Хвостатая мама
Шрифт:
Вот и сегодня, облокачиваясь на стенку, Наруто упорно пытался идти, что у него получалось, но стоило попытаться пойти самостоятельно, ни обо что не опираясь, как он постоянно покачивался и садился на пятую точку, обиженно надувая губы, видимо, обижаясь на земное притяжение за то, что оно такая несправедливая бяка, не позволяющая ему научиться ходить. Саске, перестав светится от радости как светлячок, уже минут пять с интересом наблюдал за своим молочным братом. Учиха был маленьким, но что-то сродни эмпатии было и у него. Он чувствовал досаду брата. Он видел его успехи и уверенность. И в нём проснулось первое осмысленное желание, не связанное с естественными потребностями. Дух соперничества. И Наруто, и Саске в восемь месяцев уже могли ходить, опираясь на стенку, кровать или взрослых, но самостоятельно идти всё никак не получалось. И Саске бросил это дело,
Микото зашла в комнату за детьми, чтобы забрать их и спуститься вместе с ними в столовую, но увидев открывшуюся ей картину, не сдержала смеха. Совсем забыв, зачем пришла, женщина пулей вылетела из комнаты, чтобы тут же вернуться с Итачи и Фугаку. Итачи, как и мама, рассмеялся, наблюдая за братьями. Да чего там, даже Фугаку позволил себе улыбнуться, видя, как соперничают малыши. Они, вцепившись в друг друга, стояли почти прямо, но стоило им попытаться разойтись, как тут же напоминала о себе гравитация, и детишки поспешно вцеплялись в друг друга снова. Со стороны это выглядело так, будто двое старых знакомых, хорошо подвыпивших, не могли разойтись по домам, потому что алкоголь в крови значительно мешал им передвигаться. Только вот дети не выпили, а передвигаться, не падая при этом, они ещё не научились. Но, судя по горящим глазам обоих, скоро научатся.
– Учихи не те, кто так просто сдаются, Саске!
– гордо сказал Фугаку, подбадривая своего малыша. Прикрыв ладонью рот, кривящейся в нежной улыбке, Микото решила поддержать сына подруги.
– Наруто, покажи упорство, доставшееся тебе от Кровавой Хабанеро!
– сказала она. Фугаку удивленно посмотрел на жену с таким видом, будто она его предала. Такого выражения лица мужа женщина ещё не видела, и это стало последней каплей, после чего брюнетка снова рассмеялась. Итачи, сидящий на полу, с интересом наблюдал за братьями, сохраняя полный нейтралитет. Родители стали шутливо ссориться, забыв о малышах, как на них шикнул Итачи. Микото и Фугаку удивленно посмотрели на сына, а потом перевели взгляд на детей. Саске уверенно шагал к старшему брату, а Наруто, забавно нахмурившись, смотря на это, и вовсе побежал. Саске, увидев это, тоже побежал. Так оба малыша на бегу упали в объятия Итачи, который, посмеиваясь, стал гладить их двоих по голове и хвалить. Фугаку, удовлетворенно хмыкнув, обнял жену за талию.
– Мой сын и сын моего друга стоят друг друга, - довольный, как кот, добравшийся до сметаны, заключил он. Микото шутливо закатила глаза, несильно пихнув мужа в бок, больше считая, что упорство в Наруто от матери, но спорить с мужем вновь не собиралась, ведь сегодня день рождения их Саске, а через несколько месяцев - день рождения их Наруто. Итачи, взяв малышей на руки, вопросительно уставился на родителей.
– Идемте праздновать?
– спросил мальчик, склонив голову набок. Микото, потрепав сына по волосам, в который раз отмечая, как он похож на Фугаку, с теплой улыбкой ответила:
– Конечно.
Комментарий к О жизни после нападания Кьюби но Йоко
Различия с предыдущей версией фанфика начнутся с четвертой-пятой главы, а пока только очень мелкие поправки в тексте.
От беты: СЦЧ - система циркуляции чакры.
========== Потерянный джинчурики девятихвостого ==========
– А когда проснешься ты, золотистый лучик проскользит легонько по твоим глазам. И волшебный листопад - осени попутчик - приведет нас снова к летним памятным местам… - Красивый женский голос разносился по пустынным коридорам подсознания, отражаясь от стен, к которым крепились трубы. Маленький мальчик в оранжевом кимоно, сидя на коленях красноволосой женщины, намертво вцепившись в неё, тихо подпевал, закрыв глаза. Но вот колыбельная, которую женщина напевала своему сыну почти с рождения, закончилась, хотя эхо песни до сих пор звучало где-то в глубине темных коридоров. Мальчик открыл свои небесно-голубые глаза, внимательно посмотрев в темно-синие, точно море в шторм, глаза матери. Ласково улыбнувшись, бледная обладательница красных волос провела тонкими пальцами по “усатой” щеке ребенка. Глаза мальчика загорелись радостью, и он широко улыбнулся, от чего вокруг словно посветлело.
