И на щите Давидовом начертано «Моссад»
Шрифт:
В целях безопасности дозаправка самолета производилась не по обычному графику, а в спокойном Дакаре. Там еще никто ничего не знал, никакие слухи и запросы не поступали, никто не разыскивал пропавшего «аргентинца германского происхождения». Дозаправка прошла нормально, и в 7 часов утра 22 мая самолет доставил самого известного из остававшихся на свободе нацистских преступников в Израиль. На следующий день Бен-Гурион проявил редкую открытость и признание заслуг израильских спецслужб, когда заявил в кнессете: «Я должен сообщить вам, что некоторое время назад секретной службой Израиля захвачен один из главных нацистских преступников Адольф Эйхман, который наряду с руководителями фашистской Германии несет ответственность за уничтожение шести миллионов евреев в Европе… Адольф Эйхман арестован и находится в Израиле, в скором времени он предстанет перед судом». Это заявление было встречено единодушными аплодисментами. Суд начался спустя год, 11 апреля 1962 г. Внимание мировой прессы было приковано к «человеку в стеклянной будке», который слушал душераздирающие показания свидетелей о его преступлениях и о преступлениях нацистской машины в целом. Эйхман утверждал, что всего лишь выполнял приказы, но его признали виновным в совершении преступлений против человечества. 31 мая 1962 г. он был повешен в тюрьме Рамле — единственный человек, который был официально, по приговору суда, казнен в Израиле (если не считать расстрелянного и посмертно оправданного капитана Тубянски; но тот эпизод считается произошедшим в период становления государства как такового и военной неразберихи).
Операция привела к взлету престижа «Моссада». Его директор Иссер Харел с тех пор всегда приветствовался как человек, который похитил Эйхмана. Вообще-то похищения и вывоз людей — не такая редкость в практике разведслужб; весьма часто и в прошлом, и до настоящего времени для преодоления границ используются каналы дипломатической пересылки, не проходящей таможенный контроль. Например, одно из таких дел возникло в Великобритании, когда служащие таможни обратили внимание на очень нервничавших служащих нигерийского посольства. В аэропорту Стенстед, к северу от Лондона, нигерийцы готовились погрузить в самолет авиакомпании «Найджириен эйруэйз» два больших деревянных ящика. Британским служащим были хорошо знакомы обычные мешки с нигерийской дипломатической почтой. Эти ящики показались им довольно странными, а от одного исходил запах больницы. Чиновники спросили, что находится в ящиках, но нигерийцы отказались ответить, ссылаясь на дипломатический иммунитет. Не обращая внимания на протесты, британцы молотками и ломиками вскрыли ящики. В одном ящике оказались два потных — было 5 июля 1984 г. — белых человека, которые выглядели виноватыми и не оказали никакого сопротивления арестовавшим их полицейским. В другом ящике находились белый мужчина, который немедленно заявил, что он врач, и темнокожий человек в костюме, в руку которого был введен внутривенный зонд с капельницей. Темнокожий мужчина был без сознания и лежал свернувшись на дне ящика.
Так провалился довольно сложный заговор с целью похищения, который стал известен как «дело Дикко». Жертвой оказался Умару Дикко, бывший министр Нигерии, который после произошедшего в стране военного переворота находился в розыске. Новый режим утверждал, что Дикко бежал в Лондон, прихватив с собой миллионы долларов государственных средств. Нигерийцы хотели вернуть его в Лагос и предать суду. Они нашли трех израильтян, которые были готовы сделать эту грязную работу. Организатор этой акции Александр Барак в тот день находился в ящике вместе со своим сообщником Феликсом Абутублем — оба вышли из израильской криминальной среды. Они покинули Израиль в начале 1980-х годов, и следы их затерялись. Третьим человеком был доктор Лев Шапиро, советский еврей, переехавший в Израиль и зарекомендовавший себя отличным анестезиологом во время работы в небольшом госпитале около Тель-Авива. Он делил второй ящик с Дикко и вводил ему снотворное. После ареста все трое израильтян повторили дежурное объяснение, что они делали это в интересах Израиля. Их английский адвокат заявил, что они исполняли приказ «Моссада». Израильское правительство полностью опровергло эти утверждения; даже после того, как израильтяне были осуждены и приговорены к тюремному заключению сроком от 10 до 14 лет, вокруг дела Дикко оставался какой-то ореол таинственности. Было очень мало достоверно установленных фактов. Операцией руководила нигерийская служба безопасности из своего посольства в Лондоне. Нигерийцы наделали уйму дилетантских ошибок — например, они представили шайку похитителей своему послу. Однако задержанные израильтяне были опытны и действовали вполне профессионально, так же как и двое других израильтян, захвативших Дикко у собственного дома и увезших его в автофургоне, но которым удалось бежать из страны. Были выявлены некоторые связи похитителей с еврейскими и израильскими бизнесменами, имевшими хорошие контакты с израильской разведкой и после переворота 1983 года потерявшими в Нигерии крупные капиталы. На кого работала эта пятерка израильских похитителей? На бизнесменов? На нигерийское правительство? На «Моссад»? На израильское министерство иностранных дел? Можно с уверенностью утверждать лишь одно: если бы операция увенчалась успехом и ящик с Дикко не был вскрыт до прибытия в Лагос, нигерийское правительство оказалось бы в большом долгу перед кем-то в Израиле — перед самими пятью похитителями или перед какой-то более значительной силой, которая за ними стояла.
