И целая вечность впереди...
Шрифт:
Как-то Степаныч собрал нас и сказал:
— Вручаю я вам в руки настоящие оружие. Это не умение драться, а умение убивать. Никогда не поднимайте руку на слабого, даже если он не прав. Вы же сильнее. Вот и думайте об этом. Простите эму эту слабость. Сильный должен научиться прощать.
Мы пытались с ним спорить:
— Он будет нас обзывать, оскорблять, а мы его прощать.
— Учитесь властвовать собою, так классик сказал. А он знал толк в жизни. Не стоит обидное слово вашей жизни.
— А почему нашей?
— Так на вашей совести
Простые были слова, но запомнили мы их на всю жизнь. А еще мы видели, как однажды возился Степаныч с пьяным мужиком. Тот и ругал Степаныча последними словами, и кидался на него драться, а тот всё его успокаивал. Мало того, домой отвёл и спать уложил.
Мы спросили у Степаныча:
— Почему?
Тот усмехнулся и сказал:
— Эх, детвора. Может, горе у человека случилось, может, обидел его кто. Вот и выходит обида наружу. А в жизни это замечательный человек.
Наутро мы убедились в правоте нашего наставника. Тот мужик пришёл к Степанычу следующим вечером с извинением. Сели они за столик в подсобке. Достал мужик коньяк и закуску.
— Ополоумел я вчера. Пришёл домой, а вещей жены нет. Вот я и подумал, что жена бросила.
— А что были какие-то причины?
— Да в том-то и дело, что нет? Жили мы душа в душу. И так со мной поступила. Вот и хватил я лишку.
— Да видел я тебя вчера.
— Ты уж прости, не в себе был.
— Видел, видел.
— Сегодня проснулся, а жена на кухне есть готовит. Я к ней с вопросом, почему ушла, а он говорит: «Ты что, дурак старый, удумал, я к дочери ездила. У неё дочка сильно заболела, так мы с ней всю ночь у кроватки провели. Скорую вызывали. Зачем хорошего человека обидел. Иди, извиняйся». Сунула мне бутылку конька и закуски и отправила к тебе.
— Не переживай, всё в жизни бывает. Видел я, что с тобой что-то не то. Давай за нас.
— Давай.
В конце вечера тот мужик говорит Степанычу:
— Вот тебе ключ от соседнего подвала. Наведи со своими орлами порядок. Я вам списанное оборудование подвезу. Тебя инструктором устрою. Не дело им с тобой по котельной шарахаться.
— А за это тебя от нас всех отдельное спасибо, — согласился Степаныч.
Так у нас появился отдельный уголок. И мы поняли на конкретном примере, что значит властвовать собой. Потом этот дядька к нам частенько в подвал забегал. Хороший человек оказался. В этом подвале места побольше было. Часто мы там одни были, но ни спиртным, ни куревом не баловались. Боялись Степаныча обидеть.
Это я рассказываю, чтобы вы поняли: силенка у меня была, кое-какие боевые навыки были.
То утро, когда я попал, на Стикс. Было самым обычным. Мать уже ушла на работу. Мне надо было на учёбу во второй половине дня, поэтому я долго лежал в постели. Тем более, что чувствовал себя не ахти. В конце концов заставил себя встать и пошёл к холодильнику. Выглушил я бутылку воды, немного лучше себя почувствовал. Посмотрел в окно, а там конец света. Мутанты на улицах гоняются за людьми.
Увешался разным холодным оружием. Мы его, по совету Степаныча, имели, но им не пользовались. Надел я на руку кастет, взял тяжелый молоток с острым концом, увешался ножами и пошёл. Тихонечко просочился на лестничную площадку, а там сосед стоит и дверь в свою квартиру толкает. А вид у него какой-то не такой. Как он меня услышал, я не понял. А сосед повернулся ко мне, руки тянет и ласково урчит, а у самого вся рожа в крови. Извернулся я и со всей силой кастетом по виску встретил. Наверное, силы не рассчитал, потому что у него черепок треснул. До сих пор мне иногда снится, сволочь, тянет руки и урчит. Как приснился — жди неприятностей.
Больше в подъезде мне никто не встретился. Выскользнул я на улицу потихоньку. Никто меня не услышал, где на полусогнутых, где на четвереньках, где ползком пробрался я до двери в котельной. Кинулся, а там закрыто. Я к лазу, где уголь сбрасывали, там можно было пролезть. Попал я в котельную, а там никого нет. Тут подумал я, что мне можно здесь будет отсидеться. Только подумал, как кто-то в лаз проник. Вздохнул облегченно… Степаныч.
Я к нему:
— Что с миром случилось?
— Какая-то химическая война или экологическая катастрофа. Ночью всё в тумане было. Вблизи ничего видно не было. И запах какой-то странный: кислый с разными оттенками.
— Что делать будем?
— Пока здесь отсидимся, а там видно будет.
Вдруг в двери кто-то начал сильно стучать кулаками.
— Посиди пока здесь. Я посмотрю.
Степаныч открыл дверь. В неё стучал незнакомый человек. Ему не довелось сделать спасительный шаг в подвал. Какая-то мощная лапа схватила его за туловище и куда-то потащила. Он даже не успел закричать. В открытую дверь ворвалась толпа мутантов. Впервые я видел, как сражался Степаныч. Этот бой я до сих пор помню, многое из него и сам могу повторить, но ещё не всё. Великим бойцом он был. Однако вслед за этими мутантами ввалилась громадина. Степаныч меня в остывшую топку забросил и дверцу прикрыл. Я забился в угол и ждал, чем дело закончится. Потом выстрелы услышал.
Вылез из топки, смотрю: Степаныч весь поломанный, хрипит, кровяная пена на губах. Слышу выстрелы. Думаю, наконец-то власти вмешаться пришлось. Выбежал, а там Белый добивает молотком последних пустышей. Увидел меня и говорит: «Откуда ты такой черный? Из ада, что ли?» Я ему: там Степаныч помирает. Пошли мы с ним подвал. Достал Белый фляжку, силой влил в горло пострадавшему лекарство. Ко мне обратился: «Так Черный, будет жив твой дед. На Стиксе не с такими ранами выкарабкиваются». Выкарабкался дед. Теперь он уже молодым по Стиксу бегает. Всё не уймется никак. Вот с тех пор я — Черный, а он — Лом. Он же страхолюдину ломом убил. В споровый мешок железяку загнал. Это я потом узнал, что эту страхолюдину топтуном называют.