И дорога к себе так длинна...
Шрифт:
Пожалуй, эта комната отличалась от тех, к которым дриада привыкла. Огромный круглый зал, в центре – свободная площадка с одиноко стоящей кафедрой, рядом с которой – то ли ящик, то ли короб и корзина, прикрытые вышитым алыми нитями платком. Вдоль стены в глубоких креслах удобно разместились мужчины и женщины, молодые и старые. Разные. Единственное, что объединяло их всех, это кожаные браслеты на руках. У одного старика Летисия с удивлением разглядела штук семь разных наручей.
Посреди комнаты замерла уже знакомая эльфу и дриаде девятка: Олбрам, Матей, Гава… Имена остальных путешественники пока не
В зале было очень шумно. Олбрам и остальные пытались что-то рассказать сидящим, те, в свою очередь, возражали, кричали. Дриада и эльф улавливали лишь обрывки фраз:
– …верхним не место…
– …закон гласит…
– …можем выбрать…
– …из-за таких, как эта молодежь, началась война…
– …семьдесят голосов…
– …новый закон…
– …молодые идиоты…
– Достаточно! – раздавшийся откуда-то сверху мощный голос разом прекратил все пересуды.
В то же мгновение стало тихо.
Как дриада ни вглядывалась, понять, откуда раздается звук, она не смогла.
– Достаточно, – вновь повторил невидимка. – Слова взвешены на весах и найдены очень тяжелыми. Закон гласит: каждый может предложить изменения. За внесение закона должно быть отдано не менее семидесяти голосов. Каждый голос равен походу. Таков закон.
По губам Олбрама скользнула довольная усмешка. Кажется, вудаш добивался именно этого. Он подхватил стоящую на ящике корзину, перевернул ее, показывая, что та пуста, а голос между тем продолжал:
– Закон гласит, что после того, как семьдесят выступили за изменение, голосовать должен каждый член совета. Один поход равен одному голосу. Один голос равен хрустальному шару… Таков закон.
Летисия недоумевающе покосилась на эльфа, надеясь, что он сможет хоть что-то ей объяснить. Если предыдущая речь была более или менее понятна, то сейчас… Вместо ответа стоящий рядом Элиаш молча ткнул пальцем в сидящего неподалеку мужчину. Девушка задумчиво хмыкнула, разглядев, что у каждого из присутствующих на коленях стоит по небольшой плошке с хрустальными шарами. У кого-то был один шарик, у кого-то два, у кого-то еще больше. Кажется, речь шла именно о них.
– Закон гласит, что, если хоть один шар опустится в корзину, новый закон будет принят. Таков обычай.
На некоторое время наступила тишина. А через миг голос прогрохотал:
– Да начнется голосование.
Мяу, которого эти крики разбудили, сладко потянулся, повел острым ухом…
Ухом?! Дриада потрясенно уставилась на любимца и нервно икнула: прямо на ее глазах вышеупомянутое ухо плавно втянулось в мягкий мех и пропало. Заглот снова задремал.
Между тем голосование в зале, кажется, началось. Мужчины и женщины медленно подходили к замершим посреди комнаты Олбраму и его товарищам. Хрустальнее шары один за другим падали в ящик. В корзину не попал ни один.
Судя по вытянувшемуся лицу Матея, что-то шло не так.
– Интересно, по какому поводу они голосуют? – чуть слышно пробормотала дриада.
– Не знаю, но мне это все не нравится, – мрачно вздохнул Элиаш.
Последним к кафедре подошел старик с семью браслетами. И в воцарившейся тишине Летти отчетливо услышала его голос:
– Олбрам, ты уверен в своей правоте?
Приятель Матея, до этого момента не поднимавший взгляда, вскинул глаза и резко ответил:
– Да, отец. Нашему Истоку нужны перемены.
Мужчина медленно кивнул.
Пятнадцать хрустальных шаров один за другим упали в корзину.
– Старый закон гласил, – вновь загрохотал голос, – что верхние не могут жить в Истоке. Пришедший в Исток верхний подлежит смерти.
Дриада нервно икнула.
– В новом законе говорилось, что пришло время новых правил. Пришедшие сверху могут жить в Истоке. Новый закон принят. Да здравствует новый закон.
Эльф с дриадой и понять ничего не успели. Дверь неожиданно распахнулась, кто-то резко дернул Летисию за руку, выталкивая в центр комнаты, потом вслед за нею потащили Элиаша.
Голос Матея, казалось, звучал со всех сторон:
– Они пришли сверху!
– Как же мне это все не нравится, – мрачно протянул эльф.
А дриада хлюпнула носом и чуть слышно поинтересовалась:
– А можно меня прямо сейчас домой, наверх, отправить?
Мяу только зевнул. Сладко-сладко.
Все, что происходило потом, запомнилось еще хуже. В зале царил гвалт, шум, кто-то что-то кричал Матею и Олбраму, кто-то что-то спрашивал, кто-то возражал… Потом Летисию схватили за руку, повели куда-то в сторону, туда же потащили и Элиаша.
Кажется, их провели по коридорам, а после – через анфиладу комнат. В следующий миг дриада вдруг обнаружила, что стоит на каком-то балконе, рядом с эльфом. Внизу столпились вудаши. Молодые и старые, мужчины и женщины. Девушка испуганно оглянулась… Но дорога назад была перегорожена.
Старик, тот самый, что разговаривал с Олбрамом, шагнул вперед, положил руки на плечи дриаде и эльфу и медленно заговорил:
– В Истоке единый закон. Многие годы он гласил, что верхним здесь не место. Каждый верхний, проникший в Исток, подлежал смерти. Все помнят, все знают, что предложить новый закон могут обладатели семидесяти голосов. Если сверх семидесяти проголосует еще один, закон будет принят. Сегодня такой день. Принят новый закон – верхние могут жить в Истоке. Да будет так.
Молчание, последовавшее за речью старца, длилось недолго. Вскоре площадь взорвалась криками:
– У меня наверху погибла невеста!
– Верхним не место в Истоке!
– От верхних одни беды!
– Кто стоит рядом с тобою, Славой?!
– Ты всегда был против!
Старик отпустил Элиаша и Летти, шагнул вперед. Он говорил тихо, но почему-то все замолкли, стоило раздасться его голосу. А потому речь Славоя услышал каждый.
– У меня было двое сыновей. Каждый из вас об этом знает. Так же все знают о том, что младший, Вавра, погиб три года назад. Погиб, не получив ни одного браслета, не заработав права голоса в совете, не завладев правом называться полным именем – Вавржинец. Погиб наверху. Я всегда был против общения с верхними. Каждый из вас об этом знает. Но время идет. Все меняется. Закон был выдвинут так, как полагается, – семьюдесятью голосами. Одним из предложивших его был мой сын Олбрам. Вы все знаете его. Так же, как знаете о том, что его горе, вызванное гибелью брата, было неподдельным. Времена меняются. Я согласился с законом. Верховный разум подтвердил его.