И девять ждут тебя карет
Шрифт:
— Как, это вы, мисс Мартин? Я думал, вы уехали с мистером Блейком!
Я не ответила, пробежала холл, рванула дверь и выбежала в темноту.
«Кадиллак» уже тронулся с места. Когда я добежала до низа большой лестницы, он отъезжал от дома. Я снова позвала Рауля, но он не расслышал; во всяком случае, машина не остановилась, наоборот, прибавила скорость. Я бросилась бежать за ним.
Я была не больше чем в двенадцати ярдах от машины, когда она осторожно въехала на первый поворот и скрылась из виду.
Если бы я тогда могла соображать, то ни за что не сделала бы подобного. Но я была не в состоянии рассуждать. Я знала только, что должна сказать
Это была узкая тропинка, круто спускавшаяся к мосту Вальми. Я много раз ходила по ней вместе с Филиппом. Ее недавно расчистили, и ступеньки, положенные в самых опасных местах, были крепкими и широкими, но скользкими. Идти по этой тропинке ночью в туман равносильно самоубийству.
Обо всем этом я не думала. По странной случайности в кармане оказался фонарик Филиппа, и при его слабом, неверном свете я почти бежала по головокружительно крутому спуску, будто за мной по пятам гнался целый сонм привидений.
Слева я видела свет фар «кадиллака», спускавшегося по первому, самому длинному отрезку зигзага. Мотора почти не было слышно. Я пробиралась через кусты, не обращая внимания на ушибы и царапины.
Конечно, я не смогу его догнать. Он все еще подо мной, на первом повороте, лучи фар освещали северную сторону дороги, и тени деревьев, мимо которых я пробегала, плясали и ложились на тропинку у моих ног, словно спутанная сеть.
Дорога вилась змеей. Казалось, весь лес ожил и бежит рядом со мной, как в кошмаре. Машина проехала первый отрезок зигзага и готовилась преодолеть следующий поворот. В свете фонарика я увидела, что дорожка круто изгибается, спускаясь примерно на десять футов. Я решила не пользоваться ступенями, а срезать угол и почти скатилась на спине на новый извив тропинки. Таким образом я сберегла несколько драгоценных секунд, пока машина въезжала на следующий поворот.
Самым длинным отрезком зигзага был третий. Он шел налево, примерно на одном уровне, без заметного спуска. Я скользнула, ломая каблуки, к следующей лесенке и, ухватившись за перила, чтобы не упасть, побежала вниз, перескакивая через три ступеньки. Я загнала занозу в руку, но почти не заметила этого. Ветка хлестнула по лицу, едва не ослепив, но я только моргнула и побежала дальше. Вниз по ступенькам, потом поворот, кусок прямой дорожки, вымощенной камнем... свет фар повернул на север, тени вновь затеяли вокруг меня безумный танец. Они расплывались и качались, обволакивая меня нитями огромной паутины. Я задыхалась; пульсирующий шум в висках заглушал звук мотора. Я как молитву вновь и вновь повторяла слова: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Они вертелись у меня в голове, потеряв всякий смысл.
Я не останавливалась. Еще два поворота зигзага, затем мост Вальми — и он уедет. Я сбежала с дорожки, стала пробираться между деревьями и оказалась на каменистом обрыве прямо над мостом Вальми. Я крепко ухватилась за ствол березы, которая росла у самого края обрыва. Туман, поднимающийся от реки, заклубился, пронизанный серебряным светом: «кадиллак» мягко повернул на последний поворот перед мостом.
Я стала спускаться по обрыву. Камни странно светились в свете фар, пробивавшемся сквозь туман. Возможно, я сильно расшиблась и поцарапалась. Не знаю. Помню только, что один раз поскользнулась и изо всей силы уцепилась за куст, чтобы не покатиться вниз. Я еле удержала крик — и в ту же минуту услышала скрип тормозов.
Позже
Я спрыгнула с обрыва, как раз в то время как «кадиллак» снова двинулся, его фары прочертили полукруг на последнем повороте.
Я вбежала на мост. Туман клубился, поднимаясь почти до пояса. Сначала серый, потом он стал белым и наконец окрасился золотом, когда свет коснулся его.
Я закрыла глаза, опустила руки и замерла.
Визг тормозов показался мне оглушительным. Я открыла глаза. Туман поднимался от кузова машины, стоявшей всего в трех ярдах от меня. Потом фары потухли — и меня окутала благодатная темнота. В слабом свете боковых огней туман поднимался вверх, словно дым. Я сделала три неверных шага к машине и положила руку на крыло. Переводя дыхание, прислонилась к нему. Маленькое буддийское молитвенное колесо все еще вертелось у меня в голове, и молитва звучала так же: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...» Но тон ее уже был другим...
Рауль вышел из машины и прошел вперед. Он был с другой стороны кузова. В искаженном свете он выглядел еще выше.
— Я... ждала вас. Я должна была... вас увидеть, — задыхаясь, сказала я.
— Мне сказали, что вы уехали, — ответил он. Потом бесстрастно добавил: — Дурочка, я ведь чуть не наехал на тебя.
Я наконец перевела дыхание, но не чувствовала под собой ног. Прислонившись к крылу машины, я произнесла:
— Я должна была сказать вам, Рауль, что мне очень жаль. Не очень-то порядочно извиняться за то, что подозревал человека в убийстве... но я все же прошу прощения. Мне очень жаль, что я могла даже подумать об этом. Но только подумать, клянусь вам.
Он держал в руках автомобильные перчатки и перебирал их. Он ничего не ответил.
— Я не пытаюсь оправдываться, — с несчастным видом продолжала я. — Я знаю, вы мне этого не простите. И так уже то, что произошло между нами... но сейчас, Рауль, я хочу, чтобы вы поняли... Я только не знаю, как объяснить...
— Вы ничего не должны объяснять. Я понимаю.
— Вряд ли. Понимаете, мне прямо сказали, что вы участвуете в этом деле с вашими... вместе с другими. Бернар сказал Берте. Он сказал ей, что это вы стреляли тогда в лесу. Думаю, Бернар понимал, что раз он зашел так далеко, лучше ему не сознаваться. И он мог подумать, что вы были бы не против убийства, осознав, какие преимущества даст вам смерть мальчика. Я не поверила, хотя она заявила мне об этом очень уверенно. Не могла поверить. Но когда я узнала их замыслы, все стало так ясно... я хочу сказать, ясно относительно них; и у меня не было никаких доказательств, что вы ни в чем не замешаны. Никаких... кроме моего убеждения в этом.
Я остановилась, напрягая глаза, чтобы различить выражение его лица. Казалось, он сейчас очень далеко от меня.
— Можете не верить, Рауль, но я была на вашей стороне. С самого начала. Мне очень многое пришлось пережить с того вечера. Казалось, все сговорились обвинять вас, и я чуть не сошла с ума от горя и... и сомнений, не могла верить даже себе... Я не буду напоминать об этих часах, вы и так пережили достаточно и, наверное, хотите порвать со всем этим... со мной, но я должна была все рассказать вам перед тем, как вы уедете. Я просто не могла рисковать, Рауль; ты ведь можешь меня понять? Скажи, что можешь!