырехугольный, по пояс, – писал он сестре. – Сидит она в черном суконном платье с красно-карминным тоже суконным воротником и такими же отворотами на рукавах. – Руки в черных шведских перчатках, на одном плече красно-рыжая с серыми разводами шаль. На голове черный бархатный трикорн. Лицо вышло и похоже, и непохоже. Дама улыбается, лицо бледное, и сильно покрашен рот» [131] .
Клеопатра Матвеевна осталась «очень довольна» портретом и в качестве «вознаграждения» подарила автору «букет прелестных роз, банку пьяных вишен и…!! ливерной колбасы к завтраку». «Она знает, что эту колбасу я очень люблю» [132] , – шутливо заметил Сомов.
131
Письмо К. А. Сомова А. А. Михайловой от 17 февраля 1925 года. СР ГРМ, ф. 133, д. 143, д. 18.
132
Там же.
Поскольку портрет создавался не под заказ, автор оставил его себе. К тому времени у Paty уже был ее маленький портрет работы Сомова – «в крохотной стоячей зол<оченой> рамочке» [133] . Вместе с поздравительным стихотворением художник вручил его своей модели к Новому, 1925 году. Возможно, этот дар и подсказал ему идею написания большого портрета.
Портрет К. М. Животовской вместе с портретом Е. К. Сомовой, написанным в июне 1924 года [134] , художник привез во Францию и повесил в своей комнате в Гранвилье. «Теперь моя комната сделалась жилая» [135] , – писал он сестре, а Клеопатре Матвеевне, желая польстить, сообщал: «Ваш портрет всем, кто его видел, очень понравился, моя подруга Генриетта [136] (не ревнуйте!) очень одобрила и живопись, и особу, и костюм» [137] .
133
Дневник К. А. Сомова. Запись от 31 декабря 1924 года. СР ГРМ, ф. 133, д. 424, л. 13.
134
Ныне портрет Е. К. Сомовой хранится в собрании Государственного Русского музея.
135
Письмо К. А. Сомова А. А. Михайловой от 5 июня 1925 года // Константин Андреевич Сомов. С. 278.
136
Генриетта Леопольдовна Гиршман (урожд. Леон) (1885–1970) – друг К. А. Сомова, жена Владимира Осиповича Гиршмана (1867–1936), эмигранта, в прошлом – московского фабриканта, мецената, коллекционера. С семьей Гиршман Сомов дружил в России и во Франции. Им принадлежали произведения художника, в том числе известный портрет Генриетты Леопольдовны (1915). Константин Андреевич неоднократно портретировал Генриетту Леопольдовну. В Париже В. О. Гиршман занимался устройством интерьеров в богатых домах. Ему и его родственнику Н. А. Ассу принадлежал антикварный магазин-салон на улице St. Honore, ставший своеобразным клубом русской эмиграции. В магазине устраивались художественные выставки, в том числе в июле 1924 года прошла выставка Сомова. В феврале 1929 года устройством выставок в магазине Гиршмана занялся Мефодий Георгиевич Лукьянов (1892–1932). В начале экономического кризиса рубежа 1920–1930-х годов магазин прекратил существование, Владимир Осипович заболел, а Генриетта Леопольдовна поступила работать сначала в книжный магазин, а потом в женский пансион-гимназию под Парижем.
137
Письмо К. А. Сомова К.М. Животовской от 25 июня 1925 года.
Спустя полгода, вспоминая эпизоды, относящиеся ко времени пребывания в Америке, Сомов писал Животовской: «Ваш портрет – которому, увы, так далеко до Вашей прелести, – висит в комнате нашего маленького коттеджа, и я могу каждый день мысленно беседовать с Вами и воображать, глядя на него, множество приятных вещей: наши прогулки в лес и горы, венки из цветов и листьев, Ваш звонкий и сердечный смех, который я очень люблю; розы, преподнесенные Вами с такой щедростью; наши интимные ланчи в Вашей квартире на 83 улице и (простите, я – не обжора и не хищник, но даже и еда в восхитительном обществе имеет свой шарм и поэзию) яичницу-болтунью, сделанную Вашими руками, ливерную колбасу и кофе Вашего приготовления!» [138]
138
Письмо К. А. Сомова К. М. Животовской от 16 августа 1925 года (на англ. яз.). Перевод Е. Тереховой.
В январе 1926 года репродуцированные портреты К. М. Животовской (под названием «Givotovsci») и Е. К. Сомовой появились на страницах журнала «Kunst und Kunstler» [139] Тогда же художник перевез обе картины в Париж и разместил их в квартире Гиршманов, у которых постоянно останавливался, пока в конце 1927 года не приобрел в Париже собственное жилье. 3 марта 1926 года он писал Клеопатре Матвеевне: «Ваш портрет, дорогой друг, здесь, в Париже, имеет большой успех. Я не понимаю, как это произошло! Не меньший, чем Елены. Его находят живым, элегантным и хорошо написанным, говорят, что и сама дама привлекательна» [140] Заметим, что «Портрет Е. К. Сомовой» автор ценил особенно высоко. «Это, действительно, мой лучший портрет, – писал он сестре 9 апреля 1925 года. – Я его не считаю шедевром, – но по сравнению со всеми отвратными моими дамскими портретами (исключая, может быть, Остроумовой) он хорош» [141]
139
Kunst und Kunstler. Jahrgang XXIV. Heft IV. 1926. Januar.
