И дочка в подарок
Шрифт:
– Так… Так-так, - задумчиво сказал я и вышел в общий коридор.
Словно гончая, напавшая на след, принялся изучать грязный пол.
– Эй, Шерлок!
– раздался нетерпеливо-насмешливый голос Малиновского.
– Может, тебе пока в детективное агентство какое-нибудь податься, пока мы начнем искать мою дочь по-настоящему?
Клянусь, в этот момент я сдержался только потому, что отвлекаться на такие мелочи, как Артур, было неправильно. Каждая минута была на счету.
– Скажи, Цветочек, - проигнорировав Малиновского с его идиотскими предложениями (а других
– А что ты можешь сказать о своих соседях?
Не то чтобы мне хотелось навести подозрения на каких-нибудь милых невинных людей, но… Но в поисках ребенка, как говорится, все средства хороши.
– Здесь живет семья Петрищевых, - указала Цветкова на правую от ее квартиры дверь.
– А здесь - дядя Миша.
– Теперь на левую.
– И?
– потребовал я продолжения рассказа.
– Да что «и»?
– вновь взорвалась Алина.
– Пойду схожу за досье и выдам тебе краткую характеристику на каждого!
Она огрызалась, но в голосе Цветочка слышалось неприкрытое волнение. Вздохнув и решив больше не нарываться на раздражение со стороны мамы, ребенок которой пропал, я снова прошелся по коридору. Мне в голову пришла странная мысль. А что если все это… розыгрыш? Ну как, розыгрыш… Не очень умелые, я бы даже сказал, топорные действия одного маленького шилопопа с тюлененком подмышкой?
– Дядя Миша, говоришь, - пробормотал я и, подойдя к двери соседа, принялся колотить в нее со всей дури.
Глазка на ней не имелось, потому для пущего эффекта зычно прокричал:
– Откройте! Милиция! Операция «перехват»!
Малиновский, надо отдать ему должное, не сплоховал - тут же появился рядом и включил сирену на телефоне. Какофония звуков наполнила несчастный коридор. Как пить дать - к вечеру попадем во все новостные хроники города.
– Откройте! Мы ломаем дверь!
– гаркнул я снова.
Могло статься, что в квартире никого не было. Или этот самый дядя Миша оказался бы старичком лет девяноста, который от нашей «операции» отошел бы на тот свет. Но мне было на это плевать. Я был обязан выяснить, где Машенька и что с ней!
– Аааааа!
– заорал кто-то плюгавый, едва дверь открылась и мы с Малиновским, столкнувшись локтями, ломанулись в нутро квартиры.
– Не стреляйте! Только не стреляйте!
Дядя Миша (а видимо, это был именно он), пригнувшись и прикрыв голову руками, заметался по еще более крохотной, чем у Цветковой, прихожей. Мои же глаза нашли Машу, смотрящую за нашим проникновением в чужое жилище с искренним восторгом-испугом во взгляде. Фух! Жива и здорова! Это главное!
– Машенька! Машенькаааа!
– наперебой заголосили мама и бабушка означенного ребенка, бросаясь к своей кровиночке, сломя ноги.
– С тобой все хорошо?
Далее последовала немая сцена, единственным аккомпанементом которой было жалобное подвывание со стороны дяди Миши, что забился в угол и сидел там зажмурившись.
– Со мной все хорошо, - вздохнула Машенька и, обратившись ко мне, добавила: - Только не убивайте дядю Мишу, пожалуйста. Это я сама себя похитила…
Прекрасно. Нет, ну это действительно прекрасно. Такой ум в такие годы! Окажется моей дочерью - отдам ей фирму без вопросов. Когда подрастет, конечно.
– Но зачем?
Этот вопрос мы задали Маше хором. Я, Цветкова и Малиновский.
Она вздохнула и, поджав губы, опустила взгляд. Маленькая ручка принялась теребить плавник Петеньки.
– Хотела, чтобы вы… мама и папа… объединились и побыли вместе.
Артур выкатил грудь колесом и удобнее перехватил ружье. Ну прямо Шарик из Простоквашино на охоте. Однако смотрела Машенька вовсе не на него.
– А этого дяди, - добавила она, ткнув пальцем в Малиновского, - в моем плане не было и быть не должно!
Ай, да умница! Нет, отдам фирму, даже если она не моя дочь.
Дядя Миша затих. Молчали и мы. Сказать Машеньке лично мне было нечего. Конечно, будь она моим ребенком, я бы поведал ей, что думаю о таком поведении. Но если уж так посудить, мы все были виноваты в том, что довели ребенка до таких действий.
– Идем домой… - тихо и как-то горько сказала Алина и, взяв за руку Машу, повела ее из квартиры несчастного дяди Миши.
Мы с Артуром мрачно переглянулись, вкладывая в эти взгляды всю ненависть и предупреждение относительно того, чтобы каждый из нас даже не думал напрашиваться к Цветковой в гости.
Впрочем, сама Алина, видимо, думала иначе.
– Константин Павлович, можете зайти тоже?
– спросила она, обернувшись на выходе.
Я возрадовался, но, похоже, зря. Взгляд Алины не сулил мне ничего хорошего.
– Могу, - кивнул в ответ.
– Только оставлю вашему соседу компенсацию.
Подойдя к дяде Мише, я вынул из бумажника всю наличность, которая там имелась, и протянув мужичонке, сказал:
– За моральные неудобства.
Тот лишь только замычал что-то и закивал. Если до этого момента дядя Миша, судя по всему, пил - после нашего визита с этой пагубной привычкой он, скорее всего, покончит.
Итак, мы вышли из квартиры несчастного соседа, который бросился за нами зигзагами, как подстреленный заяц, и как только дверь за нами закрылась, запер ее на все замки.
Мать Алины уже зашла в квартиру и теперь расспрашивала Машу о том, как все произошло. Ее внучка, судя по довольному голосу, видимо, решившая, что гнев миновал, вовсю рассказывала про какую-то копилку, в которой нашлась оплата для дяди Миши, согласившегося ей помочь.
– У тебя десять минут, - процедил Малиновский, когда я шагнул было на порог Цветковского дома.
– Будешь ждать меня внизу с ружьем наперевес?
– насмешливо хмыкнул я и, не дожидаясь, пока Малиновский ответит, зашел в квартиру и закрыл дверь.
Тоже на все замки.
Машуля сияла. А вот ее мама - нет. Она строго посмотрела на дочь и сказала:
– С тобой поговорим позже. А вы, Константин Павлович… идемте за мной, пожалуйста.
Мы направились в комнату Цветковой. Маша провожала нас задумчивым взглядом, еще сильнее теребя плавник своего тюленя.
– Выйдем на балкон. Не хочу, чтобы дочь слышала то, что я скажу, - проговорила Алина, накинув на себя кофту.