И целого удара мало
Шрифт:
— Как закончишь, догоняй!
Мия кивает, утешая и успокаивая девчонок. Двери, естественно, закрыты, но от моего легкого толчка стеклянная стена идет сеточкой трещин и рассыпается на мельчайшие осколки. Гражданских не видно, похоже, они уходят черными ходами.
Изнутри сразу же открывают шквальный огонь как живые люди, так и автоматические системы охраны. Иду, не обращая внимания на град пуль, посматривая на друзей. Но те движутся так быстро и хаотично, что невидимый нам оператор попросту не успевает отследить траекторию их движения. В том, что турелями, свисающими с потолка, управляет охранник, даже не сомневаюсь, так как через несколько секунд весь огонь сосредотачивается на мне, в то время как живые защитники упрямо пытаются достать мечников.
Напрасно. Ни Муцу, ни Карасуба не дают им на это ни малейшего шанса, умудряясь легко выскальзывать из-под плотного огня. Парень даже шутя отбивает пули мечом, ехидно скалясь врагам. Я же просто иду, прикрывая глаза руками. Выстрелы крупнокалиберного орудия рвут ткань на моей груди, пока я, спохватившись, не отдаю ИНКу костюма собраться на спине, оставив впереди лишь легкие лоскутки для приличия. Единственное, чего я серьезно опасаюсь — случайного рикошета, но ситуация выходит из-под контроля гораздо раньше.
Слева звучит полурык-полустон. Очередная автоматная очередь задевает Карасубу! В тот же миг она, рыча, исчезает из поля зрения, буквально размазываясь в воздухе, вихрем проходя по охранникам. За пару секунд те превращаются в фарш. Муцу завистливо присвистывает, укрывшись за колонной, а я прыгаю к турели, ударом кулака превращая ее в груду бесполезного электронного хлама.
В зале становится тихо, лишь где-то наверху все еще завывает сирена. Приседаю возле скорчившейся Карасубы, осматривая ее рану. Ей зацепило руку, а две пули вошли в левую чать живота. Кровь толчками выходит наружу.
— Похоже… Я немного расслабилась… — бормочет она, опираясь на меч. — Оставьте меня здесь… Я была… счастлива работать с вами… мой ашикаби!..
— Не торопись на отдых! — ухмыляюсь, прикладывая обе руки к ее животу. Сосредотачиваюсь, вызывая знакомое ощущение. Странное дело. С каждым разом мне на это требуется все меньше и меньше усилий! Словно бы на это влияет связь… Впрочем, почему странно? Наверняка, так и есть. Если девушки усиливаются за мой счет, то и мне в обратку идет от них какая-то сила. Недаром тот пацан был на редкость умным и живучим. Сомневаюсь, что он так легко бы пришел в себя после того, как его отпинали, будь он обычным человеком!
Свет «течет» из моего тела в животик ошеломленной Карасубы. Звяк-звяк! Пули, застрявшие внутри, со звоном падают на пол. Рядом слышится шорох — Муцу благоговейно падает на колени.
— Мой ашикаби! — звучит его пораженный голос. — Кто вы на самом деле? Божество?
Карасуба изумлена не меньше него, хотя видела гораздо больше, нежели парень. Стоит мне закончить, как она, ощупав место раны, стремительно обнимает меня с такой силой, что едва не ломает шею.
— За мной должок! — шепчет она на ухо, так же быстро размыкая объятия.
— Эй! Чем вы тут занимаетесь?! — вопит Мия, которая как раз в этот момент заходит в разгромленный зал. В следующий момент она видит томатный салатик, оставшийся после охраны и ее вновь скручивает спазм. Но она справляется огромным усилием воли. А потом видит дырки от пуль на одежде Карасубы…
Лифт заблокирован, поэтому мы поднимаемся выше и выше, планомерно зачищая каждый этаж. Большинство из них пусты, но примерно на каждом десятом-двадцатом пролете нас встречает ураганный огонь. Секирей, может и нечеловечески быстры, и выносливы, но даже они к пятидесятому этажу начинают уставать. А по моим прикидкам нам идти еще двадцать-тридцать уровней.
— Оторвать… голову… тому… кто строит такие… высотки! — рычит Карасуба, переставляя ноги.
— Привал! — объявляю, проверив очередной этаж. Быстро обыскиваю, притаскивая почти полный кулер. Пока друзья переводят дух, утоляя жажду, прислушиваюсь, проверяя здание на предмет аур врагов. Так и есть, эта моя способность тоже значительно улучшилась. Не считая последней засады выше нас на пять этажей, на самом верху пентхауза нас ждут исключительные силы во главе с самим Хаято и еще несколько подвластных ему Секирей. Обрисовываю ситуацию напарникам.
— Может, я сам? — робко спрашиваю у девушек. В тот же миг два обнаженных клинка замирают у моего горла.
— Даже не думай! — шипит Карасуба. — Все веселье и без меня?! Я уже почти-почти отдохнула!
— Дорогой! — выпуская ауру злого духа, поддерживает ее Мия. — Тебе без нас ну никак нельзя! А вдруг поранишься? Ну уж нет! Только с нами!
Муцу молча поднимает большой палец. Пожимаю плечами, указательными пальцами обеих рук нажимая на острейшие кончики их катан, отводя их подальше от себя. Как и ожидается, они даже не царапают кожу, оставляя лишь незаметные впадинки на подушечках пальцев.
— Из чего ты сделан, если мой Китон-рю не может даже поцарапать тебя? — в который раз удивляется Мия, вставая. — Я готова.
Вслед за ней поднимается Кара, Муцу. Мы двигаемся дальше. Я первый влетаю на этаж, разнося в пыль пушки и турели, раскидывая тяжеловооруженных огнеметами и крупнокалиберными пулеметами противников. Секирей летят следом, зачищая обычных людей. Через полминуты этаж напоминает киностудию фильма ужасов. И тут с потолка раздается голос беглеца:
— Да кто ты такой?! — орет тот испуганно. — Оставь меня в покое! Я заплачу целый миллион! Два миллиона! Пять! Слышишь меня, лысый?! Пять миллионов!
«Лысый?! Блять!»
Провожу рукой по макушке. Так и есть, привык, что тело неуязвимо, рванул прямо в струю огня. Теперь от моей прически осталось лишь воспоминание. Сзади слышится фырканье Карасубы и сочувственный вздох Мии.
— Вам даже идет, хозяин! — в голосе Муцу слышится искреннее сочувствие и поддержка. — А че, волосы? Да отрастут они!
Киваю, соглашаясь. Пацан, исходя соплями и слезами изо всех сил пытается нас уговорить отступить, обещая чуть ли не все блага мира. Значит, наше шествие действительно его напугало. Еще несколько этажей и мы выходим на террасу небоскреба. Как хорошо вдохнуть свежего воздуха…