– Мама, мама!
– подергав женщину за рукав кимоно, привлек её внимание светловолосый ребенок, хотя её внимание целиком и полностью принадлежало только
– Мама, а когда я вырасту, у меня тоже будут уши и хвост?
– с детской беззаботностью спросил мальчик, с восхищением смотря на девять огненно-красных хвостов за спиной матери. Красноволосая усмехнулась, положив руку на голову сына, перебирая прядки его пшеничных волос, немного отдающих желтизной. “Весь в отца. Если бы не прическа и полосы на щеках, вообще не отличила бы”, - с нежностью подумала Кушина, прижимая ребенка к себе.
– Конечно, Наруто. Если ты захочешь, у тебя будут и уши, и хвост, и много-много чакры, - нисколько не слукавив, ответила лисица. И ведь говорила она правду. Кто знает, как чакра очеловеченного биджу может подействовать на человека, в котором такое необычное существо живет с рождения этого человека? Небесно-голубые глаза загорелись знакомыми женщине огоньками.
– Я так и знал, так и знал!
– обрадованно сказал мальчишка, вскочив с колен матери и запрыгав вокруг неё, спокойно бегая по воде, не поднимая брызг. Кушина лишь с нежностью и весельем наблюдала за его передвижениями, прижав к себе все девять хвостов, боясь, что сын может на них случайно наступить, увлекшись своими “танцами”. Может, это на виду у других он спокойный, уравновешенный и апатичный ребенок, но в своем внутреннем мире, где у него был по-настоящему близкий человек, он становился обычным мальчиком, разве что гиперактивным и любопытным, желающим за раз узнать всё и обо всём. Курама поощряла любопытство сына и его желание учиться новому.
Всего два месяца назад, когда Узумаки Наруто не исполнилось и трех лет, его забрали АНБУ корня. Новая попытка поставить ментальные закладки обернулась новой смертью попытавшегося. Кьюби ревностно оберегала свою главную драгоценность, заодно собирая знания АНБУшников. Она не уничтожала разум вторженцев, просто поглощала их. Так как они с ней не имели ничего общего, она забирала только их память и знания, а саму их сущность и характеры выжигала ядовитая чакра. Это с Кушиной поглощение не прокатило, а с любым другим, кроме, разве что, Наруто, и не такое прокатит. Учихи, которых и так всячески ущемляли да поливали грязью, не смогли ничего предпринять, чтобы ребенка оставили у них. Особенно из-за этого переживала Микото…
Жизнь в приюте сахаром не казалась. Воспитатели сразу огородили детей от влияния демона, как они называли Наруто. Поползли слухи, что его, как машину убийства, готовили предатели - Учихи. И видя, как к мальчишке относятся взрослые, дети стали опасаться Узумаки. Правда, некоторые воспылали к нему ненавистью, и началась травля… Наруто, благодаря стараниям матери по укреплению его системы циркуляции чакры, уже располагал запасом чакры хорошего выпускника Академии, да и контроль был на уровне, ведь в бессознательном состоянии, просто во сне или задремав провалиться во внутренний мир мальчик не мог, а из-за этого пришлось учиться медитации и прочим техникам, чтобы чаще видеться с мамой. А медитации, как известно, повышают контроль, да и Курама давала ему основы, заставляя практиковаться. Чем быстрее Наруто станет сильнее, тем у него больше шансов выжить в этом змеином гнезде. И именно поэтому мальчик мог спокойно залезать на деревья, на которых пережидал, когда собравшаяся напасть на него компания устанет ждать и уйдет. Если же они не уставали и ждали до победного, Наруто ничего не стоило перебраться по деревьям куда-нибудь подальше от надоедливых “поклонников”. Только полиция, состоящая почти полностью из Учих, хорошо относились к мальчику, частенько спасая его, когда рядом не оказывалось деревьев и когда нельзя было “светить” своими умениями. Да и подкармливали они его, чего уж там.
– Мам, мама, ма-ам, - Наруто, набегавшись, стал дергать Кушину за рукав кимоно. Это у ребенка уже вошло в привычку. Первое время Курама очень раздражалась, а потом ничего, привыкла. Дернув алым ухом, женщина внимательно посмотрела на сына, чуть улыбнувшись. Мальчик тут же расцвел от внимания и, немного стушевавшись, с широкой улыбкой задал волнующий его вопрос:
– А кто мой папа?
Вопрос застал лисицу врасплох. Она пораженно замерла, удивленно смотря на сына и не знала, что сказать. На душе заскребли кошки. Что Кьюби могла ответить сыну? Врать ему она не могла, как бы ни хотела, да и в том-то и дело, что не хотела. Единственный родной человек, как ему можно врать, даже если он маленький? А Минато… В душе всколыхнулась ярость. Из-за этого криворукого идиота, возомнившего себя великим укротителем биджу, Кушины и Курамы больше нет. Теперь есть только мать Узумаки Наруто, совмещающая в себе и Кушину, и Кураму.