Хвост судьбы
Шрифт:
— Не надо, — прошептала Клэ-Р, осторожно нагнулась и прижала к груди «важный» мешок.
— Действительно, — щетинистый предводитель врагов кашлянул. — Раз уж боги опять свели, так тому и быть. Мы вас трогать не будем.
— Обманешь, — просипел огр, угрожающе помахивая тяжеленным топором.
— Ого, забухтёрь тебя славные хитки, — разбойник ухмыльнулся, — никак заговорил молчун? Ну и славно. В море веселей будет.
— Обманешь, — упрямо повторил Сиплый.
— Может быть. Потом, — щетинистый опустил клинок тесака. — Сейчас смысла нет.
—
Девчонка на камне натуральным образом зарычала. Клэ-Р показалось, что глаза у красотки совершенно бешенные, желтые и горят. Какая же она красотка, помоги нам Добрый бог?!
— Цыц! — рявкнул разбойник девице и взглянул на Клэ-Р: — Слушай, вдовушка, ты вроде поразумнее. Обещаю вас не трогать. До того берега. Сама посуди: путь не близкий, да и море пустой резни не любит. На корабле нашем непонятном экипаж не полон. Что нам себе дорогу усложнять? Мы-то люди уже знакомые, считай, земляки. А на борту еще неизвестно как сложится. Моя ведь правда, а, вдовушка?
— Да мы бы согласились, — прошептала Клэ-Р. — Только злые сегодня. Не выспались. Ночь беспокойная выдалась.
— Угу, шалили, небось, перед морем? Кровать-то не развалилась? — щетинистый отвратительно ухмыльнулся. — Шучу. Верно, я человечка послал. Пощупать, облегчить. В дорогу, знаешь ли, куда приятнее налегке двинутся. Но раз не получилось, выходит был не прав. Признаю. Хваткая вы парочка. Ну, тот клоп городской нам не родственник. Что с ним стряслось, любопытствовать не будем. С меня кружка джина твоему здоровяку, тебе — горшочек меда. И извинение за беспокойство. По рукам?
Клэ-Р всегда считала, что думает быстро. Жизнь гианы мгновенна: или улыбнуться, или во тьму Лестниц нырнуть. Или на колени упасть, штаны гостю развязывая прямо в жилом коридоре, по которому в любой миг пройти могут. Но можно и еще быстрей думать. Особенно, когда твоему партнеру в лоб четырехгранный болт смотрит. Ведь не промахнется кухонник проклятый, хотя глаза так и бегают.
— По рукам, — сказала Клэ-Р и улыбнулась как раньше, по-ночному. — Только гейс дай. За всех. До берега друг друга не тронем. И мы поклянемся.
— Ого, мой гейс тяжелее серебра, сразу нас на дно утянет, — разбойник засмеялся. — Значит, дева вдовствующая, пошутить ты тоже любишь? Ну и хорошо. Меня, к твоему сведенью, Морверном кличут…
Клэ-Р сидела на вещах и доброжелательно улыбалась молоденькой красотке — та, тоже уселась на пожитках бандитских, и тоже пыталась улыбаться. Или скалиться. В любом случае гримасы выходили дерганные. Действительно, больная. Уж на голову, точно. И почему раньше такой хорошенькой казалась?
Мужчины прогуливались между пнями. Разбойник что-то рассказывал, обводил рукой бухту. Лапа у него была не сильно большая, но до того заскорузлая и мозолистая, что запросто за дарка примешь. Впрочем, Клэ-Р уже почти не волновалась. Арбалеты разбойники демонстративно оставили на вещах, и надо думать, шансы уравнялись. На их мозолистые хапалки
День тянулся медленно. Разбойники костерок разложили, хотя и так тепло было. Потянуло копченым, ароматным. Клэ-Р невольно сглотнула слюну. Позавтракать не удосужилась, и так было не очень-то хорошо. Луикский ширитти не лучше крысиной отравы. Ну, Сиплый, тоже о завтраке не вспоминал. Ему было тяжеловато по совершенно иным причинам. Сейчас огр сидел, на море смотрел. И не надоест же криволапому.
Кухонник, хлопотавший у костра, вдруг направился к соседям. Нес что-то нанизанное на лучинки. Сказал, хмурясь:
— Угощайтесь. Пока еще наши хозяева заявятся…
— Спасибо, — растерянно сказала Клэ-Р, неловко беря лучинки с угощением.
Кухонник кивнул и направился к своим.
— Определенно неравнодушен, — просипел огр, принюхиваясь. — Это что ж за лакомство?
— Колбаса. Тухлая, наверное, — пробормотала Клэ-Р.
Но пахло не тухлым. Аппетитно пахло. И само угощение: кусок хлеба, как-то хитро свернутый, нанизанный на лучинку заодно с обрезком колбасы, поджарившийся и пропитавшийся жиром, выглядел истинным лакомством.
— Ешь, — сказала Клэ-Р.
— Вообще-то я не хочу, — заметил дарк, с удивлением оглядывая яство. — Да и борода опять испоганится.
— Жри! Иначе мысли у них испоганятся. И так, наверное, подозревают.
Свою горячую колбаску гиана пока положила на сук. Повозилась в своем мешке с припасами. Из достойного только прессованные в меду орешки нашлись. Пару плиток Клэ-Р как раз в тот поход на рынок купила. Теперь в горло не лезли. Как раз случай от них избавиться.
Соседи следили, как Клэ-Р подходила. Гиана развернула чистый платок, протянула сладости девушке:
— Хороший мед. И орешки неплохи.
Блондинка глянула нехорошо. Её глаза начали желтеть. Клэ-Р непроизвольно попятилась.
Старший разбойник хохотнул:
— Э, да не пугайся. Племяшка недавно меда так объелась, что и видеть его не может. Клади на тряпку, да сами подсаживайтесь, сейчас горячего похлебаем. Что у нас там в кипятке, Эри?
— Липовый цвет, храння осенняя, ну и мед для сладости, — буркнул, помешивающий в котле, кухонник.
Отвар вышел душистый. Клэ-Р не торопясь сжевала до изумления вкусную колбаску. Щетинистый Морверн рассказывал о том, как со скал сайдусу удить. Рыжий кухонник поддакивал — видно тоже был не дурак с удочкой попрохлаждаться. Сиплый одобрительно кивал, ковыряя в недрах бороды лучинкой. Клэ-Р прихлебывала из их с огром здоровенной кружки и думала, что так и бывает: шутят, зубоскалят, а потом сразу в ножи. Немного успокаивало поведение девушки: блондиночка сидела неподвижно, пряча лицо под завесой пшеничных кудрей. Кружку держала не очень ловко. Нет, видимо и правда нездорова.