И гаснет свет
Шрифт:
С самого утра Калеб играл с заводным дирижаблем «Эркхарт» – тот поднимался на пару футов над полом и жужжа курсировал по комнате, пока завод не сходил на нет – и тогда крошечный аэростат плавно опускался на ковер. Прочие игрушки тоже были прекрасны, чудесны, восхитительны, но ни одна из них ни в какое сравнение не шла с тем, что подарил мальчику папа.
Малыш Кобб. Так его звали. По крайней мере, так было сказано на потрепанной бирке, прицепленной за нитку к тонкому деревянному пальцу. Малыш Кобб представлял собой куклу с бледным, как у трупа в сахарной пудре, лицом, а его прическа вообще походила на сумасшествие. Большие круглые глаза Малыша Кобба
Весь вид куклы таил в себе угрозу – Марго сразу это почувствовала. И в какой-то момент ей показалось, что деревянный человечек прекрасно понимает ее тревогу – оттого и ухмыляется.
– Какая жуть, – проворчала она, не в силах отвести взгляд от куклы, когда Джонатан только вытащил ее из коробки. – Это так в твоем духе – подарить ребенку подобное страшилище.
– А вот он и не страшилище! – возопил Калеб. – Это самый лучший, самый замечательный подарок! Он такой большой…
Кукла действительно была довольно большой. Если ее поставить на пол, то она вышла бы не ниже самого Калеба, а учитывая ее торчащие кверху рыжеватые волосы – и того выше.
– А какой у него костюмчик! – восхищенно добавил мальчик.
Одет Малыш Кобб был как самый настоящий маленький джентльмен: рубашка с запоночками, брючки в тонкую белую полоску, такая же жилетка, имелся даже галстук-бабочка. Лакированные туфельки очень походили на те, что сам Калеб надевал в школу – только они были не в пример, что странно, лучше и дороже. И если бы не пыль, которая покрывала Малыша Кобба с ног до головы, то можно было бы даже предположить, что в этой гостиной он одет изысканнее всех. Но да, пыль все портила.
– Сейчас мы его почистим, – сказал Джонатан. – Тащи-ка сюда одежную щетку, Калеб.
Мальчик соскочил со стула и ринулся в прихожую за щеткой, а Джонатан поднял глаза на Марго, всем своим существом чувствуя пронизывающий его осуждающий взгляд.
– Он похож на какой-то чердачный хлам, – проговорила Марго шепотом, чтобы Калеб не услышал.
– Малыш Кобб долго пылился в «Лавке игрушек мистера Гудвина», – негромко пояснил супруге Джонатан, – никто его не покупал…
– Удивительно просто, – проворчала Марго. – Посмотри только на этот его злобный взгляд. Если бы кто-нибудь подарил что-то подобное ребенку Джеральдин, ее бы удар хватил.
– Но ты ведь не Джеральдин, – веско заметил Джонатан, и осуждающий взгляд супруги чуть потеплел.
– Что ж, – сказала Марго, – ясно, почему его не покупали. Этот Малыш Кобб выглядит так, что, наверное, при одном только взгляде на него в слезах начинали биться не только дети, но и их благочестивые мамаши из клуба Благочестивых Мамаш.
Марго всегда относилась с презрением и недоверием к высокомерным габенским дамам, которые неукоснительно и до боли дотошно следуют всем-превсем правилам, ходят, высоко задрав нос, читают прочим лекции и мнят себя не менее чем профессорами в предмете «Воспитание чада. Академический курс». Она считала, что внутри у этих женщин живут подлинные плутовки, которых те сами стыдятся и всячески пытаются скрыть. Она как могла пыталась не походить на них, поэтому временами была с Калебом мягка, позволяла ему иногда просто побыть ребенком, в отличие от тех матерей, что либо пылинки сдувают со своих
– Папа, держи! – Калеб вернулся со щеткой.
– Ну что, Малыш Кобб! – театрально провозгласил Джонатан, нацеливая щетку на куклу, словно револьвер. – Я вызываю вас на чистильный бой! Это дуэль, сэр! И она продлится до тех пор, пока вы не будете вычищены как следует!
Калеб рассмеялся, и Джонатан принялся возить щеткой по одежде куклы, по ее здоровенной голове и топорщащимся волосам. Пыль поднялась на всю гостиную.
Калеб расчихался, а Марго возмущенно возопила, чтобы Джонатан чистил это чучело в прихожей, поэтому никто не услышал, как чихнул Малыш Кобб.
– Нас выгоняют! Нас выгоняют! – с деланным ужасом воскликнул Джонатан, и Калеб снова рассмеялся.
– Вот именно! – задорно сказала Марго. Порой Джонатан подавал сыну не лучший пример, но он всегда мог его рассмешить, он был добрым человеком, и, глядя, как он несет Малыша Кобба в прихожую на руках, будто короля, распевая песенку «Важные персоны – дырявые кальсоны», а Калеб прыгает вокруг и подпевает, ее сердце наполнилось нежностью.
– Ой, пироги! – воскликнула Марго и ринулась к печи…
Вскоре пироги заняли почетное место на столе, а Малыш Кобб был приведен в какой-никакой порядок. Джонатан поднял его на руки и усадил на стул.
Внутри что-то громыхнуло.
– Должно быть, какая-то деталь отвалилась, – сказал Джонатан и добавил, тихонечко обращаясь к жене: – Мистер Гудвин, кукольник, кажется, был рад избавиться от этой куклы. Видимо, она сломана.
Последнее мальчик услышал.
– Нет! Она не сломана! Она хорошая!
– Утром я посмотрю. Может, получится приклеить.
– Можно я с ней пока поиграю? Ну, пожалуйста! Я недолго! Честно! Совсем немножко!
– Уже так поздно… – начала было Марго.
– Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Джонатан и Марго переглянулись.
– Ну ладно, – сказала Марго. – Но как только я велю тебе идти спать, ты тут же гасишь свет. Договорились?
– Да-да!
– Хорошо. Джонатан, отнеси Малыша Кобба в комнату Калеба. Он слишком тяжелый.
Джонатан поднял куклу на руки и направился с ней к лестнице:
– Мы отбываем в дальнее плавание, до самой детской! Задраить люки! Поднять перископы! Покормить мышей!
– Каких еще мышей? – со смехом спросил не отстающий Калеб.
– Каких-нибудь! Всяких мышей! Голодных! – веско заметил Джонатан.
Когда он вернулся в гостиную, Марго обняла и поцеловала его.
– Ты молодец, – сказала она. – Он так счастлив. Кто бы мог подумать, что этот маленький уродец Малыш Кобб станет таким замечательным подарком.
Джонатан улыбнулся и поцеловал жену. Он и сам был рад, что мистер Гудвин оказался неправ, и вся его теория о подарках, купленных в последний момент, не стоила и выеденного яйца.