Хвост павлина
Шрифт:
— Ну-ка, ну-ка…
— Один городской житель выкормил из поросенка свинью.
Когда свинья вошла в пору, посадил ее на тачку и повез в село к своему куму, верней, не к куму, а к его кабану. Повез он, значит, свинью, привез обратно, утром смотрит — поросят нет. Он опять сажает свинью в тачку, везет в село, привозит обратно. Утром смотрит — поросят нет. Он опять сажает свинью в тачку, отвозит, привозит, утром говорит жене: «Пойди посмотри, может, тебе повезет». Посмотрела она и говорит: «Поросят нет, но свинья уже сидит в тачке».
Долго смеялись. Смешной оказался анекдот.
— Отвыкли люди от свиней, забыли, как у них это делается, — сказал завфермой. — Все «жигули» разводят, а «жигули» мяса не дают. Только собственное мясо наращиваешь от сидячего образа жизни.
— Моя Марька только и знает, что сидит в тачке, — вздохнул Степан Загогуля, председатель сельпо.
Гость поинтересовался:
— Марька — это ваша свинья?
— Дочка моя, — опять вздохнул Загогуля. — Чуть стемнеет, накрутится, намажется и — в тачку.
— Это их Андрей Андреевич так воспитывает, — ткнул пальцем Довгалюк в директора школы.
Андрей Андреевич, который после четвертой рюмки не брал на себя никакой ответственности, запротестовал:
— Все на школу! А как же с воспитанием в семье? Это я вам скажу, тоже проблема. Вечная проблема.
— Вот у сына своего и спроси, Андрей Андреевич. — Завфермой объяснил гостю: — Сын у него окончил университет, живет в городе. Так он мне что говорит? Вы, говорит, варвары, развели здесь корриду…
— Корриду?
— Ну да, бой быков. Мы, понимаете, построили новое помещение для скотины. На пятьсот голов. С электропастухом. Не знаете? Мы вам покажем. Очень простое устройство: электрические провода оголенные и по ним пропускается ток. Поднимет бычок голову, а его по рогам. Чтоб, значит, не двигался. Они, когда двигаются, в весе теряют.
— А как же они пасутся?
— Они у нас не пасутся. Пасутся коровы — на другой ферме, с молочным направлением. А у нас мясное направление. У нас бычок как родился, так сразу его сюда. И отсюда — только на бойню. Такое усовершенствование. Большой прирост мяса.
— Так они у вас и света белого не видят?
— Не видят. У них другое направление. Их дело вес давать. Даст вес может считать, что миссия его выполнена.
— План у нас большой по мясу, — пояснил Довгалюк.
— Значит, если голову поднимет?..
— Сразу по рогам. Электропастух у нас не спит, не гуляет.
— Да, это коррида… — сказал гость.
— Представляете, как называет? Коррида, говорит. Думает, мы не знаем, что такое коррида. Это вы, Андрей Андреевич, воспитали такого сынка. Никакого понятия об экономике.
— Он у меня физик. Теоретик, — как бы оправдываясь, сказал Андрей Андреевич.
— В теории оно, конечно. А вот на практике… — Загогуля покрутил головой, то ли выражая свое отношение к практике, то ли к тем, кто ее недооценивает. — Я вам так скажу: жизни они не знают.
— А эти — знают?
— Эти? Знают! — уверенно сказал Загогуля, но тут же спохватился: — Кто — эти?
— Бычки.
Завфермой засмеялся:
— Это что — такой анекдот? Им, бычкам, знать жизнь необязательно. У них другое направление: мясо давать.
— У каждого в жизни свое направление, — философски обобщил Загогуля. Угадаешь — твоя взяла, не угадаешь — всю жизнь будешь мучиться. Вот вы, к примеру, читаете лекции о любви и дружбе. Это ваше направление. — Загогуля блаженно улыбнулся. — Хорошо это у вас получается, особенно о любви. Моей бы Марьке такие лекции каждый день слушать.
— А они у вас не знают любви.
— Они не знают? — возмутился завфермой. — Да вы спросите Андрея Андреевича! Он у них директор.
— Я говорю про бычков.
— Опять вы шутите!
— Не шучу. И не подумайте, что я против решения мясной проблемы. В этом мы все заинтересованы, но ведь не любой же ценой. Сами подумайте: всякое существо на земле рождается для жизни. Природа вокруг такая — да если ее не увидеть, незачем и рождаться на свет.
— Им нельзя не рождаться, у нас план, — напомнил Загогуля. — Они у нас для дела рождаются и для дела живут.
— Ты-то, Степан, живешь не только для дела, — сказал Андрей Андреевич, который после пятой рюмки начинал переходить на личность. — А если б тебя вот так — по рогам? Чуть что — по рогам?
— Меня и так по рогам.
— А меня? Меня не по рогам? — горячился завфермой. — Да я, если хотите, буду лучше в хлеву стоять на всем готовеньком. Я бы стоял смирно, голову не поднимал, пусть меня только про план не спрашивают.
— Коррида… — сказал гость. — Так, глядишь, у нас ни дружбы, ни любви не останется. Одна коррида.
— Зачем же смешивать мораль с экономикой? — обиженно заметил Довгалюк, председатель сельсовета.
— А они сами смешиваются. Как в этом анекдоте со свиньей. Глазом не успеешь моргнуть — свинья уже сидит в тачке.
— Сидит, — сокрушенно кивнул Загогуля. — Я ей, главное, говорю: ты хоть мать пожалей. А у нее — никакой жалости.
— Откуда ж у нее жалость возьмется? Коррида!
— Какие-то грустные у вас анекдоты, — сказал Довгалюк. И его поддержал завфермой:
— Анекдот должен быть анекдот, а дело должно быть дело. Нельзя любовь и дружбу переносить на быков, иначе мы никогда не решим мясную проблему. Мораль хороша, когда решена мясная проблема.
— Так ли она хороша? — усомнился гость.
Загогуля в третий раз за вечер вздохнул: