И на щите Давидовом начертано «Моссад»
Шрифт:
Но другая версия этого дела весьма значительно отличается от этой — и нельзя сказать, что не имеет права на существование. Неоспоримым остается факт, что мастерам допросов из «Шин Бета» так и не удалось «сломать» Эль-Ада и добиться от него признания в том, что он сотрудничал с разведкой Египта, или в том, что он предал своих товарищей в Каире и Александрии. Отрицал Эль-Ад свою вину и на суде — и полной уверенности в его вине, по-видимому, у судей не было. Приговор кажется суровым, но если бы все обвинения против Эль-Ада соответствовали действительности и были признаны судьями, он бы получил как минимум вдвое больше, если не пожизненное заключение. Сам же Зай-денверг после выхода из тюрьмы уехал в Калифорнию и там издал книгу о том, как Харел сфабриковал против него дело. Он также рассказал, что офицеры «подразделения 131» вступили в сговор, чтобы свалить вину за провал операции «Сусанна»
Самооправдания осужденных — не самый достоверный источник. Но логический анализ подсказывает, что сводить все к предательству одного человека — упрощенное решение. Характерные черты этой операции, например, причины и последовательность арестов, уход из-под удара нескольких важных агентов (а Элиаху Когена, радиста, «обслуживавшего» разведгруппы, Эль-Ад уж «раскрыл» бы в первую очередь), довольно долгий промежуток времени, который был дан контрразведкой перед арестом Ниньо — все это свидетельствовало, что «раскрутка» шла не сверху, что египетская контрразведка раскрывала агентурную сеть последовательно, по цепочкам, а не пользовалась наводкой предателя.
Глава 12
ОСОБЕННОСТИ КАДРОВОЙ РАБОТЫ «МОССАДА»
После существенных потрясениях в разведывательных службах Израиля, которые произошли в связи с «делом Лавона», сформировалась новая структура «Моссада». В конце пятидесятых и в шестидесятые этот «институт» разделялся на восемь департаментов. Наиболее важными из них являются информационный, оперативного планирования и координации, исследовательский, политических акций и связи с иностранными разведслужбами. Остальные департаменты — учебный, финансов и кадров и оперативно-технический — играют вспомогательную роль и обеспечивают работу основных подразделений.
В информационном и политическом департаментах имеются как географические, так и функциональные отделы.
Весь аппарат «Моссада» был не слишком велик, особенно по сравнению с такими гигантами, как ЦРУ или КГБ, — что, впрочем, естественно для маленькой страны. Но в области агентурной разведки успехи и возможности израильского разведсообщества оказались уникальны. Специалисты признавали, что разведка Израиля обладает лучшим в мире агентурным аппаратом. Это связано, конечно же, с кадровой политикой самого известного из директоров «Моссада», Иссера Харела, который всегда гордился тем, что его агентство в отличие от других западных разведывательных служб полагается прежде всего на агентурные источники.
Кадровая политика опиралась на правильное использование объективных предпосылок, на высокий профессионализм и талант вербовщиков и, что очень важно, на высокую идейную мотивацию кандидатов и агентуры.
Предпосылки.
Рослые голубоглазые блондины из Скандинавии, крепко сбитые шатены-«ашкенази», сухощавые смуглолицые брюнеты из стран Магриба, темнокожие стройные олим из Эфиопии или Судана — среди них есть немало таких, которые внешне практически не выделяются в «своих» странах. Тысячелетия «рассеяния», вынужденного проживания евреев в разных странах, среди самых разных народов, привели к появлению многочисленных этнических особенностей. Несмотря на предписанную религией жесткость, фактическая ассимиляция происходила всю историю (не только путем освященных религиями браков); кроме того, представляются совсем не лишенными оснований мнения о том, что в еврейство влились группы иного этногенеза, но с тою же религиозною принадлежностью. Климатические особенности мест проживания, которые воздействовали на десятки поколений, также сказались на внешних чертах евреев диаспоры. Если к особенностям внешности добавляется совершенное, естественное владение важными мелочами, на которых проваливается огромное число агентов, — манерой одеваться и вести себя в данной социальной среде, безукоризненное знание страны, ее истории, географии и культуры, то мы получаем готового кандидата в разведчики-нелегалы. Большое значение имеет и владение языком, не только «нормативным», но и диалектами. Совершенно естественно в диаспоре владение несколькими языками; очень и очень многие разговаривают без всякого акцента.
Получается так, что в среде олим всегда можно найти нескольких человек, которые потенциально весьма пригодны для загранработы и при соблюдении определенных условий могут быть в кратчайший срок безукоризненно внедрены. Кроме того, этот «кадровый резерв» с годами сохраняется — скажем, двенадцатилетний мальчик, вывезенный родителями из Чехии, со временем (при прочих условиях) может вернуться если не в свою родную Прагу, то, скажем, в Брно под другим именем и прекрасно работать, — но уже не только на оружейную промышленность этой страны. В целом ряде стран, не слишком пораженных антисемитизмом и ксенофобией, не требовалось создания легенды нееврея, — а следовательно, не стоял так остро вопрос внешности и языка (или акцента).
Потенциальных агентов можно найти и в диаспоре. При соблюдении определенных условий (в общем-то считается, что «работать» евреям в своей стране нежелательно — провалы оборачиваются вспышками антисемитизма и прочими сложностями) эти люди могут выполнять задания если не в «своей» стране, то в близком этнокультурном регионе. В самом деле, очень широко используется принцип двойного или даже тройного перекрытия легенд — например, агент работал в Бельгии, выдавая себя за выходца из Южной Франции, хотя языковые и поведенческие навыки на самом деле были им приобретены в детстве, проведенном в многоязычном квартале города в Северной Италии. Удачно действовало принятие «легенды» иностранца, представителя какой-нибудь «нейтральной» страны — скажем, канадского или датского бизнесмена или специалиста, — для работы в арабской или африканской стране.
Правильное использование этих предпосылок давало «фору» в области агентурной разведки «Моссаду». Сильнейшие разведки мира достигали наибольших успехов в результате использования агентов очень долгого, растянутого порой на десятилетия, внедрения, причем «отсев» тех, кто пытался вжиться в чужую национальность и чужую этнокультурную среду, всегда был достаточно высок. В ряде случаев же срок внедрения израильских агентов был намного короче, порою ограничивался несколькими днями.
Использование.
Очевидно, что существует несколько способов использования. На одном слое разведчики работают под официальным, чаще всего дипломатическим прикрытием, заведомо известны и находятся под наблюдением спецслужб страны пребывания — и для выполнения «недипломатических» заданий уже не столько важна внешность, сколько профессиональное мастерство. Следующий слой — это агенты-нелегалы, в легендах которых нет никаких указаний на связь с Израилем; как правило, работают они не в тех странах, в которых родились или выросли; при проведении операций стремятся свести до минимума возможность быть опознанными. Возможно, степень риска у таких нелегалов наибольшая. Еще один слой — агентура в самой стране операции, иногда это целые разведсети, иногда отдельные агенты, выполняющие систематичные или разовые задания. Как правило, в те годы основным мотивом были сионизм и религиозные убеждения; считалось и считается, что с евреями-гражданами других стран работать надо крайне осторожно, скорее как исключение, а не как правило, несмотря на их исключительную конспиративную пригодность. Провалы вызывали усиление антисемитизма и сложности в работе даже в дружественных в целом к Израилю странах — и как следствие, руководители разведки всегда думали, соразмерна ли возможная ценность работы этого конкретного еврея-француза с возможными осложнениями в случае его раскрытия Сюртэ Женераль. Хотя помощь от евреев диаспоры, оказываемая ими тому же «Моссаду» без оформления отношений с разведкой, без вербовки, подписок, вознаграждения, принималась и принимается весьма охотно. Немалое значение в успехе агентурной работы имело и то, что жизненно важные вопросы связи, организационного и информационного обеспечения могли решаться и решались не столько путем дополнительного внедрения спецагентов, сколько использования (бывало, что практически «втемную) представителей диаспоры. А так считается, что лучше завербовать три десятка арабов или десяток русских, чем одного еврея из диаспоры, который уже самим фактом в жизни в чужой стране подвергается опасностям и испытывает тяготы. И еще один очень важный слой — это оперативники, которые проводят специальные разовые нелегальные операции в других странах; здесь внешние данные, равно как спецподготовка, играют первостепенную роль.
Вербовка.
Все вышесказанное определяет комплекс задач, решаемых при вербовке. Ее осуществляют и профессиональные вербовщики, и немалое число израильтян, делающих это в порядке совместительства со своей основной, часто весьма далекой от разведки, работой. Объемы этой деятельности все возрастают, а сложности задач — не уменьшаются; первое и очень удачное решение по расширению кадрового массива было предпринято именно по инициативе Харела. Речь идет о привлечении израильских «правых» к агентурной и разведывательной работе. В 1955 году Харел убедил Бен-Гуриона в целесообразности привлечения на работу в разведку наиболее способных членов бывшей подпольной организации «Лехи», известной еще как «банда "Штерн"». Несмотря на свою неприязнь к ним, Бен-Гурион согласился.