И гаснет свет
Шрифт:
Каждый раз, когда до женщины в переднике доносился отдаленный вой со штормовых бакенов, она выглядывала в окно, постоянно забывая, что за ним уже давно ничего не разглядеть. Недоброе предчувствие что-то невнятно бубнило в голове, и постепенно его голос становился все громче. Пару раз она уже подумывала натянуть пальто, взять фонарь и выйти на улицу, пройтись до угла и обратно, но пока что непоседливые пироги требовали всего ее внимания.
Женщину эту звали Марго Мортон. Она жила в доме № 24 по улице Каштановой вместе с мужем Джонатаном, который временами вел себя как самый настоящий ребенок и никогда
И хоть Тремпл-Толл совершенно не похож на скрючившийся за каналом захолустный район Фли, но он не намного лучше. Перед вами лежат две черствые краюхи, и Тремпл-Толл всего лишь та, что подпорчена чуть меньше. Грабители, злобные полицейские, различного рода сумасшедшие, голодные бродячие псы, да и просто выбоины под ногами. Здесь могло приключиться что угодно. А Джонатан был как раз из тех, с кем то и дело что-то приключалось. Еще и этот туманный шквал…
Марго не смогла сдержать вздох облегчения, когда раздался знакомый скрип ключа в замочной скважине, дверная ручка повернулась, и в прихожей, фыркая и отплевываясь от тумана, появился Джонатан.
– О, мгла поселилась и у нас! – констатировал он, увидев замершую в мучном облаке супругу.
Вытерев руки о передник, Марго подошла к Джонатану. И пусть она и была рада, что он уже дома, взгляд ее иначе как требовательно-вопросительным было не назвать. А еще в нем застыл ее коронный немой укор: очевидно, что он все на свете забыл! «Все на свете», в понимании Марго, – это девятый день рождения их сына, а еще это подарок, который Джонатан должен был купить. И это несмотря на то, что она ему напоминала. Говорила накануне: «Не забудь!». Написала сиропом на утренних блинчиках: «Не забудь!». Отправила в полдень ему в контору по пневмопочте записку: «Не забудь!». Но он все равно забыл! Ох, это так в его духе!
Тут на лестнице раздался топот, и вприпрыжку вниз спустилось растрепанное и немного сопливое русоволосое существо в шерстяных гетрах, клетчатых бриджах, рубашке и криво застегнутой жилетке. Соскочив с последней ступеньки, существо со смехом и радостным визгом «Папа пришел! Папа пришел!» ринулось в прихожую.
Лишь завидев отца, мальчик окинул его взглядом опытного сыщика в поисках подарков, но ему предстали лишь пропитанное туманом пальто, старый отцовский портфель и кромешная абсолютная бесподарочная пустота.
Джонатан Мортон снял котелок и повесил его на вешалку.
– Папочка, ты что, мне ничего не купил? – жалобно спросил мальчик.
Джонатан бросил взгляд на Марго, которая осуждающе покачала головой, – и заговорщически подмигнул ей. Это его подмигивание стало для нее вдруг теплее любых утешительных объятий, и она поняла, что он что-то затеял. Ох, это так в его духе!
Джонатан наклонился к сыну:
– Ты хорошо себя вел, Калеб?
– Да-да! Я хорошо себя вел! – Пытаясь быть максимально убедительным, мальчик едва ли не подпрыгивал на носочках.
Джонатан поглядел на Марго:
– Он хорошо себя вел? Ни в жизнь не поверю!
Марго рассмеялась, возвела глаза к небу и сказала:
–
Джонатан кивнул и уже собрался было что-то сказать, как вдруг настороженно замер. В квартире поселилась не предвещающая ничего хорошего тишина – лишь тикали настенные часы в гостиной да гудел огонь в кухонной печи. Марго недоуменно поглядела на мужа, а Калеб непонимающе открыл рот. Джонатан поднял руку и медленно повернулся к двери.
– Вы слышите? – спросил он негромко. – Мне кажется, я слышу шорох. Как будто кто-то скребется в дверь. Вы слышите?
Марго и Калеб попытались вслушаться. Мальчик так напрягал слух, что у него даже уши заболели.
– Я ничего не слышу, – прошептал он.
Тем не менее, Джонатан был уверен, что не ошибся.
– Прислушайтесь! Кто-то точно скребется в дверь. Неужели кто-то стоит за порогом в такую непогоду?
Не прибавив больше ни слова, он шагнул к двери и распахнул ее. В дом тут же пополз туман – будто его кто-то звал. Мгновенно запахло сыростью и затхлостью башмака, выловленного в какой-нибудь канаве. За дверью было сплошное белесое марево.
Джонатан наклонился и нырнул головой в туман, словно тот, кто, по его словам, скребся в дверь, был исключительно низенького роста. Калеб испуганно взял маму за руку. Предчувствуя неладное, Марго нахмурилась. Она знала: неладное – весьма в духе Джонатана.
Тем временем Джонатан обернулся, с улыбкой поглядел на Калеба, а затем, словно фокусник, извлекающий кролика из шляпы, достал из тумана большую коробку.
Марго поморщилась – устроил тут целое представление! Ну, хоть про подарок не забыл. И все же… Ее смутило, что коробка эта совершенно не похожа на праздничную. Скорее, она выглядела так, словно о ней давным-давно забыли и до сих пор не вспоминали, а затем зачем-то решили вытащить из мусорного переулка. В боку дырка, бечевка вот-вот истлеет прямо на глазах, никаких тебе лент, никакой упаковочной бумаги. Просто пожелтевший от времени и набравший туманной сырости картон с отчетливым запахом крыс.
– Что там такое? – спросил Калеб с нетерпением.
– Хм! – произнес Джонатан и вместе с коробкой двинулся в гостиную. Сын потопал следом. Марго, вздохнув, затворила входную дверь и присоединилась к ним.
Джонатан поставил коробку на пол возле журнального столика, на котором громоздились стопки газет, письма, а еще поблескивал медью рог радиофора. Мальчик забрался с ногами на стул и, затаив дыхание, принялся наблюдать за каждым движением отца.
Джонатан взял нож и принялся разрезать бечевку, и в тот момент, когда она была практически перерезана, Марго могла бы поклясться, в коробке что-то негромко скрежетнуло…
Калеб сегодня получил несколько просто изумительных подарков. По почте весь день приходили подарки от бабушек, дедушек и всяких дальних родственников, и все это, разумеется, были игрушки. Мальчик лично встречал ворчливого старика-почтальона у дверей, говорил ему: «Большое спасибо, мистер Лейни!» – после чего бежал в детскую и в нетерпении распаковывал посылки. Он был счастлив, и его настроение не смогла испортить даже скучная и занудная тетрадь, которую подарила сестра его мамы, строгая тетушка Джеральдин.