И буду век ему верна?
Шрифт:
На суде Лешка сидел, закрыв лицо руками, и монотонно повторял:
– Не помню, ничего не помню.
Когда после чтения приговора его уводили из зала, он посмотрел на меня, судорожно вздохнул и крикнул:
– Фенька, прости меня ради бога, не хотел я!
Я вцепилась в спинку стула руками, оглянулась, ища глазами Стаса. Он стоял возле двери. Улыбнулся едва
По дороге домой я сказала:
– Дом теперь принадлежит Димке. Что будем делать?
– Время еще есть, придумаю что-нибудь. Давай прокатимся на дачу. Отдохнем, пока Димка ее не забрал.
– На дачу?
– Ну, да… свежий воздух тебе не повредит. Да и мне тоже. Поживем там пару дней, успокоимся.
Мы долго гуляли по лесу, пока не стемнело, потом сидели возле камина, обнявшись, я смотрела на огонь, а перед глазами стоял Лешка.
Я проснулась под утро, Стаса рядом не было.
– Стас, – позвала я, он не ответил. Я зажгла свет, торопливо оделась, взглянула на часы: без двадцати пять. Где он может быть? – Стас, – вновь позвала я, подошла к окну. «БМВ» припаркован у калитки. На кухне горел свет, но Стаса и здесь не было. В доме стояла гулкая тишина, собственные шаги меня пугали. Входная дверь не заперта. Кутаясь в шаль, я вышла из дома, свернула за угол. Дверь в подвал открыта. Что мог делать Стас в подвале в пять часов утра?
Я спускаюсь по ступенькам и вижу Стаса. Он стоит возле стены, странно, по-звериному держа голову, точно принюхиваясь. Возле ног фонарь, инструменты и битые кирпичи. Он разглядывает что-то у своих ног и меня не видит.
– Стас, – зову я. Он оборачивается, идет ко мне.
– Ты чего не спишь? Бродишь раздетая. Хочешь простудиться?
– Что ты здесь делал?
– Так. Кое-что хотел выяснить.
Мы возвращаемся в дом.
– Чаю выпьешь? – спрашивает он.
– Что ты хотел выяснить?
– Ерунда. Не забивай голову.
– Стас, пожалуйста, скажи мне, что ты делал в подвале? Мы для этого сюда приехали?
– Ладно. Я кое-что искал.
– Что?
– Одну вещь, которая мне нужна. Я ее не нашел. Теперь все?
– Давно ты ищешь эту вещь?
– Кончай болтать, лучше обними меня. Губы у тебя холодные, но очень сладкие.
Через
– Опять будешь свою таинственную вещь искать?
Он смотрит на меня, долго смотрит. Взгляд тяжелый.
– Возможно. И что?
– Может быть, ты скажешь, что ищешь, вдруг я тебе помогу?
– А ты не догадываешься? Я ведь тебе говорил, у Вадима на меня кое-что было…
– Я все сожгла, – произношу я медленно, отводя взгляд.
– Сожгла?
– Пакет был в банковской ячейке, на мое имя.
– Интересно. Ну и что было в пакете?
– Бумаги. По крайней мере, горели они хорошо.
– И ты в них не заглянула?
– Нет.
– Я должен в это поверить? – Я молчу. – Женщины на редкость любопытны, разве нет? – говорит он.
– Я знаю о тебе все, что хочу знать. Главное, ты меня любишь, а я люблю тебя.
– Отлично. Тогда с чего ты взяла, что бумаги те самые?
– Что еще там могло быть?
– Не хитри со мной, Принцеска.
– Тебе не о чем беспокоиться. Я все сожгла.
– Как думаешь, почему он оставил пакет тебе? – помедлив, спросил Стас.
– Не знаю.
– Ладно. Забудем об этом.
Но он не забыл. Он все чаще задумывается, глядя как будто внутрь себя. Я беру его за руку, словно стараясь удержать. Я еще надеюсь. Надеюсь, что он мне скажет. Я не выдерживаю первой. Мы смотрим телевизор, я наблюдаю за бессмысленным для меня движением на экране и вдруг произношу:
– Вадим зачем-то купил дом в деревне и оставил его мне. Адвокат сказал.
– Зачем Вадиму дом в деревне? – хмурится Стас.
Я смотрю в его глаза и мысленно повторяю: «Скажи мне, скажи…»
– Ты меня любишь? – спрашиваю я.
– Конечно.
Он обнимает меня, прижимает к себе. На следующий день, ближе к вечеру, он говорит:
– Нашел я эту деревню на карте. Час езды отсюда. Посмотрим наследство?