Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость
Шрифт:
— Да, хорошие новости… Но мне всё равно нужен отпуск. У меня мама… В больнице! Я уже купила билет: через Сеул в «Схипхол». Хотя бы неделю?
— Ваша мама – в больнице? С этого надо было начинать! Конечно, летите немедленно! Берите две недели, или сколько потребуется. Заявление на отпуск – пошлёте мне по электронке.
— Спасибо, Эндрю, — разговор отключился.
Во вторник вечером я сидел в просторном кабинете Джеймса Томсона на тридцать первом этаже и приводил в порядок полтора десятка слайдов, изготовленных за прошедший час. Здание безлюдно. Вентилятор долбил лопастями застойный воздух. Помогало плохо. Неслыханная
До отеля я добрался только в десять вечера. Ужин заказал в номер: грибной суп, спагетти карбонара и «Кровавую Мэри». Силы воли хватило на пять дней, можно дать себе передышку!
Разбудил меня телефонный звонок. На полированной поверхности тумбочки подпрыгивал «айфон». Экранчик высветил: «Геннадий Сусанин».
— Мистер Смайлс? Вы один? Дело конфиденциальное!
— Конечно один… Чёрт возьми, Геннадий! — я взглянул на светящиеся циферки вмонтированного в тумбочку электронного будильника, — Вы в своём уме? Два утра!
— Извините, но вопрос ждать не может. У Сандры Клейн мобильник выключен, и никто в московском офисе сегодня её не видел. Она не звонила? Как прошло совещание?
— Какое совещание?
— Презентация в Комиссии по запасам?
— В какой ещё Комиссии? Сандра не в Москве. Вчера взяла отпуск на две недели и наверно уже улетела в Нидерланды.
— Она попросила отпуск?
— Да. Семейные обстоятельства.
В динамике несколько секунд стояла тишина, даже статики не слышно. Я поглядел на экранчик: звонок подключён. Наконец, телефон выдохнул: — Мистер Смайлс, не могли бы вы сказать точнее: что за семейные обстоятельства?
— Вы знаете правила, Геннадий. Личные обстоятельства сотрудников – не обсуждаются.
— Я настаиваю, сэр!
— Хорошо. Я вам этого не говорил. Мама Сандры попала в больницу.
«Айфон» разразился эмоциональными восклицаниями по-русски, насколько я уловил по паре знакомых слов, – нецензурными.
— Да что с вами, Геннадий?
— We're fucked[76], Эндрю, — перевёл сам себя начальник Юридического отдела.
— Да что же? Говорите толком!
— Толком? Ну слушайте. Мама у доктора Клейн – не выходила из психбольницы уже лет пять. Я полагаю, Сандра просто соврала. Рано утром во вторник, у вас в Хьюстоне был ещё понедельник, мне звякнули из Москвы. Обойдёмся без имён, но источник надёжный. Есть данные, скоро НХЭЛ в госуправление возьмут.
— Во что возьмут?
— В государственное управление!
— Как: национализация?
— Технически – нет! Практически… Посадят нам вице-президента и Совет Директоров из «Газпрома». Через год-другой, НХЭЛ просто поменяет вывеску. Вы хотите в «Газпром»?
— А наши инвесторы?
— Да подождите про инвесторов! Вы что: в самом деле только узнали о госуправлении?
— Вы мне первый сказали!
— Долбаная Клейн! Как информатор доложился, я решил первым делом обзвонить всю верхушку администрации. Доктор Клейн, естественно, – первая в списке. А она и говорит: не волнуйтесь, Геннадий. Эндрю Смайлс уже предупреждён. Он и улетел в Штаты, чтоб обсудить дальнейшие действия с руководством в холдинге. Пока, храните вашу информацию в секрете. Ну, про секреты меня учить не надо. Я ещё подумал: откуда Сандра-то узнала? Наверное, тоже есть источник в Москве.
— Поверьте, Сандра мне ничего не сообщала про госуправление.
— Да я уж понял! Около офиса вижу: водитель грузит в машину два огромных чемодана, а рядом – Клейн. Подхожу, спрашиваю: вы в аэропорт? Она: да, лечу в Москву. Я: так в Москву сегодня рейса нет. А она: лечу через Сеул. Дело срочное, завтра утром надо в Комиссию по запасам. Ещё спросила меня: как думаете, не может быть связано с потенциальным госуправлением?
— А вы ей?
— А что я? Откуда мне-то знать? Комиссия по запасам – прерогатива Технического Директората. Может, источник у Сандры – как раз в Комиссии или в Институте Нефти? Я думал, Клейн позвонит из Москвы, раз действует по вашему указанию.
— Ладно, про Клейн пока забыли. Скажите, с вашей точки зрения как юриста… и вообще человека опытного, когда следует ожидать – этого госуправления?
— Есть неопределённость. Обычно, такие решения маринуют по полгода, но если приспичит, можно и за три недели провернуть.
— Значит, минимум три недели у нас есть? Вы уверены?
— Почти уверен.
— Хорошо. В четверг вечером я буду в Ново-Холмске. Без меня – проявляйте инициативу, но никаких резких телодвижений. Попробуйте собрать побольше информации и прикинуть, к кому мы можем в Москве обратиться за поддержкой.
— Если понадобятся… дополнительные расходы?
— Вы знаете что делать, мистер Сусанин.
— Безусловно.
Я отключил звонок и немедленно набрал Рэнди.
— Да, дружок, — произнесла трубка после многочисленных гудков.
— Рэнди, как дела?
— Я в ярости! Готовила девочкам культурную программу, а какие-то идиоты в НХЭЛ намерены эвакуировать семьи иностранных сотрудников, представляешь? Я уже заплатила за катание на снегоходах! Хорошо, не успела девочкам про поездку в лес сказать, а то бы скандал!
— В городе… что слышно?
— В смысле? Что может быть «слышно» у нас в деревне, кроме дурацких слухов? В городе всё спокойно, как обычно. И вообще: зачем эвакуация?
— Должен признаться, Рэнди, про эвакуацию я только от тебя услышал.
— Вот нифига себе! Отдел Безопасности объявляет эвакуацию, а вице-президент не знает!
— Во-первых, ещё не объявляет, а то бы мне позвонили. Во-вторых, если наша контора бесплатно свозит вас в Токио на недельку, что за беда? Организовывай там культурные программы на здоровье. В «Диснейлэнд» можно пойти.
— Ты издеваешься, да? Дочки к папочке приехали, а не в «Диснейлэнд»! Если на то пошлo, сингапурские «Юниверсал Студиос» куда лучше Токио, но в Сингапуре девочки каждый аттракцион изучили до последней заклёпки.
Правда, чего я разволновался? Даже госуправление – ещё не окончательно, а какие-то намёки. Предварительное решение об эвакуации – наверняка паранойя начальника отдела Собственной Безопасности, он не гик, а серьёзный исполнитель. Паранойя – профессиональное заболевание сотрудников безопасности, мы за вредность деньги платим. Прилечу в четверг, спокойно разберёмся.