Хунхузы. Необъявленная война. Этнический бандитизм на Дальнем Востоке
Шрифт:
Прелесть военной службы рушилась в глазах Николая, к тому же объявленный поход полка в Финляндию, о котором он так мечтал, был отменен. И все-таки рано обнаружившая себя твердость характера не позволяла ему бросить службу. Став в ноябре 1856 г. прапорщиком, Пржевальский долгих четыре года тянул военную лямку в разных городах Европейской России. Потаскавшись, по его собственному выражению, «в караул и по всевозможным гауптвахтам и на стрельбу со взводом», будущий путешественник понял, что больше так продолжаться не может. Нужно было брать судьбу в собственные руки, чтобы не пропасть окончательно в захолустье, среди сослуживцев, пропивающих небогатое жалованье вместе с последними крохами разума. Выходом из угнетающей действительности в широкий мир приключений виделось поступление в Николаевскую академию Генерального штаба. Прапорщик Полоцкого полка понимал, что пять лет армейской службы ничуть не обогатили его знанием военных наук. Оставшееся
В пору учебы молодого офицера все чаще стали занимать мысли о путешествиях. Все склонности натуры Пржевальского — любовь к охоте и лесным ночевкам у костра, интерес к естественным наукам — благоприятствовали такому выбору. Первоначально он загорелся идеей поиска истоков Белого Нила, но по здравом рассуждении нашел, что для поездки в Африку его средств не хватит. Более достижимыми, по его мнению, были просторы азиатской России и в первую очередь — неизведанные дебри Приамурья, только что вошедшего в состав империи. Еще в бытность свою в Кременце Пржевальский подавал начальству рапорт о переводе на Амур, однако единственным следствием этой инициативы стали три дня заключения на гарнизонной гауптвахте. Теперь великая азиатская река подсказала тему первой научной работы слушателя академии — «Военногеографическое обозрение Приамурского края». Дальний Восток все больше притягивал мысли Николая Пржевальского…
В конце марта 1867 г. в Иркутск прибыл «причисленный к Генеральному штабу Полоцкого пехотного полка штабс-капитан Николай Пржевальский». Это был уже не мальчик, болезненной худобой возбуждавший некогда жалость тульских крестьянок. Рослый и статный, симпатичный, хотя и несколько нервный, штабс-капитан обращал на себя внимание прядью белых волос на виске, резко контрастировавшей с черной шевелюрой и смуглым цветом лица. С момента выпуска из Николаевской академии минуло четыре года, наполненных самыми разнообразными событиями. Было хорошее, например, избрание в феврале 1864 г. в члены Русского географического общества и преподавание в новом Варшавском юнкерском училище. Плохого тоже хватало: служба адъютантом у известного тяжелым и капризным характером начальника 7-й пехотной дивизии, безденежье и вежливый отказ руководства географического общества в выделении средств на изучение Средней Азии… Пржевальский мог считать себя бывалым служакой. Не было в его карьере только одного. Офицеру, в юные годы бредившему подвигами на поле боя, так и не пришлось понюхать пороху. Правда, в мае 1863 г. слушатель старшего курса Николаевской академии Пржевальский принял предложение начальства отправиться на подавление Польского восстания, однако сделано это было не ради сражений, а исключительно для досрочного выпуска «с правами второго разряда». В Польше Пржевальский в основном занимался… охотой, для чего возил с собой ружье и собаку.
Сразу же по прибытии в Иркутск Пржевальский возбудил перед начальством вопрос о командировании его в Уссурийский край для проведения военно-статистических исследований. Собственно говоря, идея такой поездки принадлежала председателю ИРГО П.П. Семенову, который, отказав Пржевальскому в материальной помощи, счел нужным поддержать многообещающего офицера морально и снабдил Николая Михайловича рекомендательными письмами к восточносибирскому генерал-губернатору М.С. Корсакову и начальнику штаба войск Восточной Сибири генералу Б.К. Кукелю. Семена инициативы упали на благодатную почву: несмотря на труды Р.К. Маака, М.И. Венюкова, К.Ф. Будогоского и других первопроходцев, Уссурийский край по-прежнему представлял собой огромное белое пятно. Особенно нужны были сведения о путях сообщения Приморья и состоянии поселений — как русских, так и «инородческих», — расположенных на его территории. В начале мая 1867 г. Николай Михайлович получил инструкции иркутского штаба и спустя двадцать дней выехал на Амур.