140
Письмо К. А. Сомова К.М. Животовской от 3 марта 1926 года (на англ. яз.). Перевод Е. Тереховой.
141
Письмо К. А. Сомова А. А. Михайловой от 9 апреля 1925 года // Константин Андреевич Сомов. С. 272.
В 1928 году портрет К. М. Животовской под названием «Дама в черных перчатках» в числе тридцати других своих произведений Сомов отправил в Брюссель на Международную выставку [142] в состав которой входила экспозиция «старого и нового русского искусства», включавшая произведения от икон до работ современных художников. Несколько художников, а именно К. А. Сомов, А. Н. Бенуа, М. В. Добужинский и И. Я. Билибин, были приглашены на вернисаж. В ходе работы выставки было продано немало работ, в том числе две картины и пять миниатюр Сомова. 8 июня 1928 года художник писал Paty: «Как вижу, Вам рассказали о нашем успехе в Брюсселе. Он, действительно, был, и к тому же достаточно большим как в моральном, так и в коммерческом отношении. Будучи причастен к нему, я поправил свое финансовое положение, которое оставалось отнюдь не блестящим в течение всей зимы. Между прочим: Ваша картина «Dame aux gant noirs» («Дама в черных перчатках». – франц.) также там выставлялась. Надеюсь, что Вы ничего не имеете против этого? Она имела много хороших отзывов и понравилась» [143] Со временем, однако, автор изменил свое мнение об этом портрете.
142
См.: Palais des Beaux-Arts. Art russe ancien et moderne. Bruxelles, Inauguration des salles d'exposition. Mai-juin / Catalogue [Bruxelles, 1928]. Пользуясь случаем, благодарю Н. А. Авдюшеву-Лекомт за предоставленные сведения о продаже произведений К. А. Сомова с этой выставки.
143
Письмо К. А. Сомова К. Животовской от 8 июня 1928 года (на англ. яз.). Перевод Е. Тереховой.
Спустя девять лет, в письме Клеопатре Матвеевне от 21 марта 1937 года, отвечая на ее вопрос, где находится портрет, художник сообщил, что продал его, но новый владелец портрета застрелился. «<…> дурного признака для Вас тут я не нахожу, – утешал Paty Сомов, – до сих пор не знаю, к кому он попал, мне надо встретить то лицо, которое может об этом знать. Но даже если бы Вы сделались долларной миллионершей, я бы не советовал Вам его покупать – так как я считаю его неудачным, непоэтичным – я даже продал его потому – удивительно, что нашелся на него охотник, впрочем, он в живописи ничего не понимал – я не подарил его Вам, как было бы, если б я был им доволен. Не надо Вам его и разыскивать!» [144]
144
Письмо К. А. Сомова К. Животовской от 21 марта 1937 года.
И все же хотелось бы найти этот портрет, с которым связан важный период жизни и творчества художника.
Так кем же была Paty Животовская?
Точными биографическими сведениями мы не располагаем. Из писем Сомова сестре известно, что Клеопатра Матвеевна носила фамилию мужа, Виктора Тимофеевича Животовского. Какова ее девичья фамилия, откуда она родом и какого происхождения, где жила в дореволюционной России и когда оказалась в эмиграции, установить не удалось. Дату рождения Клеопатры Матвеевны можно вычислить лишь предположительно, опираясь на письма Сомова. Получается, что это 1 ноября 1894 или 1896 года. Умерла Животовская, по сведениям Аллы Кторовой, в 1980 году «в городе Санкт-Петербурге, штат Флорида, в США, где она жила в последние годы своей жизни» [145]
145
Письма К. Сомова. С. 61.
Первое упоминание о семье Животовских содержится в письме Константина Андреевича сестре от 2 октября 1924 года. Художник с восхищением описывает дачу, которую снимали американские Сомовы в Хайлендах, близ Нью-Джерси, «в чудной местности на берегу океана» [146] . «Кроме семьи Жени живут с ними молодые супруги Животовские с девочкой 5 лет и один господин, уродливого вида, страшно милый и невероятный Дон Жуан – у него три жены <…>. Зовут его Афоня, и он любимец Ольги Л<авровны>» [147] . Неподалеку от этого места служила «ботаничкой (по грибам)» сестра Рахманиновых С. А. Сатина, «очаровательная особа лет 45» [148] , а рядом, в Локуст Пойнт, находилась дача Рахманиновых.
146
Письмо К. А. Сомова А. А. Михайловой от 28 мая 1924 года // Константин Андреевич Сомов. С. 242.
147
Письмо К. А. Сомова А. А. Михайловой от 2 октября 1924 года. СР ГРМ, ф. 133, д. 142, л. 1.
148
Там же.