Хуторянин
Шрифт:
Чего уж путного ждать от тупого попаданца. Я только тогда до самого донышка и прочувствовал, что другие они здесь. Руки, ноги, башка два уха — всё как у меня, а Sapience'ят иначе. Это как в матанализе — уравнение одно, но совершенно иные начальные условия и граничные значения. С ними по ихнему надо…
Гретта бедолага, до сих пор пытается себя в кучу собрать. Ну не оказалось в той амбразуре пулемета. Амбразуры и той, считай, не было. Но самый настоящий Стойкий Оловянный Солдатик той ночью был, хоть и корёжил его столь же настоящий огромный страх. По самому краю прошла. Выдержало маленькое сердечко, не взорвалось кровавыми брызгами. Жива, цела и почти что здорова… Ну, а что всё это её, словно, по земле размазало… бывает. Просто
Так, что твоя это амбразура, Лизка-скотница, только твоя…
Драконово средневековье. Ну почему нельзя созвать нормальное производственное совещание, назначить их директорами, себя генеральным, выдать направляющий пендаль и пусть рулят. Все же так просто. Эти бабы, по мозгам, не хутор, совхоз-миллиардер не запыхавшись вытянут, вон как гамадрилов с яйцами вместо мозгов в руках держали, те до сих пор не поняли, кто определял политику партии. Мужики, ить! Папашку их с мамашкой да по башке коромыслом. От души и со всего маху… Столбы да опоры. Пеньки трухлявые! Сплошной геморр, да морока с расстройством. Мозги если и были, в стручки стекли еще в ополчении. Братаны-акробатаны… Туды его в качель, три раз'a в перехлёст да чере задницу с присвистом!
Я тут бабам и нужен-то, чтоб гамадрилов дебильных гонять, на вышке бдить, да планты великих свершений измысливать. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы мешалось не сильно. Скажи им такое в прямую, ни в жисть не поверят, зато перепугаются до донышка и в такую раковину залезут, что хрен доорёшься-достучишься. Устали бабы юлой крутится, детей прикрывать, спины под плеть подставлять, да под самцов своих недоделанных моститься. Им в мечтах стена каменная мститься, как чудо великое. Отдохнуть… пожить спокойно… а тут я с мечтой и верой в прекрасное далеко… Цирк им вместо стены и опоры устраиваю. Жизнь… мать ее.
Давай, Лизонька, давай, бабонька… собирай мозги в кучу.
И… раз!
Выход силой.» [58]
На безжалостно вздернутом лице блеснули задавленными слезами бессмысленные, затуманенные страхом глаза.
«Ах ты ж сучка недотраханная! Лишка страху то, ай лишка! Ну как же, бабе мужика, тем более хозяина, бояться положено! Особливо если извечные женские штучки мимо кассы. Ишь как ресницами-то своим коровьими заслонилась. Перепуганная покорная рабыня безропотно ждет незаслуженного жестокого наказания. Станиславский бы удавился от зависти.
58
Выход силой — для тех, кто забыл школьные уроки физкультуры, напомню, что это одно из самых нелюбимых упражнений на турнике. Выход из нижнего виса на руках в средний когда спортсмен опирается на перекладину сверху. Упражнение выполняется без раскачиваний и требует немалой физической силы.
Война и немцы. Детский сад, штаны на лямках и галстук бабочкой на заднице. Одно слово — баба…»
Ещё удар сердца, веки с ресницами резко взлетели вверх и я напоролся на острый, внимательный взгляд.
Выход волей.
Сквозь страх и недоверие…
21.04.3003 год от Явления Богини. Хутор Овечий. Ночь
Нужно было бы Ринку будить — мыть любимого хозяина — ее прямая обязанность, но Алекс пожалел уставшую за долгий день соплюшку. Да и нужды особой не было, огромная бочка на крыше моечной, наверняка, полна хорошо прогревшейся к ночи воды. Хуторская молодь предпочитала уличные души. Без особых удобств, зато быстро и нет нужды драить потом моечную. Старшие, тем более на глаза не лезли. подальше от хозяйских глаз, поближе к кухне. Ежедневное мытьё местными пока воспринимали как излишнюю глупую роскошь. Огромная же деревянная купель, что Чужак приказал соорудить в моечной вызывала почти суеверный ужас. Хозяйская прихоть, привилегия-с, не для сирых лапотников. Посягательство на огромную лохань а ля Древняя Япония воспринималось хуторянами чуть ли не как святотатство.
