И дочка в подарок

Борн Амелия

Он промолчал. И это молчание ранило сильнее любых оскорблений.

Я бросила ненавистный белый конверт ему на стол и холодно отчеканила:

– Не думаю, что должна вам что-либо объяснять. Не думаю, что вообще что-то вам должна. Это вы были женаты, а вот я - совершенно свободна. 

Его губы изогнулись в нехорошей, неприятной улыбке.

– Ну и как, Цветочек?
– спросил он с проступившей в голосе хрипотцой.
– Кто победил в этих постельных соревнованиях?

Теперь уже я взглянула на него с усталым разочарованием. Жаль, что босс не понимал, что я никогда бы не прыгнула в осознанном состоянии

от одного к другому так легко… Впрочем, как он мог это понять, если до той ночи вообще меня и не замечал?

– Это все, что вас волнует?
– парировала с горькой усмешкой.
– Если да… то мучайтесь дальше этим вопросом. А мне пора работать, как вы то и завещали, босс.

С гордо расправленными плечами я развернулась к выходу и, отсчитывая стуком каблуков удары собственного сердца, вышла прочь.

Рабочий день казался просто бесконечным. В то время как мне отчаянно хотелось оказаться дома. Обнять дочку, устроиться с ней вместе на диване, зажечь праздничные свечи и под традиционные салатики посмотреть приключения тюленя Аркаши, которые сейчас казались просто вершиной мечтаний. Одним словом - вернуться к той, привычной и нормальной жизни, где не было всех этих потрясений. Не было сомнений и метаний. Не было двух мужчин, вносящих в мою жизнь один сплошной хаос.

Я понимала, что ничего уже не будет так, как раньше. Но хотя бы на этот вечер мне до одури хотелось погрузиться в иллюзию прежней жизни.

Но и этому не суждено было сбыться.

– Снова вы, - устало констатировала я, когда, подойдя к подъезду, обнаружила возле него Малиновского.

Он ходил перед дверью взад-вперед, и его зябко запрятанные в карманы руки ясно говорили о том, что он замерз. При этом я заметила, что на запястьях у него висели огромные пакеты.

– Цветочек, - обернулся он на мой голос и синие глаза блеснули в зимней темноте радостной искрой. Или мне это только померещилось?
– Мне казалось, мы наконец перешли на «ты», - заметил он, приблизившись ко мне.

– Ты снова тут, - безразлично пожав плечами, поправилась я.

– А где же мне еще быть? Тут ведь живет моя дочь, - обнажил он зубы в белоснежной улыбке.

– Ты сделал тест.

Я не спрашивала, не обвиняла. Просто оглашала факт, желая увидеть его реакцию.

Малиновский остался невозмутим. Словно каждый день ходил и делал подобные тесты.

– Сделал, - спокойно откликнулся он.

– Зачем? Ты ведь был так уверен в своем отцовстве, - едко заметила я.

Он пристально посмотрел на меня, словно оценивал, заслуживаю ли я честного ответа с его стороны. Но наконец все же сказал:

– Я все знаю, Алина. О тебе и… 

Он сделал паузу, позволяя мне домыслить. И от осознания того, что именно он не договорил, по коже пробежал мороз.

– Откуда?
– сорвалось облачком пара с губ единственное слово и растворилось в морозном воздухе.

– А ты как думаешь?

Я была уверена, что Малиновский надо мной насмехается. Но когда нашла в себе смелость поднять на него глаза, обнаружила, что он всего лишь смотрит на меня - внимательно, изучающе…

Ответ на его вопрос возник в голове сам собой: Лавров. Они ведь были партнерами и, как мне казалось, даже друзьями. Я легко могла представить, как за чашкой кофе один похваляется перед другим своими любовными похождениями…

От

этой картины по телу пробежала дрожь омерзения.

Я вгляделась в красивые черты лица человека напротив, пытаясь отыскать там то, что видела совсем недавно на лице босса - разочарование, осуждение… Но ничего этого не было. И этот факт меня подкупил.

– Так зачем ты пришел?

Он выпростал руки из карманов пальто и кивнул на пакеты в своих руках. 

– Купил Маше кое-что в подарок… не знаю, что она любит, поэтому…

Эти слова напомнили мне о том, с чем теперь предстояло жить. Малиновский - отец моей дочери. Господи, даже сейчас это казалось диким и немыслимым. Но он стоял передо мной, как живое напоминание о еще одной ошибке и от этого было никуда не деться.

С этим всем мне отныне предстояло жить.

– Что ж, идем, вручишь лично, - передернула я плечами, пытаясь не показать открыто, насколько нежеланно для меня его присутствие.

Маше нужен был отец. И это главное, о чем я сейчас думала.

Часть 9

– И представь себе! Мама его просто взяла - и выгнала!
– в который раз пожаловалась на несправедливость судьбы Маша.

Ее безмолвно слушал тюлененок Петя, который всегда внимал Машиным бедам с искренним участием. Вот и сейчас Машенька не удержалась - повторила историю своего самого большого разочарования в жизни.

А ведь все могло сложиться совсем не так, если бы эти взрослые были сговорчивее. Ну чем, скажите, маме так не угодил дядя Костя? Хотя, нет. Не дядя. Папа. Именно так и никак иначе! Почему-то казалось, что если она назовет его папой еще несколько тысяч раз, то Дед Мороз снова исправит вселенскую ошибку и вернет то, что отняла мама.

И хоть до тысячи Маша считать пока не умела, она знала - чем больше повторяешь заветные слова, тем больше надежды на то, что все сбудется.

– Маш! Машенька, иди сюда, - позвала мама, вернувшаяся с работы вечером.

Бабушка как раз задремала в кресле под очередную передачу про то, как прекрасно выбрать себе пару из трех разных людей, потому Маша предавалась своему излюбленному занятию. Рисовала с Петей и заодно вещала ему о своей жизни.

Когда же прибыла мама, Маша слезла со стульчика и побежала в прихожую. Оказалось, что мама пришла не одна. Маша уже видела этого дядю, который сейчас стоял и улыбался, держа в руках пакеты. Он даже поил ее какао. Но этот самый какао был совсем не такой вкусный, как у папы Кости. Да и вообще дядя Артур Маше совершенно не нравился. И почему мама привела его в их дом? Чем он был настолько лучше, что мог находиться здесь, в то время, как папу Костю мама гнала вон?

– Это тебе. Подарки, - просиял улыбкой Артур, протягивая ей два пакета из трех.
– Тут куклы и… в общем, сама увидишь.

– Я не люблю кукол, - помотала головой Маша и отступила на шаг.
– Они некрасивые.

Зачем это сказала, не знала сама. Куклы не вызывали у нее таких чувств. Мама и бабушка подарили ей несколько на прошлые праздники, и Маша в них с удовольствием играла, но сейчас хотелось сказать этому чужому дяде неправду.

– Вот как?

Кажется, знакомый мамы был растерян. Он почесал в затылке и вдруг, взглянув на пакеты, усмехнулся.
– Тогда, я думаю, тебе понравится то, что я для тебя припас.