Шрифт:
Геннадий МЕЛЬНИКОВ
ХВОСТОЕД
– Это черт знает что!
– только и смог сказать оператор Аннушкин, отрываясь от экрана дисплея и вызывая по селектору Калугина. Если вначале у него не было никакого сомнения, что небольшое происшествие столкновение двух киберов в западной части нижней галереи шахты - чистая случайность и поэтому поводу не стоило до конца дежурства беспокоить старшего диспетчера, то последовавшие за этим события не на шутку озадачили Аннушкина, и он засомневался в случайности происшедшего.
– Что у тебя?
– спросил с экрана Калугин, подымая от стола голову. Аннушкин замешкался с ответом
– В нижней галерее, - Аннушкин тряхнул головою, выходя из оцепенения, - РКС модели 3000М вывел из строя два кибера.
– Каким образом?
– слишком уж хладнокровно спросил Калугин.
– Отсек горелкой боковые манипуляторы.
Лицо Калугина на экране повернулось в профиль - это он включил терминал и изучает ситуацию в галерее. Аннушкин тоже повернулся к дисплею, на координатной сетке которого была нанесена схема шахты. Небольшие движущиеся пронумерованные квадратики - это киберы. Их в нижней галерее шахты около четырех десятков. И если у всех из них, за исключением двоих, четко прослеживалась цикличность в движениях, то те двое двигались зигзагами, беспорядочно, будто подчиняясь законам броуновского движения. Старшему диспетчеру потребовалось не более минуты, чтобы принять решение.
– Подготовь генератор. Я вызываю Наталью.
Чтобы не слушать, пусть даже и на производственную тему, разговор мужа с женой, Аннушкин отключил селектор, привел генератор в состояние готовности и стал ждать.
Он всегда испытывал замешательство, когда лицо Натальи Калугиной возникало на экране. Ему казалось, что она читает его мысли, находясь в операторской кабине за несколько километров, а мысли эти не относятся к делу... Наталья без труда видела, что было написано на его лице и хотя считала - по праву старшей по возрасту - все это вроде детской болезни у Аннушкина, но ей было приятно его смущение и замешательство.
Прозвучал вызов. Аннушкин включил селектор.
– Что случилось?
– спросила Наталья, выходя на связь. Аннушкин объяснил, стараясь говорить непринужденно и не избегая ее взгляда.
– Будем изолировать?
– обратилась Наталья теперь уже к мужу.
– Да... командуй, - Калугин ухмыльнулся: хотя он и был старшим по должности, но операцию по изоляции никто лучше Натальи не проводил.
– Приготовились!
– не теряя времени сказала Наталья и включила разрядник генератора.
Экран дисплея пересекла тонкая, как нить, оранжевая полоса, а где-то там, на глубине десяти километров, нижнюю галерею рассек на две части непроницаемый силовой барьер. Аннушкин который уже раз восхищался мастерством Натальи. Ему еще далеко до этого - вот так, не отключая энергоблоки шахты, обозначить силовой барьер там, где нужно, не задев ни одного снующего кибера, которые в противном случае были бы превращены силами инерции в груду металла.
– Продублируй, Аннушкин!
– приказала Наталья.
Продублировать проще. Аннушкин набрал на клавишах пуль та терминала координаты концов оранжевой полосы и включил разрядник. Полоса на экране стала чуть-чуть шире.
– Хорошо!
– одобрила Наталья, убрала свою полосу и сосредоточилась это она выбирала момент для обозначения следующего барьера.
Вторая полоса прошла через экран по диагонали и теперь план нижней галереи был разделен двумя пересекающимися полосами на четыре неравных сектора.
– Продублируй, Калугин!
– приказала она мужу, и Аннушкин почти с детским злорадством, - от которого сразу же съежился: не заметил ли кто, увидел, что у Калугина получилось не так гладко, как у него, и Наталье пришлось делать корректировку, совмещая две полосы в одну.
Аннушкину стала ясна тактика Натальи: определив сектор, в котором находился 3000М, еще раз рассечь его так, чтобы кибер оказался в треугольнике, образованном тремя взаимно пересекающимися линиями.
Так и получилось. И Аннушкин, счастливый, что смог предугадать действия Натальи, почувствовал, что и ему по силам провести такую же операцию, но это чувство уверенности было не долгим - ровно до того момента, пока он не обратил внимание на других киберов. Наталья не только изолировала 3000М, но и отсекла от основной массы киберов те два, поврежденных, и отсекла не в произвольной части галереи, а вблизи вентиляционных штреков, куда теперь потихоньку и подталкивала их. Теперь Наталья управлялась одна, и Аннушкин перевел взгляд с экрана дисплея на боковые поменьше, на, которых изображение было не схематическим, а натуральным и в цвете. Вот 3000М крупным планом. Он сопротивляется подталкиванию невидимой стены, по-крабьи упираясь о нее исполнительными механизмами, как о стеклянную стенку аквариума. Не верилось, что, повинуясь тонким и гибким пальцам Натальи, перемещающимся по клавиатуре пульта терминала, громада в несколько десятков тонн - РКС-3000М - чуть ли не переворачивается на спину, но, в то же время, ведет себя сравнительно спокойно, как дрессированный хищник на арене. Так же вела себя и основная масса киберов - упирались, но настолько, насколько позволяла гидравлика, не более. Те же травмированные, метались в западне, освещая короткими вспышками плазменных горелок черные блестящие стены, пытаясь прорезать барьер. С ними Наталье пришлось повозиться, пока не рассовала их по вентиляционным штрекам.
– Перекрой шлюзы!
– крикнула Наталья Аннушкину, и тот торопливо, чуть не перепутал кнопки, герметизировал штреки.
– Все, - устало сказала Наталья, выключив дистанционно все три генератора. Силовые барьеры в галерее исчезли, и находящиеся там киберы продолжили свою обычную работу.
– А теперь что?
– спросил Аннушкин Калугина.
– А ничего, - ответил тот.
– До утра по крайней мере. Утром придет киберпсихолог и разберется, что к чему. Это по его части.
– Вы думаете, что 3000М спятил?
– А что же еще? Нормальный кибер не будет выдергивать у своих собратьев конечности.
– Он их отсек горелкой, - поправил Аннушкин.
– Какая разница...
– Три закона не запрещают им это делать, - заметила Наталья.
На экране селектора в кабине Аннушкина изображение ее лица было нечетким - вероятно сбил, когда перекрывал шлюзы. Стараясь быть незамеченным, Аннушкин отрегулировал резкость.
– Три закона, - деловито начал Калугин, раскрывая диспетчерский журнал, - это всего лишь дань уважения к человеку, который их сформулировал. Не будь этого, мы бы имели на сегодня тридцать три закона робототехники, а не как сейчас - три закона и двенадцать томов изменений и дополнений к ним.