Шрифт:
Перевод: Карина Папп
Редакторы: Мария Бикбулатова, Александра Шадрина
Консультантка: Марина Винник
Корректриса: Юля Кожемякина
Верстка: Владимир Вертинский
Дизайн обложки: Юля Попова
Перевод предисловия: Юлия Серебренникова, Сергей Бондарьков
Издательницы:
Александра Шадрина
Светлана Лукьянова
Благодарности
Я хочу поблагодарить следующих людей за поддержку и разговоры: Роми Эшби, Джим Флетчер, Корал Ирвинг, Джон Келси, Энн Роуэр и Ивонн Шафир.
Также спасибо Эрику Кваму за юридические консультации, Кэтрин Бреннан, Джастину Кэвину и Эндрю
Что сказать о Крис?
Предисловие Айлин Майлз
В период увлечения иностранным кино после колледжа я пошла смотреть «Адель Г.». Кажется, это было свидание. Перед фильмом мы накурились, и я помню, как меня наполняло паническое, давящее чувство, пока я смотрела, как у романтической героини Трюффо сносит крышу из-за мужчины, как ее отшивают – и как это становится концом ее жизни – ее способности здраво мыслить, всего.
Я была обычной двадцатипятилетней девушкой, но я смотрела на нее и понимала, что это я, хотя парень, с которым я там сидела, Билл, был скорее другом и не пробуждал во мне никаких таких чувств. Это было просто тихое осознание, что я обречена. Если я соглашусь быть женщиной. Этому было столько подтверждений на экране и в книгах. Я читала Дорис Лессинг на семинаре по литературе, и от нее мне тоже хотелось повеситься. Я просто ненавидела читать женщин или о женщинах, потому что все всегда сводилось к одному. Потеря себя, бесконечное самопожертвование, даже если женщина пыталась заниматься искусством, в конце она, беременная и доведенная до отчаяния, обслуживала какого-нибудь мужчину. Марксиста, например. Когда же всему этому придет конец. Представьте себе, он пришел, с этой самой книгой.
I Love Dick – это выдающееся исследование женского унижения, и тем, как оно сделано, оно напоминает мне о наставлении Карла Дрейера использовать «искусственное, чтобы очистить искусственное от искусственного», потому что оказывается, что для Крис то, что она сама отважно марширует в самоуничижение и саморекламу, вместо того чтобы ее, вздыхающую или брыкающуюся и кричащую, тянула туда какая-то зловещая сила, то, что она просто туда вошла, стало тем самым билетом, который укрепил и возвысил пафос романтического путешествия всей ее жизни.
В случае Крис унижение (не подсмотренное в дневнике давно умершей девушки кем-нибудь из друзей ее знаменитого отца…) – это путь из краха. В нечто яркое и возвышенное, что-то вроде присутствия. А это рай для перформера – а эта книга и есть перформанс.
Стратегия Крис одновременно воинственна и безупречна. Крис стоит на краю своей жизни. Это примерно то же место, про которое Джек Керуак говорил Нилу Кэссиди, чтобы тот не оказался там «зазря». Для этих парней (пятидесятые, алкоголики) это было тридцать лет. Для Крис – тридцать девять. Срок годности женщины. А почему? История, рассказанная Крис, так впечатляет, что я начинаю думать: а что если все эти библейские сюжеты призывают женщин не оборачиваться потому только, что они могут там что-то увидеть. Свою жизнь, например.
Крис (я все время на автомате допечатываю «т» [1] . Может, Крис – наша девушка на кресте?) одновременно играет роль Адель Г. и заставляет красавца солдата/ученого «Дика» выслушать Ее историю, и чудесным образом, вместо того чтобы привести нас к финалу, в котором мы с балкона в кинотеатре наблюдаем закат Крис, она умудряется полностью перевернуть ситуацию – не с отдельно взятым парнем, «Диком», но со всей этой чопорной непроницаемой культурой, которая на нее смотрит. Крис заставляет эту культуру выслушать то, как она описывает эти знаменитые женские чувства изнутри:
1
Chris + t = Christ (Христос). – Прим. пер.
