Худшее из зол
Шрифт:
Дин заулыбался при виде денег, немного расслабился.
— Это меняет дело, старик! Куда пойдем? Ты на машине?
Тот покачал бритой головой.
— Тогда в гостиницу. — Дин сделал шаг в сторону. — Пошли…
— Не в гостиницу.
— А куда?
— У меня есть кое-что на примете.
Снова улыбка на лице. От которой мороз по коже. Дин заволновался. Перед глазами помахали банкнотой.
— Это, — произнес Жуткий Зуб, — задаток. Еще одну такую бумажку получишь потом.
Дин схватил банкноту — деньги почти успокоили
— Только после вас, — произнес он учтиво. Они прошли до конца Йорк-Уэй мимо баров и ночных клубов, когда-то служивших складами, спустились по бетонным ступенькам к каналу.
— Тебя как зовут-то?
— Алан, — сказал спутник после некоторого колебания.
— Ага, значит, Алан.
Дорога вдоль канала была усеяна цветами большого города — пучками выброшенных из воды водорослей, пустыми банками, бутылками, иголками от шприцев, какими-то осколками, обрывками, обломками. Кое-где из воды торчали ржавые магазинные тележки и остовы велосипедов, в темноте казавшиеся древними морскими чудищами или остатками затонувших городов. Фонари над головой не светили — там не было лампочек, стены покрывали граффити и объявления. В черноте арки под мостом могло происходить все, что угодно. Вокруг в кучах мусора копались крысы. Знакомое место — Дин и сам им пользовался пару раз.
— Я знаю тут одно хорошее местечко. Иди за мной, — сказал бритоголовый.
Он повел Дина в сторону от огней, буханья музыки из баров и ночных клубов, пока эти звуки не стали напоминать удары сердца. Полуразрушенные дома пустыми глазницами пялились на черную гладь канала. Страшное место — ни одной живой души, даже крыс.
Заброшенное здание. Дина начало трясти не только от холода. Здесь витал какой-то злой дух. Будто когда-то здесь произошло что-то страшное и до сих пор эхом напоминало о себе.
— Люблю места, в которых есть изюминка, — сказал Дин, представляя очередную пятидесятифунтовую купюру и ломая голову, что же такое придется сделать, чтобы заработать этакую прорву денег.
Алан, молча ухмыляясь, расстегнул ремень.
— Давай, Дин, — сказал он, — придется поработать. Я тебе за это плачу.
Дин встал на колени, начал расстегивать на Алане джинсы, нащупал и вытащил твердеющий пенис, провел рукой вдоль и вдруг застыл в ужасе.
— Блин, что это?
Алан самодовольно улыбнулся:
— Нравится? В сантиметр толщиной, а шириной — в три. — В голосе слышалась гордость.
С металлической вставкой предмет его гордости походил на средневековый пыточный инструмент.
— Тебе не больно?
— Нет, — ответил Алан почему-то с ноткой печали в голосе. — Даже если за него тянуть. — Он взял Дина за голову, придвинул к себе. — Так что давай тяни.
Дин приступил к работе. Было очень тяжело — ртом он дышать не мог — и очень больно. Алан постоянно ерзал, и это тоже страшно мешало. Дин уже решил остановиться и что-нибудь сказать странному клиенту, как вдруг тот схватил его за
— Какого хрена…
Он не договорил — слова застыли на губах. Одной рукой Алан придерживал его, другой — прижал к горлу огромный кинжал.
— Мне понравилось, но нужно сделать кое-что еще.
Дину угрожали и раньше, порой даже избивали. Но то, что происходило с ним сейчас, было гораздо страшнее. Он был в таком ужасе, что не мог выдавить из себя даже звука.
— Я тебе говорил, что я здесь по другому делу, помнишь? Так вот — я соврал. А вот если соврешь ты, с тобой произойдет нечто ужасное. Понял?
Дину казалось, что ему перекрыли кислород. Он попытался отодвинуться от страшного лезвия, но Алан держал его так, что он не мог пошевелиться.
— Ну?
Дин быстро-быстро закивал, подвывая, как обиженный щенок.
— Отлично. Итак, где Джамал?
Дин ничего не ответил.
— Я ведь тебя предупреждал — не смей со мной шутить.
Дин почувствовал, как лезвие погружается в кожу. По ногам побежала теплая струйка.
— Знаешь, я пока только надрезал кожу, — голос Алана звучал тихо и бесстрастно. — А если надавлю еще, перережу трахею. Если возьму чуть в сторону, — он показал, — лезвие войдет в вену. Или в артерию. Неважно, в которую из них. И в том, и в другом случае ты умрешь.
Дин начал громко всхлипывать.
— Повторяю вопрос — где Джамал?
— Н-н-н… Ньюкасл…
— Ньюкасл? Что он там забыл?
— Н-н-н… не знаю…
— Что он там делает?
Лезвие начало погружаться глубже.
— Донован! — выдохнул Дин.
— Донован?
— Да… он сказал, что скоро у него б-б-будет куча денег, которые ему даст к-к-какой-то Донован… Д-джамал… у него… он что-то придумал… он так… радовался…
Лезвие перестало давить на горло, Алан ослабил стальные тиски. Дин начал шумно хватать ртом воздух.
— Говорил же я тебе, ничего страшного не произойдет, если скажешь правду.
Дин упал на четвереньки.
— С-с-спасибо… спасибо…
— А теперь выверни-ка карманы.
Дин поднял на него глаза, не сразу поняв, чего от него хотят.
— Что?
— Карманы, говорю, освободи. Меня вполне устроит, если это будут только деньги.
Дин нехотя дрожащими руками отдал деньги, чувствуя, как внутри поднимается злоба. Одно дело — сдать Джамала, совершенно другое — проститься с заработанным.
— Козел…
Алан тут же развернулся к нему:
— Что ты сказал?!
— Нет, ничего… честное слово, ничего… простите, пожалуйста… — зачастил Дин.
— Ах ты засранец! Еще огрызаешься! — В темноте его глаза недобро блеснули, в них появилось звериное выражение.
Дин не успел ничего сказать, не успел пошевелиться — Алан насел на него, надавливая на горло страшным лезвием.
— Мразь! — Огоньки в глазах плясали под какую-то сумасшедшую, лишь ему одному слышимую музыку.