И дочка в подарок
Шрифт:
– Это было… незабываемо, - медленно растянул он губы в улыбке.
В этот момент я могла понять, почему женщины сходили по нему с ума. Он являлся одним из тех мужчин, которым было даровано просто нереальное обаяние. И почему только меня так тянуло к совсем другому человеку?..
Впрочем, о Лаврове пора было забыть. И именно так я и собиралась поступить, как только сумею уволиться с этой проклятой работы. Наши пути не могли и не должны были больше пересекаться.
– Ну и что мне с вами обеими делать?
– услышала я негромкий вопрос
– Как вам понравиться?..
Он смотрел на меня внимательно, внимающе, словно и в самом деле думал, что я могу дать ему ответ.
Поднявшись из-за стола и тем самым очертив границы, я ответила:
– Прежде, чем стараться нам понравиться, реши - а нужно ли тебе это вообще? Прости, Артур, но я помню, каким ты был… с женщинами. И сомневаюсь, что ты готов стать Маше настоящим отцом…
Он резко встал с места, с надрывным звуком отодвинув стул.
Подошел ко мне сзади, но не сделал попытки прикоснуться. Лишь сказал:
– С вами все иначе.
Это звучало вполне искренне. И не знай я этого человека прежде - могла бы даже поверить.
– И все же я не…
Договорить не удалось. Раздался звонок в дверь и прежде, чем я успела как-либо отреагировать, Малиновский направился в прихожую, бросив на ходу:
– Я открою.
Очнувшись, я последовала за ним, но остановить не успела. Он уже распахнул входную дверь.
– Ты?!
Это был голос Лаврова. Раздраженный, злой, резкий. В том же тоне откликнулся и Артур:
– Не понимаю, что тебя удивляет. Скорее я должен тебя спрашивать, какого черта ты тут забыл. Я ведь предупреждал тебя, Костя…
Следующим, что я услышала, были уже отнюдь не слова…
– Ну и советую все же подумать о том, нет ли мысли у твоей Алины о соперничестве, - наставительно проговорила тетя Эля, с которой я проходил который уже сеанс видео-психотерапии.
– Не понимаю, - покачал я головой.
– Ты о чем?
Эля закатила глаза. В этом ее жесте крылось что-то вроде - какие же мужчины дураки. Ну, или вполне конкретный мужчина в виде меня.
– О том, что твоему Цветочку может показаться, что вы бьетесь за ее внимание с Малиновским потому, что хотите выяснить, чьи бубенчики крепче.
Она хихикнула и потянулась к портеру. Я поморщился. Да уж, таких мыслей мне еще не приходило.
– Я показал ей, как она мне нужна, еще до того, как этот хрен вернулся, - буркнул в ответ.
– И все же, - пожала тетя плечами.
– Ну и я настаиваю, чтобы ты тоже сделал днк. Зная Артура…
Она посмотрела на меня выразительно, и я понимал, что именно имеет ввиду Эля. Зная Малиновского, ожидать от него можно было всего, чего угодно. Достаточно было вспомнить историю с «Гектором», когда этот хрен начал крутить дела за моей спиной, которые чуть не отправили мое любимое детище ко дну. А потом, когда я собирался влезть в кредиты и выкупить у Малиновского его долю в бизнесе, отказался продавать его даже за сумму, назначенную мною втридорога.
Он знал, как тяжко мне будет расставаться с тем, что я так любил. И уже тогда буквально из кожи вон лез, чтобы забрать самое дорогое. И Цветкову тоже. Точнее, как оказалось, ее - в первую очередь.
– Ты права, - неожиданно жестко даже для самого себя откликнулся я и, коротко распрощавшись с Элей, начал собираться, чтобы отправляться к Алине.
Разумеется, последним, кого я желал видеть в доме Цветковой, был Артур. А уж когда я понял, что именно он, совершенно по-хозяйски, открыл мне дверь, во мне все вскипело, превратившись в потоки лавы. Эти самые потоки тут же устремились к голове, в которой мгновенно расплавили мозг.
Ответить на тираду Малиновского я предпочел так, как того требовали обстоятельства - размахнулся и приложил кулак о ненавистную морду. В костяшках что-то противно хрустнуло, раздался испуганный вскрик Алины. Но нас с Артуром уже было не остановить. Мы принялись увлеченно мутузить друг друга в довольно крохотной и, уж конечно, совсем неприспособленной для этого прихожей. На пол летели вещи, мы - летели на них же. И, как в лучших историях «Бразерс», то я, то Малиновский оказывались сверху.
– Папа Костя! Давай!
Это уже кричала Машенька, что придало мне сил и дезориентировало Артура. Как только мы услышали тонкий восторженный голосок, оба отвлеклись. Впрочем, очень скоро я пришел в себя и снова врезал Малиновскому. Удар отозвался в поврежденной руке вспышкой боли.
– Хватит! Хватит же!
– бросилась к нам Цветкова и, буквально вклинившись между нашими телами, взмолилась: - Пожалуйста, хватит!
Пришлось прекратить, хотя, это было последнее, чего мне хотелось в данную минуту. Я поднялся на ноги и чертыхнулся - рукав дорогущего пиджака свисал, оторванный почти что ко всем чертям.
Хотя, мне очень быстро стало не для осмотра повреждений. Алина вдруг принялась выпихивать нас с Малиновским вон.
– Убирайтесь! И чтобы я больше вас здесь не видела!
– ругалась она, с удивительной для ее хрупкой фигурки силой толкая то меня, то Артура.
– Мама! У папы Кости болит рука! Ему нужна помощь!
– вступилась за меня и мою конечность Машенька.
– А ты иди к себе!
– велела Алина и, когда мы оказались в коридоре, захлопнула за нами дверь.
Последним, что я видел, было полное расстройства лицо дочери Цветковой. И кажущийся поникшим тюлень в ее руках.
– Полегчало?
– усмехнулся Артур уголком губ, на которых уже начала запекаться кровь.
– Полегчает, если ты здесь больше действительно не появишься, - прорычал я.
– Это моя дочь, - размеренно-спокойно ответил Малиновский.
– И моя женщина, на которой впоследствии я собираюсь жениться. Так что…
Он пожал плечами и, пройдя мимо меня, удалился. Драться снова, на этот раз в общем коридоре, я не собирался. Кулаками делу было не помочь, а пар мы уже выпустили.