И целая вечность впереди...
Шрифт:
— Это такие мелочи… А вообще, я доволен, что вы поставили этих обнаглевших рейдеров на место. Они уже по мелочам достали всех. А так у меня их командир был, просил машины и оружие не отбирать. Но мы же не варвары. Всё не отберем. Кое-что для рывка у них будет. Оценил. Могли бы одни клевцы оставить. Сейчас своих рейдеров пинает и орёт: «Опозорили, падлы. С девками не могли справиться. Дятлы! У вас даже др…ть не получается. Вы только свой половой орган терзать можете. У Ивана неделю за свой счёт выпрошу и вас урою на полигоне». Он мужик хороший, не обижайте его. Он к вам извиняться придет.
— А его не было в ресторане?
— К девушке своей зашел. Не было его давно, а потом она его уже не отпустила. Придется дать ему неделю бесплатно.
— Может, нам мужику помочь.
— Не вздумайте, я тоже его сильно щипать не буду, если честно, но должен же он своих орлов повоспитывать.
— Если так, то мы согласны.
— А вы бы оплатили ремонт?
— Мы для этого и пришли. Мои люди тоже виноваты, подраться хотели, только хитрее оказались. Развели лохов.
— Кстати, ваших девушек никто бы не обидел, там военные для пригляда за вами сидели. Они просто вмешиваться не стали. Нарвались щеглы — получите. Они всех сегодня приглашают на свой бал. От ваших девушек они в восторге. Не откажите в любезности. Придете?
— А вы будете?
— А куда мне деваться с подводной лодки. Я, конечно, человек домашний, но должность обязывает. Мы с Марией Петровной будем.
— Если Семён согласится, то и мы будем. Мои люди обязательно придут.
И все пришли на этот бал, которые устраивали за свой счёт военные. Девушки пользовались бешенным успехом. А наутро всех пригласили на полигон. Выяснить, так сказать, кто сильнее. Довольными остались обе стороны. Только избитые смотрели на эти состязания и ужасались, в какие неприятности могли попасть, если бы за них всерьез взялись. Больше они никогда не говорили командиру, что у них и так всё хорошо с физической подготовкой.
Миледи спросила у Ивана:
— А зачем вы такие праздники устраиваете?
— Чтобы люди себя дома почувствовали. А в доме есть и горести, и радости. О бедах и трудностях говорить не стоит, а праздники людям надо устраивать. Чтобы это не просто был перевалочный пункт, где можно побухать и подебоширить, но родной дом, который надо защищать и о котором надо заботиться.
— Хорошо задумано.
— Хорошо стараемся и исполнять.
Иван рассказал о всех традициях, которые установились в их стабе.
Особое впечатление произвело на других отдыхающих и то, как вновь прибывшие развивали свои дары. Ладно, глотали как бешеные красный и черный жемчуг под присмотром местного знахаря. Причем весь отряд. Даже на пацаненка истратили красную жемчужину. А двум мордоворотам, что с ним катаются, за что? Мало того, они еще одну красную выпросили для малышки. Вайт и Миледи на их просьбу только пожали плечами и разрешили.
Это, действительно, было правдой. Вот, как это случилось.
Макс каждое утро ходил на море. Он окреп, загорел, научился держаться на волне. Он уже и сам не сознавал, что ждёт восьми часов утра, когда придет маленькая девочка, и он будет катать её на водном велосипеде.
Каждый раз она начинала со слов:
— Максик, а ты покатаешь меня на велосипеде?
Макс качал головой в знак согласия, и они шли к водному велосипеду. Первый заплыв они всегда совершали вдвоём, потом девочка поворачивалась к друзьям и кричала:
— Идите к нам кататься.
Ребятня лезла в воду и забиралась на велосипед. До обеда Макс возился с ними.
Однажды он услышал неприятный разговор.
— Катька, ты всё врёшь, никакой он тебе не братик.
— Нет, братик.
— Тебя одну привезли.
— Меня одну привезли. Моя мама потерялася и братик потерялся. А потом нашёлся.
— Он с тобой из-за жалости возится.
— Максик, мой братик, поэтому он меня жалеет.
— Не нужна ты ему.
— Нет, нужна, — не соглашалась девочка, хотя уже её личико начало кривиться и слезы должны были политься из глаз.
Макс вмешался, ему было неприятно, что при нем обижают маленького человечка:
— Катенька, никто тебя не бросит.
— Вот видишь, меня так только мама называла и братик, — девочка крепко прижалась к плечу мальчика.
— А ты шёл бы куда-нибудь…
— А то что, — нарывался на ссору противник.
Тут вмешались два его телохранителя:
— Командир, не заводись, убьёшь сгоряча, потом доказывай, что ненароком писюненка зашиб, — попробовал погасить ссору Баламут.
— Ты лучше в скрыт уйди и пинка дай ему для скорости, — посоветовал Тугодум.
Макс презрительно плюнул под ноги:
— Солдат ребенка не обидит.
После этого он ушел в скрыт и взял на руки Катеньку. Они исчезли вместе.
В это время к ним уже бежала охрана. Макс проявился в машине и позвал Баламута и Тугодума:
— Эй, босота, кого ждём? Нечего на мелочь размениваться.
Подбежал охранник и тревожно спросил:
— Девочка, тебя хотят похитить.
— Что вы, дяденька. Меня Славик пытался обидеть.
Славик в это время стоял с открытым ртом.
— А это мой братик, Максик. Эти два дяди хотят стать моими папами.
Помолчав минуту, она уже обратилась к Баламуту и Тугодуму:
— Вы же хотите быть моими папами?
Те, широко открыв глаза, согласились:
— Хотим.
Охранник, услышав эти слова, схватился за живот:
— Ну вы, мужики, попали.
— Так мы поехали, а за эту крошку не беспокойся, мы голову отшибем тому, кто на неё только косо посмотрит.
Охранник глянул на этих двух амбалов с уголовными рожами, которые умилительными глазами смотрели на ребёнка, и махнул рукой:
— Вот в это я точно верю.
Весь день Баламут, Тугодум и Макс катали девочку по стабу, угощали мороженым, пирожными. Вечером два друга вытащили сонную девочку из машины и сказали Максу: