Художник моего тела
Шрифт:
Мрачный блеск в их глубине затронул меня. Я перешла от желания держать дистанцию к желанию не держать ее вообще.
— Думаю, мне придется совершить что-то непростительное. Возможно, тогда ты увидишь меня таким, какой я есть. — Его губы обрушились на мои, оставляя синяки, требуя меня.
Этот поцелуй отличался от предыдущих.
Этот поцелуй положил конец всем другим поцелуям. Он уничтожил их, разрушил их, убил всякое воспоминание о нежности.
Моя спина выгнулась от боли, когда он сильно прижал меня
Я задрожала, когда его поцелуй стал таким же звериным, как и его настроение.
Я пыталась дышать, целовать его в ответ, участвовать в этом.
Но он был слишком далеко.
Развернув меня, он расположил меня лицом к столу. Яростным движением между лопаток он уложил меня на столешницу.
Я не сопротивлялась.
Если он думал, что может взять меня против моего согласия, то ошибался. Секс с Гилом всегда будет тем, чего я хочу. Секс с Гилом давал мне власть над ним, потому что он отбрасывал барьеры, которые тот не мог контролировать.
Раздвинув ноги, прежде чем Гил успел сделать это за меня, я намеренно выгнула спину и застонала. И говорила ему всеми явными способами, что в этом я равна. Он не мог украсть то, что уже принадлежит ему.
От его разочарованного стона по моей спине побежали мурашки.
Благодаря своей бунтарской готовности я не позволила ему взять на себя грех.
— Будь ты проклята, Олин Мосс. Будь проклята за все это.
Я молчала, пока он задирал мою юбку на бедра и стягивал с меня нижнее белье.
Пол заскрипел под моими ногами, когда он опустился на колени.
Я прикусила губу, когда его зубы прочертили дорожку по внутренней стороне моего бедра, его рот ощущался горячим и влажным на моей коже. Потом вскрикнула, когда его язык нашел мой центр, проникая внутрь меня без всяких прелюдий и колебаний. Гил поглощал меня, и мои ноги подкосились от темного удовольствия, которое он дарил.
Он обхватил пальцами мои бедра, прижав меня к столу, пока сосал меня сзади. Дыхание больше не было основой моего существования.
Только Гил был им.
Он был моим воздухом и спасательным кругом. Никогда и ни с кем я не испытывала такой бурной связи. Никогда не была так привязана к другому и не была так снисходительна. Возможно, мы были соединены звездами и связаны невидимыми для нас силами.
Судьбой.
Я впилась зубами в руку, когда Гил ввел в меня два пальца, одновременно посасывая мой клитор.
Святая мать...
Оргазм, о котором не было и речи три секунды назад, нахлынул на меня. Блаженство закрутилось вокруг его пальцев, пока он вводил их в меня и сосал.
Он издал гортанный стон, когда сильно впился в меня языком. Его прикосновения были слишком интенсивными.
— O...
Гил проникал между моих ног, пожирая меня, вдыхая меня, доминируя надо мной.
Воздух трещал и искрился вокруг нас, полный сожаления и раскаяния.
Раскаяния о чем?
Сожаления о ком?
Он прогнал эти мысли из моей головы еще одним лижущим движением. Мое сердце колотилось от вожделения. Моя кровь закипела и запульсировала в венах, наполненная чем-то более страшным и глубоким, чем просто желание.
Мне хотелось кончить. Отчаянно. Но я также была в ужасе, потому что знала, что в тот момент, когда мое тело падет, падет и мое сердце.
И я не смогу этого пережить.
Словно услышав мою мольбу, Гил поднялся с колен. Звяканье пряжки его ремня и вжик молнии были единственными предупреждениями, когда его горячий, твердый член оказался между моих ног, и он вошел прямо в меня.
Потом Гил немного присел, чтобы заполнить меня глубже. Его эрекция задевала какую-то точку во мне, причиняя боль.
Я была полностью в его власти.
Я царапала дерево ногтями в поисках опоры, когда он отстранялся и снова и снова входил в меня.
Гил был сложным. У него были секреты, вспыльчивость и любовь, которая не имела смысла, но под всей этой сложностью скрывалась абсолютная простота.
Он нуждался во мне так же, как и я в нем.
Всегда нуждался.
И это разбило меня на миллион кусочков, потому что он разорвал нас на части, чтобы выживать друг без друга, и посмотрите, во что мы превратились.
Развратные, гребаные животные, стремящиеся уничтожить друг друга, потому что мы не могли справиться с альтернативой.
Сладкой, счастливой альтернативой.
Его толчки дрожали от напряжения. Его жестокие, неумолимые руки сжимали и раздвигали мои ягодицы. И несмотря на все это, я текла и принимала его, позволяя ему обращаться со мной так бессердечно, как он хотел.
Потому что, Боже, это было приятно.
Невообразимо хорошо.
— Гил...
Стол скрипел, когда он входил в меня, толкая меня с каждым толчком в сторону кухни. Дерево стонало, как будто крепления могли не выдержать, и мы свалились бы прямо на пол.
Но Гил не останавливался.
И я не просила его об этом.
Он трахал меня.
Его твердый член погружался снова и снова, и каждый раз, когда он заполнял меня, я выгибалась, чтобы побудить его взять больше.
Гил хрипел от удовольствия и боли, что соответствовало синякам, которыми он оставлял на моей плоти. Он отпустил мою задницу, проложив себе путь руками вверх по позвоночнику, чтобы разорвать блузку и стянуть ее с меня.
Его бедра задвигались сильнее, пока он обводил мою татуировку.