I'm a slave for you
Шрифт:
Теодор поднимался по длинной винтовой лестнице, широко улыбаясь самому себе. Рядом с ним шла Эвелин, что также не могла сдержать дерзкой улыбки. Девушка знала каждую деталь плана, она знала, что все идет ровно так, как должно было идти. Свобода дразнится, подходит все ближе и ближе… Эвелин понимала, что ее жертва не станет напрасной. Да… Ей уже никогда не снять рабского ошейника… Но ее младшая сестра сможет жить в лучшем мире. В прежнем мире, мире, где у нее будет свобода, где у нее будет жизнь, полная красок…
Нотт не спешил, лениво перебирая ногами. Он знал, что каждая секунда
Дверь тихо, почти бесшумно приоткрылась, и темнокожая служанка вошла внутрь. Она не подняла глаза, чтобы взглянуть на хозяина и его гостя. Ее слегка грубоватый голос был охрипшим и громким, словно та говорила в неисправный микрофон.
– Господин, лекарь прибыл, – проговорила темнокожая служанка.
– Боюсь, Драко, что пора тебе уйти. Надеюсь, ты меня не разочаруешь, – прошипел Темный Лорд, приподнимаясь на подушках.
Малфой облегченно вздохнул, переведя взгляд на служанку. Что-то нездоровое было в ее улыбке, но Драко решил, что любой человек, проживший с Темным Лордом столь долгий срок – станет ненормальным. Юноша поклонился своему господину и направился к двери. Холодные серые глаза встретили ярко-зеленые. Нотт сдержанно кивнул, завидев Драко, и, не проронив ни слова, двинулся внутрь комнаты. Светловолосому юноше оставалось лишь удивленно обернуться и отправиться вниз, за служанкой.
Все внутри Теодора ликовало при виде чарующего зрелища побежденного врага. Темный Лорд уже одной ногой в могиле. Его иссиня-серое лицо стало казаться еще более нездоровым, страшным. Нотт молча открыл свою сумку и вытащил особый прибор для забора крови больного волшебника. Во взгляде его читалось ликование, но Темный Лорд был слишком слаб, чтобы поднять глаза.
– Добрый день, Повелитель. Вы позволите?
Нотт взял в руки холодную ладонь Лорда и прислонил продолговатую ампулу к его пальцу. Темный Лорд поморщился, как только густая красная жидкость потекла по холодному тонкому стеклу. Теодор знал, что для него этот день не кажется добрым, но не мог приветствовать Могучего Повелителя как-либо иначе… Как же приятно осознавать свое превосходство. Осталось лишь дождаться нужного момента, чтобы поставить точку…
Теодор поднял колбочку и поднес ее к окну, делая вид, что рассматривает что-то внутри. Он прекрасно знал диагноз. Сильнейшее отравление, которым сам и наградил Повелителя. Нотт увидел, как Драко шагает прочь, к воротам. Его костюм так безупречен, пошит специально для него, в то время как Теодору приходится экономить на всем… Потому, что проклятые чистокровные заманили его в эту клетку нищеты, называя никчемным полукровкой… Слизеринец заставил себя улыбнуться, вспомнив о том, что близок тот час, когда Тео заберет у Драко все. Его дом, его женщину, его жизнь… Но прежде всего
– Вы уже два дня не встаете, верно? – спросил Нотт, мастерски изображая острое беспокойство.
– Да. Ты знаешь, что со мной творится? – нетерпеливо прошипел Темный Лорд, стараясь выглядеть также угрожающе, как обычно.
«Твой век проходит. Ты умираешь, старик. Так умри же и не мешай новому поколению», – подумал Теодор и вновь сладко улыбнулся. Юноша нацепил на себя непроницаемую маску сочувствия. Ему не привыкать. За долгие годы работы в Мунго, он привык притворяться, что ему не плевать на судьбы умирающих аристократов, что ему жаль их никчемные жалкие жизни.
– Знаю, Господин, – громко произнес слизеринец.
Теодор старался быть как можно более уверенным. Темный Лорд не мог разглядеть его в ярких солнечных лучах, потому противно щурился, отворачиваясь. Он мог читать людей, точно книги, но не сейчас. Болезнь окончательно сразила его, вывела из игры, давая проклятым повстанцам преимущество. Если кто-то узнает… Если хоть кто-то узнает о том, что могучий Лорд смертельно болен… Нет, так рисковать нельзя. Когда пришло время обратиться к врачу, Темный Лорд знал, к кому придти за помощью.
– И что же? – нетерпеливо прошипел волшебник.
Теодор приложил много усилий, чтобы подавить смешок, рвущийся из его груди. Нотт скривился, точно ему неприятно это говорить, больно даже думать о болезни Темного Лорда. Слизеринец сделал небольшой шаг вперед, опуская колбочку с кровью на стол. Он аккуратно, медленно поднял глаза на Лорда, вглядываясь в его бледное, измученное болезнью лицо.
– Боюсь, что это серьезная болезнь, сэр. Она крайне заразна, – предупредил Лорда Теодор. – Кто-то из домочадцев кроме Вас еще чувствовал недомогание?
Волан-де-Морт прикрыв красные глаза, стараясь вспомнить хоть что-то. Нет, он не опасался за жизни своих верных слуг. Лишь хотел узнать, кто же из этих несчастных наградил его страшной болезнью, что так испугала молодого врача. Может быть, кто-то из гостей принес с собой эту проклятую заразу?
– Не думаю, – тихо ответил Лорд.
– Их всех нужно немедленно изолировать. С этой болезнью крайне трудно справиться, – настаивал Теодор.
Мужчина скривился, точно от острой боли. Он не мог понять, почему если болезнь настигла его, слуги должны здравствовать… Волан-де-Морт заставил себя улыбнуться и выдавил из груди грустный, хриплый смешок. Губы его растянулись в неправильной, жуткой улыбке, и Темный Лорд откинулся назад, опуская голову на мягкую теплую подушку.
– Ты заботишься о моих слугах гораздо лучше, чем я сам забочусь о них, – прошипел Темный Лорд. – Зачем? Пусть почувствуют то, что ощущаю я…
Волан-де-Морт начал кашлять, точно умирающий пес. Хрипы отдавались от стен, заставляя Нотта сморщиться от неприязни. В нем не было никакой жалости, не было сожалений о почти состоявшемся убийстве. Теодор знал, на что идет, и знал, что его ждет впереди. Воспоминания об объятьях Гермионы вновь всплыли в голове, заставляя Теодора улыбнуться. Темный Лорд не заметил этого. Он ничего вокруг не замечал, продолжая болезненно кашлять.