Хвост павлина
Шрифт:
Что значит протянутая вовремя ветка помощи! Костер поднялся, опираясь на кусты, и оказалось, что он не такой уж маленький. Кусты затрещали под ним и потонули в пламени: их некому было спасать.
А Костер уже рвался вверх. Он стал таким высоким и ярким, что даже деревья потянулись к нему, одни — восхищенные его красотой, другие просто, чтобы погреть руки.
Дальние деревья завидовали тем, которые оказались возле Костра, и сами мечтали к нему приблизиться.
— Костер! Костер! Наш Костер! —
А ближние деревья трещали еще громче. Но не от восхищения, а оттого, что Костер подминал их под себя, чтобы подняться еще выше.
И все же нашлась сила, которая погасила Костер. Ударила гроза, и деревья роняли тяжелые слезы — слезы по Костру, к которому привыкли и который угас, не успев их сожрать.
И только позже, гораздо позже, когда высохли слезы, они разглядели огромное черное пепелище на том месте, где бушевал Костер.
Нет, не Костер, Пожар. Лесной пожар. Страшное стихийное бедствие.
БОЧКА
Свили две сороки гнездо на пороховой бочке. Это пустая бочка — плохая примета, а полная — примета хорошая. Вот и выбрали сороки бочку, полную доверху, — чтобы к счастью.
— А не взорветесь? — спрашивали осторожные воробьи.
— Ну, нет, мы живем потихонечку. Раньше у нас всякое бывало: то ссора, то скандал, а то, случалось, и подеремся. А теперь мы смирно живем, воздуха не сотрясаем. Если взлетаем, то осторожненько, чтоб на воздух не взлететь.
— Скучно, небось?
— Не без того. Но как вспомним, что могли бы на воздух взлететь, сразу становится весело. Могли бы взлететь — а вот не взлетаем!
— Значит, счастливы?
— Ну, животы приходится подтянуть, чтоб за продуктами не мотаться, воздуха не сотрясать. И по ночам плохо спим — пороховая бочка все-таки… Но в смысле того, что до сих пор не взлетели, конечно, счастливы. Еще как счастливы!
«А мы все воюем! — печально вздохнули воробьи. — Никак между собой не помиримся. А что если и нам бочку завести, натаскать в нее пороху и жить потихоньку… Чем больше пороху, тем меньше шороху…» — вот к какому выводу пришли воробьи.
ПИФПАЛОЧКА
Одной девочке подарили деревянную куклу и при ней, деревянную тоже, пифпалочку.
— Зачем мне пифпалочка? — удивилась девочка. А кукла сказала:
— Это чтобы в меня стрелять.
— А зачем в тебя стрелять?
— Выстрели, тогда узнаешь.
Не хотелось девочке стрелять в куклу, но было любопытно: зачем стрелять?
И она выстрелила.
Ничего с куклой не стряслось, и вообще ничего страшного не случилось, но кукла сказала:
— Этот выстрел слышала? Это первый. Еще два услышишь — и конец.
— Чему конец?
— Всему конец.
Девочка очень испугалась.
— А я их не услышу. Я просто — раз! — И она выбросила пифпалочку.
Кукла деревянно рассмеялась:
— Пифпалочку не выбросишь, она все равно к тебе вернется.
Смотрит девочка, пифпалочка опять у нее в руках. Она ее снова выбросила, а пифпалочка опять у нее в руках.
— Ну, тогда я выброшу тебя, — сказала девочка и выбросила куклу.
Далеко забросила, но услышала, как кукла засмеялась оттуда:
— Меня-то ты выбросила, но два выстрела все равно остаются. Как их услышишь, так все, конец.
Ходит девочка со своей пифпалочкой, а кукла все попадается ей на дороге.
— Ну, как там? — спрашивает. — Еще ничего не слыхать?
— Ты смотри, какая вредная! — возмутилась девочка. — Тот раз я в тебя не попала, так теперь попаду.
— Попади, — смеется кукла. Деревянно, как смеются все деревянные.
Не выдержала девочка, выстрелила во второй раз. И от досады, что не смогла сдержаться, выбросила пифпалочку.
И на этот раз пифпалочка к ней не вернулась. Вот чудеса! То были чудеса, когда она возвращалась, а теперь наоборот. К чему привыкнешь.
А кукла говорит:
— Теперь пифпалочка к тебе не вернется, теперь она не нужна. Третий выстрел — это любой, который ты услышишь.
И кукла исчезла вслед за своей пифпалочкой.
Испугалась девочка, убежала домой. Забилась в угол, уши зажала, зажмурила глаза.
— Ты почему не гуляешь? — спрашивают родители.
— Я боюсь, — говорит девочка. — Вдруг начнут стрелять.
Рассмеялись родители, но не деревянно, как кукла, а мягко, по-человечески.
— Чего это вдруг начнут стрелять? Мы же не на войне, не на охоте.
— Остался последний выстрел, — говорит девочка.
Она знала: два выстрела уже сделаны, и сделала их она сама. Не было бы тех двух, третий не был бы третьим.
Родители позвали доктора, доктор выписал лекарства, и девочка выздоровела — потому что кто же не выздоровеет от лекарств?
И стала она жить-поживать — в ожидании третьего выстрела. Ума наживать — в ожидании третьего выстрела.
Жизнь, конечно, хорошая — как всякая жизнь, по сравнению с тем, что не является жизнью.
ЛЮБЕЗНОСТЬ
— О, простите, я не одето! — улыбнулось Солнышко и натянуло на себя тучку.
— Ну, не сидеть же вам в темноте! — нахмурилась Тучка и зажгла молнию.
— К вашим услугам! — сверкнула Молния. — Что бы такое вам зажечь?
И она зажгла домик.
— С вашего позволения, я сгорю, — зарделся Домик. — Но вы не беспокойтесь, я оставлю по себе пламя…
И Домик поджег соседние домики.
— Рады стараться! — загорелись Соседние Домики и подожгли весь город.