И целая вечность впереди...
Шрифт:
— Хорошо, только поосторожнее там.
Иван задумался:
— Стикс — опасное место. Но имеет ли он право запрещать заниматься любимым делом? Конечно нет. Просто выживать… Это не интересно. Целую вечность изнывать от скуки и дрожать от страха? И зачем тогда она, эта вечность?
Мерное течение мыслей прервал Старшой, начальник отряда военных, база которых находилась на острове:
— У меня плохая новость. Не вернулся из рейда Гаврюша.
— А как отряд?
— Все остальные вернулись. Больше потерь не было.
— Что
— Уехал с девчонкой за её близкими. Руководство поручил заместителю. Сам потом не вернулся.
— Людей оставляли? Или бросили его там?
— Оставляли. Никто не вернулся.
— Значит погиб. Погиб из-за любви. Пусть смерть его будет легкой. Стикс не прощает ошибок. На его место поставили другого человека?
— Пока временно.
— Назначайте постоянно. Он уже не вернётся. Как вы устроились на острове?
— Базу обустроили. Все сборно-разборное. В случае чего можно будет легко её эвакуировать.
— Хорошо. Потихоньку ищите стабильные места и на суще. Пусть там нельзя основать стаб, но базу или скрыт можно сделать при помощи современных материалов, замаскировать и использовать.
— Задача ясна.
— Вот и замечательно. Время от времени направляй бойцов на большую землю для отдыха. Люди должны знать, что у них есть постоянное место обитания, что их здесь всегда ждут.
Во время этого разговора вошёл Седой. Он кивнул Ивану и обратился к военному:
— Старшой, задержись. Тут дело обсудить надо сейчас все подтянутся.
— Что-то случилось? — поинтересовался Иван.
— Сейчас все соберутся, тогда всех сразу в известность и поставим.
В кабинет главы быстро собрались начальники служб и командиры отрядов. Последней явилась Бандерша. Она была вне себя.
— Я не понимаю, это что делается? Вы нам обещали защиту. И что получили? Почему девчонку убили. А издевались над ней как? Это кусок мяса, а не человек.
— Бандерша, мы понимаем твое волнение. Давай по порядку.
— Мы сейчас на вольных хлебах. Зарабатываем деньги для себя и для стаба. Наше материальное положение улучшилось. Но раз мы теперь не на службе у стаба, нас никто не охраняет.
— Не говори ерунды. Никто не отказывается защищать вас. Здесь все без изменения.
— В таком случае, почему Лаура убита, а убийца в баре сидит и рассказывает о том, как развлекался всю ночь.
— Ты не права, — вмешался Славик. Он давно уже здесь, в соседней комнате. Его спеленали, как младенца.
— Введите, его сюда, — приказал Иван. — Надеюсь язык ему не отрезали?
— Пока нет. Пусть вначале расскажет, что и как произошло. Разделать всегда успеем.
В комнату внесли и поставили обвиняемого. Было видно, что досталось ему сильно, хотя в течение месяца все бы прошло. Но был ли теперь у него этот месяц.
— Я не понимаю, что у вас за порядки в стабе? Что за отношение к честному рейдеру?
— Жаль, что нельзя было тебе отрезать твой поганый язык. Рома, может по почкам, — заметил Седой.
Рома вскочил со своего места:
— Братишки, это легко. Будет больно, но жить будет.
Он подошёл к обвиняемому и легонько ударил того в живот. Рейдер открыл рот, и Рома ловко всунул туда кляп.
— Да визжать будет так, что у меня голова разболится. А так ещё больнее будет.
Последовали два неуловимых удара, и только расширенные зрачки обвиняемого показывали, как ему было больно.
— Теперь понял, как надо разговаривать с уважаемыми людьми? — спросил его Рома. — Если понял, кивни головой.
Связанный рейдер быстро-быстро закивал головой.
Рома вытащил кляп изо рта и положил на голову обвиняемого.
— Упадет, процедуру повторим, — предупредил он уже изрядно перепуганного рейдера.
Тот стоял не шевелясь.
— Ты понял, мил человек, — обратился к нему Иван, — как надо себя вести. Грубить не надо, и Рома обижать не будет. Так, Рома?
— Обижаешь, братишка. Я всегда за вежливый разговор. Учить-то надо?
— Учить надо. Так что ты молча стоишь? Тебя попросили по-хорошему рассказать, что случилось.
— Я всё расскажу. Только уберите его от меня, — из глаз обвиняемого брызнули слезы.
— Рома, ты почему расстроил человека. Успокой его сейчас же.
— Братишка, так кто знал, что он такой нервный. Успокоился быстро.
— Я уже спокоен.
— Тогда рассказывай, — продолжил Иван. — Что случилось?
— Я взял шлюху.
После этих слов последовало от Ромы две пощечины.
Иван терпеливо объяснил:
— У нас нет шлюх, у нас есть уважаемые женщины.
— Я взял уважаемую женщину, привел ее в номер. Дал слегка по губам, чтобы не грубила.
— А что она тебе такое сказала, что ты принял за грубость.
— Она сказала, что от меня несёт, как от вонючего козла.
— И что? — спросил Иван. — От тебя и сейчас несёт, как от вонючего козла.
Рейдер посмотрел на собравшихся. У всех присутствующих был ухоженный вид.
— Вы, наверное, не выходите из стаба, вот и позволяете наряды носить.
— Это не совсем так. Вот Старшой только с базы. Прежде чем прийти сюда он привел себя в порядок. И он это сделал не для нас. Он сделал это для себя. Пошёл бы, помылся.
— Я, может быть, так и сделал бы, после того как проучил хорошенько. Она вместо того, чтобы заплакать и подчиниться, меня ударила. Меня, честного рейдера. Ударом сбила меня с ног, а потом начала бить ногами. Мне было очень больно. А потом, когда я лежал на полу, она стала тыкать в меня пальцем и смеяться, какой я задохлик. Я не выдержал и, когда она повернулась ко мне спиной, ударил её бутылкой по голове.