И дай умереть другим
Шрифт:
«Блестящий футболист», – первый внес свою лепту в разбор эпизода.
«Но что это?! Манцов не встает с газона. На поле появляется врач. Игра остановлена…»
«Дорогие друзья, к сожалению, талантливейшего футболиста Георгия Манцова увозят с поля. Судя по всему, во время выполнения шпагата он растянул паховую мышцу. „Буревестник“ срочно проводит замену…»
«Но что это, почему шумит стадион? А, все понятно. Замену также проводит тренер „Баварии“ Ариго Капелло. Вместо девятого номера, Рихарда Шульца, в игру вступает Константин Бруталис, номер семнадцать. Не
«Следует подача с правого фланга, на выдвинувшегося к воротам Алемара. Выпрыгнувший защитник головой мяч не достал, и Алемар спокойно остановил его правой ногой, и… о господи! Упредив падающего в прямом подкате вратаря, убрал мяч влево и уже свободно и спокойно мягким даже не ударом, а скорее броском послал его в пустые ворота. Последняя минута тайма – и гол, забитый за считанные секунды до свистка, привел стадион в состояние шока, а Алемар, раскинув руки, словно в полете, неспешно побежал к партнерам… Но… судья мяч не засчитывает! Офсайд! Положение вне игры!»
«Слава богу!»
«Надо заметить, что игроки явно сбавили темп. В игре наступило затишье».
«Это не затишье, это перерыв. Статистика первого тайма показывает, что „Бавария“ безусловно имеет преимущество, но преимущество это территориальное. По крайней мере, ударов в створ ворот команды нанесли равное количество».
«Надо объективно заметить, что Бруталис совершенно незаметен в составе „Баварии“. Уж простите за тавтологию».
Бавария Буревестник
8 удары 4
3 в створ ворот 3
3 угловые 3
6 вне игры 0
9 нарушения 10
ТУРЕЦКИЙ
Турецкий лежал на своем любимом диване, отхлебывал полюбившуюся буря-колу и, выключив звук телевизора, мрачно наблюдал полное бессилие «Буревестника» начать конструктивную игру и такое же бессилие «Баварии» забить наконец мяч.
– Буря, скоро грянет буря, – пробормотал Турецкий, чувствуя недоброе.
Вот Шибанов сбивает Джорджевича на подходе к штрафной площадке. Очередной свисток арбитра. Бруталис подходит к мячу. Прямой удар не может быть нанесен. «Стенка» прикрывает ближний к Бруталису угол. Вратарь руководит ею минуты полторы, сдвигая игроков буквально на миллиметры. Сам он располагается почти посредине, имея в виду в первую очередь защиту дальнего угла.
Бруталис оставляет себе для разбега пять метров.
Через две секунды после свистка, приглашающего его пробить штрафной, он разбегается и… почти остановившись перед мячом, почему-то бьет с места. Стадион замирает.
Вратарь, проявив чудеса реакции, в изумительном прыжке отправляет свое длинное тело в правый верхний угол.
«Стенка», успев отреагировать на разбег Бруталиса, подпрыгивает как по заказу, надеясь достать мяч головами.
А Бруталис почему-то бьет низом… и мяч уходит по травке, под ногами подпрыгнувшей в этот миг «стенки» из шести футболистов – аккуратно в левый ближний угол! Гол.
Стадион затаился.
Бруталис победно вскинул руки, прошелся колесом, сделал кульбит и ринулся в объятия своих из «Баварии».
Счет открыт – 0:1.
Принципиальность поединка нашла воплощение прежде всего в бешеном настрое гостей. И через две минуты мюнхенские футболисты провели еще одну блестящую комбинацию. По-немецки строгую и практичную атаку четким ударом из района одиннадцатиметровой отметки пушечно завершил Шульц. Москвичей спас Козленок (или Козлёнок?) от всей души вынесший мяч из штрафной. Удар у него получился едва ли не сильнее, чем у Шульца. Но мяч срезался с бутсы, и Турецкий, к вящему изумлению, увидел, что летит он буквально… в него! Через секунду изображение погасло, пошли помехи, а из динамиков – треск.
Мяч угодил прямо в камеру оператора.
Турецкий, опрокидывая буря-колу, ничком свалился на пол и затрясся в немом хохоте. Услышав странные звуки, в комнату заглянула Ирина Генриховна, но к этому в времени трансляция переключилась на другую камеру, изображение на экране восстановилось, а Турецкий, утирая слезы, перебрался обратно на диван.
Супруга пожала плечами и ушла. Болельщики – чокнутый народ.
РЫБАК
Рыбак уже не строил больших иллюзий по поводу игры. И теперь чаще и внимательнее поглядывал по сторонам. Не забывая при этом перемещаться на новое место каждые пять минут.
А матч продолжался.
«Вы знаете, – говорил один комментатор, – перед матчем тренера немецкой команды попросили прокомментировать игру „Буревестника“. Ариго Капелло сказал: „Бавария“ никогда не подстраивается под игру соперника, а пытается навязать ему свою. Все остальное – внутренние дела соперника. А на них мы чихать хотели».
«Игра продолжается агрессивными атаками „Баварии“, – говорил второй. – Из центра поля мяч отправлен на правый фланг, оттуда идет довольно невнятный навес, на который тем не менее успевает левый крайний! Это Кингстон».
«Обыграв выпрыгнувшего защитника, он отбрасывает мяч ногой вправо набегающему Джорджевичу. Тот, против ожидания, не бьет сразу, хотя до ворот метров пятнадцать, всего ничего, а бросается на обострение, опережает защитника и бьет в ближний угол в противоход выскочившему голкиперу „Буревестника“!»
Рыбак почувствовал, что ему стало нехорошо. И подумал, что более идиотской ситуации придумать невозможно. Здоровый взрослый мужик бежал фактически от верной гибели и теперь стоит и жует сопли по поводу того, что его любимая команда позорно продувает немцам у себя дома.
«Гол! Какой ужас…»
«0:2? Нет, снова офсайд! Судья матча, испанский арбитр Гарсия Арандо, гол отменяет».
«Фу– уух… Ну-ка давайте посмотрим повтор этого эпизода… Вот она, передача. И наверное, все-таки в этой передаче офсайда не было», -предположил один комментатор.
«Ну это еще как сказать. Возможно, с другой точки видно, что офсайд все-таки был», – возразил другой комментатор.
«Однако все равно гол правильно не был засчитан, поскольку решающий удар Джорджевич наносил уже после свистка», – парировал первый.