Художник моего тела
Шрифт:
Я просила его о том же в ванной, когда он выводил след от моей татуировки.
Не надо.
Пожалуйста, не надо.
Не заставляй меня падать.
Не делай мне больно.
Последнее, что я хотела сделать, это причинить ему еще больше боли.
Прочистив горло, изо всех сил стараясь вернуться к черствости и холодности, он сказал:
— Тебе нужно собрать пару вещей. Ты возвращаешься ко мне. Никаких споров.
— Э, что, прости?
— Ты отказалась остаться дольше, чем на
— Ты мне ничего не сказал...
— Дай мне закончить. — Гил нахмурился. — Я понимаю, что показался тебе... властным. Поэтому прошу тебя остаться со мной, пока я не исправлю это. — Потирая затылок, он вздохнул: — И если ты собираешься остаться, тебе понадобится одежда.
Я моргнула.
— И как надолго ты предлагаешь?
— Я не знаю. — Его плечи опустились. — Я не смог решить эту проблему быстро, но это должно закончиться... скоро.
— Почему?
Его лицо было испещрено тенями.
— Потому что человек может вытерпеть так много, прежде чем его заведут слишком далеко.
Я замерла. Потребность прикоснуться к нему преобладала над всеми остальными желаниями. Придвинувшись ближе, я прижалась к его щеке.
— Ты можешь сказать мне, что...
Его лицо исказилось, лоб нахмурился от нетерпения по отношению к себе, ко мне, ко всему, с чем он боролся.
— Ты будешь жить со мной, пока я не скажу иначе.
— А если мне не понравится жить в одном доме?
— На самом деле у тебя нет выбора.
— У меня всегда есть выбор, Гил.
Его глаза потемнели, когда воспоминания затянули его в себя.
— Ни у кого нет выбора.
Мягкость между нами исчезла в густом дыму, оставив после себя обугленные останки.
Он провел рукой по волосам.
— Три ночи, хорошо? — Гил переводил взгляд по людям вокруг нас, оценивая угрозу. — Это все, о чем я прошу.
Три ночи были вечностью.
Вечность для всех новых романов.
В начале зарождающегося романа время приобретает иную глубину. Час был не просто часом, когда речь шла о любви и похоти. Минута не была просто минутой, когда у сердец было бесчисленное множество возможностей разбиться.
Больше не было мест, где можно было бы спрятаться. Не было больше лжи, которую мы могли бы себе сказать. Только суровая правда о том, что мы оба в опасности и были в ней уже много лет.
Неужели он этого не видел?
Неужели он не чувствовал лицемерия?
Три ночи уничтожат нас обоих.
Гил поборол мое молчание, сказав:
— Собери сумку с одеждой на три ночи. Если я не устраню проблему... тогда тебе, вероятно, придется переехать в другую страну, потому что ты нигде не будешь в безопасности.
Я вынырнула из своих переживаний.
— Я никогда не
— Я абсолютно серьезен. — Его голос был ровным и холодным.
Холодок скользнул по моему позвоночнику. Я задрожала, обращаясь к солнечному вечеру, нуждаясь в тепле и свежем воздухе.
— Пойдем. Мы можем обсудить условия проживания позже.
Если нам и предстоял честный разговор, я хотела быть где угодно, только не здесь, в окружении незнакомых людей.
— Хорошо.
Гил слегка поклонился, позволяя мне вести его за собой.
Моя спина задрожала, когда он пошел в ногу со мной — не для того, чтобы подчиниться моему лидерству, а для того, чтобы быть настороже и наблюдать. Я поняла, почему тот встал позади меня. Он сделал это из соображений защиты. Даже в здании моего офиса Гил вел себя так, словно сам дьявол собирался проползти по половицам и схватить меня.
Открыв стеклянные двери, я повернулась к нему лицом, когда он вышел на солнечный свет.
— Как долго ты меня ждал?
Он не сводил глаз с мужчин и женщин, уходящих с работы.
— С тех пор, как я выставил Джастина и пришел прямо сюда. — Он посмотрел на меня. — Я видел, как ты пришла. Я был здесь раньше тебя.
— Ты ждал меня весь день?
— Я сказал тебе, что не собираюсь упускать тебя из виду.
— А я и не собиралась пропадать из твоего поля зрения.
Наши шаги сопровождались цокотом моих туфель.
— Ты весь день провела в офисном здании. Я был убежден, что там ты будешь в безопасности.
— Ты был убежден?
Он кивнул, отодвинувшись, чтобы пропустить мимо себя мужчину, громко разговаривающего по мобильному телефону.
— Значит, ты решил не тащить меня с места работы, хотя вчера ты это сделал?
— Я был неправ. — Он шел рядом со мной твердыми, ровными шагами. — А ты оказалась права.
Я резко остановилась, мой вспыльчивый характер рвался наружу без всякой причины, ну, не считая сексуальной неудовлетворенности и разбитого сердца.
— Вау. Никогда не думала, что доживу до этого дня.
— Сарказм тебе не к лицу, О. — Схватив меня за локоть, Гил потянул меня обратно в людской поток. — Где ты живешь?
Я изучала его, не в силах оторвать взгляд от его густых ресниц или от того, что на щеке у него все еще было черное пятно, а волосы украшала желтизна. Он сказал правду. Гил примчался ко мне на работу, как только Джастин ушел.
Его желание защитить меня было не просто пантомимой, а глубоким побуждением.
И снова чувство вины сокрушило меня за ужасные, ужасные мысли, которые у меня были, и за переписку с Джастином.
Как я могла быть такой жестокой? Такой недоверчивой?
Наклонив голову, он поймал мой взгляд.