Несмотря на отсутствие у Пржевальского опыта длительных путешествий, его первая экспедиция оказалась исключительно удачной. Начало осени 1867 г. застало штабс-капитана и его немногочисленных спутников в посту Камень-Рыболов на озере Ханка. Только естественнонаучные изыскания путешественника на Уссури и озере Ханка за два летних месяца дали 1200 образцов растений, 10 звериных шкур, 60 чучел птиц, 22 из которых принадлежали неизвестным ранее видам. Удалось собрать солидную коллекцию насекомых и даже открыть неизвестный вид млекопитающего — черного зайца. Не забывал Пржевальский и о военных задачах своей поездки. Сбором «военно-статистических сведений» об Уссурийском крае предстояло заняться в оставшееся время. 29 августа 1867 г. экспедиционный отряд в составе Н.М. Пржевальского, помощника-препаратора НЯ. Ягунова и двух солдат выступил из Камень-Рыболова на реку Суйфун. Начиналось путешествие, призванное дать правительству ясную картину заселения нового края, оценить его пригодность для передвижения и расквартирования войск, наметить перспективы его развития. Здесь Пржевальский был пионером: все экспедиции, посещавшие Приморье до него, работали в полосе, прилегающей к русско-китайской границе, и не затрагивали внутренних районов края. Исключением были две экспедиции А.Ф. Будищева, организованные Министерством государственных имуществ (в 1859 и 1866 гг.), однако этот исследователь преследовал специальную цель — изучение приморских лесов.
Поход партии Пржевальского по Уссурийскому краю продолжался до начала 1868 г. 7 декабря усталые и обносившиеся путешественники добрались до залива Святой Ольги. Побывав на реках Цемухэ и Сучан и посетив только что основанные в этих местах русские деревни Шкотову, Владимирскую и Александровскую, Пржевальский поразился бедности поселенцев, с трудом привыкающих к незнакомой природе азиатской окраины. Уже тогда путешественнику бросилось в глаза откровенно недружественное отношение к русским уссурийских китайцев — «манз».
Отдохнув в Ольгинском посту и пополнив походные запасы, путешественники вновь отправились в путь. 18 декабря отряд достиг долины реки Тазуши, густо заселенной «манзами». Как раз в это время на Сучанe начинались китайские волнения, которым спустя несколько месяцев предстояло разгореться в пламя «Манзовской войны»… С берегов Тазуши Пржевальскому и его спутникам предстоял 80-верстный переход через главный хребет Сихотэ-Алиня в верховья реки Лифудин. Экспедиция столкнулась с самыми тяжелыми испытаниями. Столбик термометра опускался ниже отметки 30 градусов, полуметровый слой снега замедлял движение отряда, изматывая людей и животных. Одна из лошадей «издохла от натуги», другая утонула при переправе через реку…
Конечной целью Пржевальского была станица Бельцова в месте слияния рек Даубихэ и Улахэ, дающих начало Уссури. Таким образом, к Новому году Николай Михайлович надеялся достигнуть знакомых мест и замкнуть маршрут своего путешествия. Начавшаяся 30 декабря сильная метель похоронила все планы и заперла путников в убогой китайской фанзе. Здесь, при свете тусклого жирника, «среди грубых и невежественных манз», Пржевальскому пришлось отметить наступление богатого событиями 1868 г. В Бельцову экспедиция пришла только несколько дней спустя, а конечным пунктом экспедиции стала станица Буссе. За время пути Николай Михайлович нанес на карту многочисленные таежные тропы, сделал ценные этнографические наблюдения и провел первую в Уссурийском крае перепись поселенцев, охватившую 1259 человек.
Весну 1868 г. Пржевальский встретил в приханкайских степях, охотясь на птицу, оленей и диких коз. Это приятное занятие, равно как и обработку материалов минувшего года, вскоре пришлось отложить. Край охватили волнения, поднятые уссурийскими китайцами и примкнувшими к ним шайками маньчжурских хунхузов. Русскому населению края грозила смертельная опасность. На защиту мирных жителей встали войска, во главе которых были знакомые Николая Михайловича — начальник Суйфунского постового округа подполковник Я.В. Дьяченко и моряк, лейтенант А. А. Этолин, чья винтовая шхуна «Алеут» в сентябре 1867 г. доставила экспедицию Пржевальского из устья Суйфуна в Посьет. В мае 1868 г. хунхузы сожгли деревни Шкотову, Никольскую и Суйфунскую — селения, которые Пржевальский посетил во время своего похода. Из Николаевска-на-Амуре и Хабаровки на выручку спешил сводный стрелковый полубатальон под командованием начальника штаба войск Приморской области полковника М.П. Тихменева. Все офицеры, находившиеся в крае, должны были принять участие в борьбе с хунхузами, и штабс-капитан Пржевальский не был исключением. В мае 1868 г., когда полубатальон проходил через станицу Буссе, М.П. Тихменев встретился с Пржевальским и поручил ему встретить и принять под свое командование дополнительную стрелковую роту, следовавшую из Хабаровки на пароходе «Телеграф». Выполнив это поручение, Николай Михайлович должен был догнать основные силы у Бельцовой.
Соединение русских сил в Бельцовой произошло 23 мая. Полубатальон был переформирован в стрелковый батальон в составе четырех рот. Николай Михайлович ожидал, что с учетом его знаний географии края он будет сразу же направлен для преследования хунхузов во главе одной из войсковых команд. К его удивлению, М.П. Тихменев назначил новичка начальником своего штаба, поручив ему то, что Пржевальский ненавидел больше всего на свете, — бюрократическую писанину. Скорее всего, Тихменев просто по достоинству оценил образованность молодого человека, а может быть, берег талантливого исследователя, не успевшего даже представить отчет о первой экспедиции. Однако Пржевальский, подчинившись приказу начальства, затаил глубокое разочарование.