Хваткий мой
Шрифт:
На деле было не так.
Подобной осечки не должно было случиться!
Поэтому молодой тынар не испугался.
Нет, он изготовился тут же взлететь – подальше от этого странного места… в небе безопасно, оттуда можно и осмотреться.
Он рванулся, но что-то мешало ему взлететь, что-то держало его за крылья.
А тут ещё эта незнакомка, похожая на самку фазана, стараясь вырваться, протащила его, распластанная, чуть вперёд, и вдруг с двух сторон сверху упали два столбика,
Как жаль, что не смог он полоснуть задним когтём эту глупую самку.
Но все равно отпускать её он не собирался.
Будет держать одной лапой до тех пор, пока не добьёт…
Но, когда их обоих опутала сеть, соколёнок, почуяв опасность – замер.
Что это такое?
Бывало ли у соколов когда-нибудь так, чтобы поверх крыльев по всему телу будто налипло что-то, и столь большое, чужеродное?
Хотел было взметнуться вверх, но запутавшиеся в сети крылья не слушались его, тогда, весь прижавшись к земле, он притих.
Молодой тынар несколько раз оторвался от земли.
Каждый раз вслед за ним поднималось множество мелких ниточек, и даже большая сухая палка.
Этот груз оказался уже не под силу соколику.
Охотник свалился наземь, потеряв несколько мелких перьев.
Он снова рванулся, пытаясь взлететь.
Но неожиданно метнулась в сторону самка в его когтях и опять поволокла его за собой по траве.
Молодому соколу почудилось, что всему виной эта глупая птица, похожая на самку фазана.
Если её отпустить, он, может, станет свободным?
Сделав усилие над собой, он даже хотел было разжать левую лапу, но не смог преодолеть себя.
По закону ловчих птиц – этого делать нельзя!
Схваченную добычу, умри, но удержи в своих лапах.
Пусть даже её у тебя будут вырывать вместе с когтями и цевкой.
Сокол должен побеждать или умереть!
Согласиться же на поражение могут только не соколы.
Так и держал он левой лапой добычу, хотя незнакомая птица беспрестанно билась, металась из стороны в сторону, истошно кричала, пока последние силы не оставили её.
Но и молодой тынар, хотя и успокоился немного, вновь и вновь рвался в небо!
Мягкая сеть сковала крылья, раскрыв их веером, выставив их на лёгком ветерке.
Теперь он ни сложить их, ни взмахнуть ими не мог.
А стоило ему потянуть одну тоненькую верёвочку – она зацепилась за средний коготь правой лапы, как мягкие ниточки превратились в острые длинные прутья, которые надавили ему на спину столь крепко, что от острой боли он был вынужден сразу же расслабить коготь, вернуть нить в прежнее положение.
А какими слабенькими, будто паутина, казались ему с воздуха эти ниточки да верёвочки!
Одна из них прошлась прямо поперёк клюва.
Тут соколик приоткрыл клюв и попробовал перекусить её.
Невозможно было разорвать её.
Он даже не смог вытолкнуть обратно загадочную нить, которая так и осталась в клюве, щекоча кончик языка.
Такая же ниточка оказалась под левым глазом; он стал усиленно моргать и вдруг почувствовал, как она прикоснулась к плёнке глаза и вызвала пронзительную боль.
Ещё и ещё пробовал он освободиться, пока, обессиленный, не застыл распростёртый на земле, ко всему уже безучастный…
2
Лесник Кончой соскочил с седла, небрежно накинул конец повода на штакетину забора.
Лошадь все равно никуда не отойдёт, свой двор знает.
Из калитки навстречу хозяину выбежал пёс – тайган3.
Легким движением ноги Кончой отстранил собаку, мягко, он всё делал мягко.
Надо будет сказать старой, пусть накормит тайгана.
А он малость отдохнёт, пока спадёт жара.
На сеть пойдёт к вечеру.
Да, целую неделю Кончой, охотится за молодым соколом, он выставляет на открытых местах в мелколесье – сегодня здесь, завтра там – силки.
В четверг вот, высвободив лапки из верёвочек, убежала в лес единственная приманка, которая была у Кончоя – перепёлка.
Замены порядочной сразу не нашлось.
Привязал вот – смех, да и только! – свою рябую курицу.
Старая так посоветовала: курица повадилась нести яйца на соседнем огороде, да и вообще была какая-то невзрачная, глаз не радовала.
С того четверга Кончой пригляделся к рябой в силках – ничего, трепыхается как надо.
Мягко и смирно идёт за Кончоем по пятам верный пёс.
Но хозяин не обернулся к нему, вошёл в дверь.
И всё равно рад тайган, хоть и остался у порога.
Хозяин не кличет, значит, стой.
В понимании тайгана, главный в доме – хозяин.
Разве не по его слову собаку кормят?
А кто ведёт тайгана охотиться?
И сердце собаки, словно воробушек крыльями, трепещет, когда удастся перехватить взгляд хозяина.
О, тогда стоит услышать обращённый к нему приказ!..
Или обрадуется чему-то хозяин, громко захохочет – тайган, в добром или худом был до этого настроении, бросается вперёд во всю прыть, и ему тут же становится радостно.
И тогда подкрученный под брюхо собачий хвост сразу задирается лихим крючком вверх.
Ходи веселей вместе с весёлым хозяином!
Жаль, конечно, что таким вот весёлым хозяин редко бывает.
Тайган многое дал бы, чтобы продлить хорошие минуты Кончоя…