Прохладная вода ласково приняла усталое тело, подарила приятную легкость. Тусклый свет масляных светильников не напрягал глаза и впервые за нереально длинный день Алекса наполнил покой бездумья. Тишина, полумрак, треск горящих в печи поленьев и отблески огненных сполохов по бревенчатым стенам… Колготня последних дней отдалилась и он оцепенел растворившись в неспешно потоке времени.
Из нирваны вытолкнуло неясное беспокойство, вслед за тем холод основательно остывшей воды рывком вернул все чувства. Дрова прогорели и печь рдела красными углями. Обострившийся слух уловил чуть слышный шорох в соседней комнате. Алекс насторожился, но тут же не услышал, а совершенно внятно, хоть и не понял каким образом, почуял, что грызущая во дворе очередной мосол Рьянга совершенно спокойна и вновь расслабился. Однако, в бочке уже было холодно, потому пришлось вылезать. Растёрся вместо махрового полотенца куском толстого грубого полотна и, как был, голышом, дошел до печки. Засунул в топку три больших полена, с непонятным интересом долго смотрел как их постепенно охватывает пламя и только потом соорудил подобие римской тоги из лежавшей на лавке у входа простыни. Еще раз оглянувшись на разгоревшиеся поленья, легко толкнул тяжелую дверь и перешел в предбанник, он же — раздевалка, он же — комната отдыха.
Полностью раздетая Гретта едва заметно покачиваясь сидела на коленях у входной двери. Прямая спина, расправленные, слегка напряжённые плечи. Самую малость великоватые ладони безжалостно вцепились короткими ногтями в великолепные бёдра. И совершенно пустой взгляд. Услышав шум открывшейся двери, женщина медленно повернула голову и Алекса заворожило нереальное зрелище широко раскрытых глаз на неподвижном лице. Оживающих, начинающих блестеть и светиться жизнью.
Стряхнув оцепенение, сделал широкий шаг и опустился на одну из широких пристенных лавок накрытых вытертой от старости оленьей шкурой. Повозился пытаясь сесть поудобнее. Потом сполз на пол и откинувшись опёрся спиной о лавку. Совершенно неосознанно, Чужак устроился точно напротив огромных глаз. и негромко приказал:
— Рассказывай.
Гретта вздрогнула, медленно, словно в трансе повела головой. Склонилась, попытавшись привычно уткнуться лбом в хозяйские ноги, но полулежавший на полу мужчина чего-то такого ожидал и успел перехватить… Пальцы его правой руки жестко вцепились в короткие волосы, а левой он охватил женщину за талию.
«Да пошло оно всё! Хозяин я или где?! Рабовладелец или так, погулять вышел?!»
Алекс.21.04.3003 год от Явления Богини. Хутор Овечий. Ночь
Пару минут возни, несколько удивлённых полузадушенных писков… и небольшая комната с тёплым полом из широких хорошо выглаженных досок превратилась в весьма комфортное и уютное логово. Устроившись прямо на голых досках я полулежал опираясь на задвинутый в угол тяжеленный сундук прикрытый неплохо выделанной огромной мохнатой шкурой. Ещё одну такую же, но старую я сдёрнул с соседней лавки и затолкал под спину. Моя добыча столь же удобно пристроила свою упругую попу прямо на полу у меня между ногами, соорудила из моих бёдер неплохие подлокотники, а живот превратила в подголовник. То ли женщина окончательно успокоилась, то ли смятение перешло некий предел, но выглядела она спокойно и даже весьма активно повозилась устраиваясь поудобнее в импровизированном кресле.
Особой эротичностью наша обнаженка не шибала, хотя я с немалым удовольствием пристроил левую ладонь на приличных размеров мягкую грудь. К моему немалому удивлению, Гретта, несмотря на пятерых выкормленных собственным молоком детей и сорок с небольшим по земному счёту, ни заморенной непосильной работой и вечной беременностью крестьянской бабой, ни потасканной, вышедшей в тираж шлюхой женщина не выглядела. Впрочем, до своей погодки хозяйки «Домашней феи» хуторянка, не дотягивала. Уж больно живут бабы по разному… Или… нет?