И кто здесь наглая рыжая морда?
Шрифт:
– Люд, не надо меня никуда записывать. Я не согласен, - протестующе вскинул руки рыжий.
– Тебе жалко, что ли? Ни к чему не принуждаю, просто в базу внесла.
Полемика между ними может и дальше бы продолжилась, но тут, в комнату вошла бабушка.
Ждан, примерявший на себя в это время футболку, кинулся к ней:
– Посмотрите, бабушка Василиса! Настоящая "Барса"!
– Эвона, как. Мяч на полосках и крест красный, а вместе все, гля- ко - Барсик. Чево токо не удумают. Айда чай пить, покуда опять не остыл.
– качнув головой,
– Я уже раньше попил, спасибо. Можно футболку не снимать, походить чуть- чуть? Я аккуратно, не испачкаю. Алин.
– мальчик замялся и робко спросил: - Там на столе, твой ноут? А каналы с фильмами есть у тебя?
– Ноутбук мой, каналов полно. Тащи его в Добрынину комнату, заваливайся на диван, смотри фильмы. Надумаешь чаю попить, присоединяйся.
– взяла со стола ноутбук, передала мальчику.
– Виданное - ли дело, от чая с конфетами отказываться. Поди Барсика боится обляпать. Эка невидаль, ежели и напачкаешься, постирать то недолго.
– вставляет бабуля.
– Я правда не хочу, лучше фильм посмотрю.
– Ну иди гляди, конфет, Алина принесет в комнату. Тех, шоколадных, которы тебе понравились.
– закивала бабуля.
Ждан с ноутбуком удалился в небольшую комнату, где раньше каждое лето проживал его дядя - Добрыня. Преемственность поколений на бабушкиной жилплощади. Чтоб их подбросило и перевернуло, Изольду и Ленку, за эту преемственность.
Поворчала мысленно, отправилась вместе с бабулей и гостями на кухню.
В кухне пахло смородиной и мятой. Аромат исходил от пузатого заварочного чайника. На покрытым клетчатой скатертью столе, в большой тарелке мясная нарезка, в другой тарелке ассорти из всех привезенных нами с Наташкой сыров. В плетеной хлебнице, свежий хлеб большими ломтями. Плюс: варенья трех видов, мед янтарный, конфеты, печенье, пряники.
– У вас очень уютная кухня, - похвалил рыжий Глеб. Вроде бы искренне, а может, к бабуле подмазывался. Не разобрала.
– Не только кухня. В целом уютно. Чем-то мой родительский дом напоминает. Я сама из Сибири, почти до тридцати лет прожила там.
– пробравшись к окошку, поведала Люда.
– Мрр-яя, - одобрительно мяукнул Геннадий, сунул нос в свою миску, брезгливо встопорщил усы, запрыгнул на подоконник, улегся между горшков с розовой геранью.
Я насыпала в вазочку сладостей, отнесла уткнувшемуся в экран Ждану.
Вернулась на кухню, подсела к столу. Место досталось как раз напротив рыжего конкурента. Куда девать взгляд? Он, мой взгляд, зачем-то залипает на руках Глеба. Сам не сказать, чтобы очень крупный, а руки похоже сильные. Какие-то по-мужски красивые руки...
Да, что ж такое! Куда меня снова несет?
Беру в руки чашку, обжигаясь глотаю смородиновый чай с мятным листом. Поворачиваюсь к бабуле:
– Ба, ты не хочешь позвонить участковому? Где он в конце концов?
– Че названивать, раз нету ишшо, значит не освободился. Явится, куда денется. Колька так-то парень сурьезный, службу исполняет.
–
– деловито интересуется Людмила, поливая ломоть хлеба янтарным медом.
– Кольке- то? Тридцать по зиме праздновал, вроде. Да. Тридцать. Не женат, хоть не хвеменист, и не чафля. Дом своими руками строит. Вот построится, тогда и невесту начнет приглядывать. Линка, помнишь чай, Кольку- то Моисеева? Чернявый такой, видный. Как объявится, ты сама с ним побеседуй. Одна. Мальчонку не след дергать, он и так нанервничался.
Никакого чернявого Кольку, я по правде говоря не помнила. Тем не менее согласилась:
– Да, Николай интересный парень.
– Вторым номером заношу в список.
– облизав с пальца мед, сообщила Люда.
Рыжий Глеб звякнул чашкой о блюдце.
– Алину тоже незачем дергать. Я в какой-то степени так же являюсь свидетелем. Сам пообщаюсь с вашим видным участковым!
– Правильной дорогой идете товарищ Мещерский.
– загадочно улыбнулась Людмила.
– Дак - да.
– поддакнула бабушка.
– Мрр- яя, - донеслось с подоконника.
Взрослая, самодостаточная я, неожиданно смутилась. Отчего, так и не поняла....
10
Мы успели выпить по чашке душистого чая, налить по второй.... Геннадий изогнулся дугой и зашипел. И тут же раздался стук в кухонное окошко.
– Василиса Георгиевна! Я пришел!
– прокричал мужской голос.
– Коля, ты что- ля? Проходи, дом не заперт!
– громко откликнулась бабуля. Поставила блюдце, выбралась из-за стола.
По сеням затопали, хлопнула дверь прихожей.
– Можа Кольку тоже чаем напоить? Промок - ить небось, - бабушка шагнула к шкафчику, достала большую кружку, белую в красный горох.
А участковый, меж тем, дошел до кухни.
Не, я этого парня, точно не помню.
Видный Коля Моисеев, оказался коротко стриженым коренастым парнем ниже среднего роста, Лицом грубоватый, с неровным шрамом рассекающим правую бровь и носом чуть искривленным, по всей видимости, когда-то давно сломанным.
– Участковый уполномоченный лейтенант Моисеев.
– представился перекладывая планшет из руки в руку, - чаевничаете?
– Нет. Обсуждаем послание президента Хфедеральному собранию, - с усмешкой ответила бабушка, наливая в кружку мятно - смородиновую заварку из пузатого чайника.
– Сымай мокрую куртку, должностное лицо, повесь на крючок в прихожей. Чаю с нами попьешь.
– Шутница вы, Василиса Георгиевна. От чая не откажусь. Чай при исполнении разрешается.
Коля положил планшет на край буфета, потопал назад, в прихожую, на ходу освобождаясь от намокшей куртки.
– Видный, чернявый.
– проговорил рыжий Глеб, проводив взглядом участкового Николая.
– А чем не видный? Брутал. Брутальные мужчины нарасхват котируются.
– моментально нашлась я.
– Наконец чево - то дельное услышали. А то - хвеменистка я, чафля, - пробормотала бабушка.