Я сжала телефонную трубку, жалея, что затеяла весь этот шизофренический проект после встречи с тобой. «Меня никогда не сталкили», – сказал ты в феврале. Но разве это был сталкинг? Любить тебя было все равно что принимать таблетки правды, потому что ты знал все на свете. Ты заставил меня поверить, что жизнь можно перестроить, ведь ты-то из своей в конечном итоге сбежал. Если я смогу любить тебя осознанно, взять этот абсолютно женский опыт и подчинить его абстрактной аналитической системе, тогда, возможно, у меня есть шанс что-то понять и жить дальше.
Эти последние слова («и жить дальше») – то, почему I Love Dick – одна из самых будоражащих книг прошлого столетия (и одна из лучших книг нынешнего). Предмет этой книги – сама ее жизнь, а не хер из названия, и разворачивая перед нами свою историю, Крис одинаково легко выступает в качестве художественного критика, историка, автора дневника, сценаристки, которая пишет об отношениях взрослых людей, и перформера. Даже ее пресловутая «неудавшаяся» карьера режиссера снабдила ее мощным инструментом. Крис очень хорошо умеет (так же, как это умел Брюс Чатвин) монтировать. А это лучший из всех перформансов. Внутри одной работы побывать во всех вообразимых местах и сделать так, чтобы в ней было движение. Все на службе совершенно отвратительной, опизденевшей экзегезы.
Между делом Крис говорит о том, что культура, в которой мы живем, – мужская. Это настоящая научная фантастика, наше положение. Если это всецело его мир и если она осознает, что исходная позиция такова, разве тогда I Love Dick не исступленная пародия, разыгранная перед обществом палачей? Разве это не что-то нестерпимо, неимоверно храброе, как самопожертвование Симоны Вейль, только гораздо более классное, как долгий грудной смех из-под дикой уродливой маски?
Главное достижение Крис – философское. Она вывернула наизнанку женское унижение и направила его на мужчину. Так, словно ее опыт, несколько десятилетий жизни – это и картина, и оружие. Так, словно она, старая ведьма, еврейка, поэтесса, режиссер, бывшая танцовщица гоу-гоу – интеллектуалка, жена, словно она имеет право пройти всю книгу до конца и жить, испытав все это. I Love Dick – это яркая демонстрация того, что полная попыток и прочувствованная женская жизнь Крис Краус – это тотальное произведение и что она ее не убила.
Так что появление книги I Love Dick – это еще и появление нового типа женской жизни. Создавая тотальную экзегезу страсти, ложной или настоящей, она берет нового читателя с собой в этот мир. Поехали…
Часть I. Сцены из супружеской жизни
3 ДЕКАБРЯ 1994 ГОДА
Тридцатидевятилетняя Крис Краус, режиссер экспериментального кино, и пятидесятишестилетний Сильвер Лотренже, преподаватель университета из Нью-Йорка, ужинают в суши-баре в Пасадене с Диком ____, знакомым Сильвера. Дик – англичанин, критик культуры, недавно переехал из Мельбурна в Лос-Анджелес. Крис и Сильвер проводят творческий отпуск Сильвера в домике в Крестлайне, маленьком городке среди гор Сан-Бернардино в полутора часах езды от Лос-Анджелеса. В январе Сильвер возвращается к преподаванию, поэтому совсем скоро их ждет обратная дорога в Нью-Йорк. За ужином мужчины обсуждают последние тенденции постмодерной критической теории, и Крис, не интеллектуалка, замечает, что Дик постоянно ловит ее взгляд. Внимание Дика дает ей почувствовать себя значимой, и когда приносят чек, она протягивает свою кредитную карточку «Дайнерс Кард». «Пожалуйста, – говорит она. – Позвольте мне». По радио обещают снег на трассе Сан-Бернардино. Дик великодушно приглашает обоих переночевать у него дома в Долине Антилоп примерно в тридцати милях езды от ресторана.