По совокупности факторов и «чистоте» операции, розыск и вывоз Эйхмана остается уникальным. Эта самая яркая операция израильской разведки, проведенная без применения каких-либо современных технологий и технических средств, была также превосходным примером классической агентурной разведки, которой всегда славился Израиль. Важен и этический момент. Секретные службы других государств предпринимают похищение противников лишь тогда, когда они представляют реальную угрозу интересам государства, которые они призваны защищать. Для Иссера Харела же наказание военных преступников было священной миссией — это был его долг перед шестью миллионами погибших евреев.
Другая операция — охота на де Греля, — была организована и проведена крайне неудачно. В ней было много «самодеятельности», а организатор, бывший оперативник «Шин Бета» Цви Алдуби, слишком мечтал о том, что именно ему удастся найти бельгийского нациста и слишком мало заботился о конспирации и подготовке операции. Цви Алдуби, не имея официальных полномочий, задания даже на самостоятельные действия, привлек к операции известного израильского писателя, бывшего капитана полиции Игала Мос-сенсона. Сам Алдуби подрабатывал журналистикой и использовал свои контакты для вербовки старых знакомых во французских службах безопасности, включая бывшего личного охранника президента де Голля. Надеясь в дальнейшем написать на основе этой самодеятельной операции киносценарий — и даже получив аванс от нескольких крупных журналов, — эта «сборная» отправилась в Испанию. Они намеревались похитить де Греля на его вилле в Севилье и затем передать бельгийским властям. Предполагалось также, что де Грель может вывести их на Бормана, так как им удалось перехватить переписку между этими нацистами [32] .
32
Часть специалистов-историков поддерживает версию о том, что Борман был убит в 1945 году в Берлине при попытке бегства из Германии. В Израиле уверены, что Борман был жив еще в начале шестидесятых, о чем, кстати, свидетельствует и перехваченная (но со стопроцентной уверенностью не атрибутиро-ваная) переписка с де Грелем, и ряд косвенных свидетельств. Предполагают, что организация «ОДЕССА» Скорцени вывезла Бормана из Европы. Есть и более экзотические версии — будто «наци номер два» окончил жизнь в России.
Наружное наблюдение и конспирация осуществлялись по-дилетантски. Алдуби и его французский напарник Жак Фин-стон 14 июля 1961 г. были арестованы в момент пересечения франко-испанской границы. Через несколько дней испанские детективы арестовали и Моссенсона на борту яхты, на которой предполагалось вывезти де Греля.
Моссенсон вспоминает: «За нами, видимо, с самого начала следили, потому что Алдуби был большим трепачом. Он мог обсуждать эту операцию по телефону. Все его подружки, а их у него было великое множество, знали о его планах».
Самому Моссенсону повезло — через несколько часов после ареста его освободили. «Старик», премьер Бен-Гурион, которому нравилось творчество Моссенсона, лично позвонил Франко и попросил освободить писателя. За прочих «охотников» никто из профессионалов вступаться не собирался. Алдуби и Финстон были приговорены к семи годам лишения свободы и содержались (хотя и не отбыли весь срок) в испанской тюрьме. Это происшествие повлияло на отношении к «Моссаду» со стороны демократических сил. После провала и шумного обсуждения «операции» по похищению де Греля не только пресса, но и парламенты, и правительства ряда «лояльных» до того времени западноевропейских стран стали выражать возмущение и озабоченность откровенно игнорирующей международные нормы деятельностью израильских агентов.
В это время Израиль уже приобретал статус внушительной региональной державы, лидера на Ближнем Востоке в плане военной силы и той самой стабильности, которую хотелось видеть Западу.
США, Великобритания и особенно Франция уверенно шли на сближение с Израилем.
Глава 16
ИЗРАИЛЬ ВООРУЖАЕТСЯ
Оружие для Израиля и оружие Израиля — сопряженные темы, которые начали разрабатываться задолго до 1948 года. В обстановке постоянных столкновений с арабами цена оружия неизмеримо возрастала; фактически каждая винтовка, вопреки запрету английской администрации ввезенная в Палестину, помогала сохранить десятки и сотни жизней. Будущее «Третьего храма Израилева» оказалось, по чьему-то образному выражению, на дульном срезе ружей и автоматов. Одной из акций, предшествовавших созданию «Хаганы» (или обусловивших ее появление), стал перехват еврейскими подпольщиками сравнительного крупного транспорта оружия, которое предназначалось арабам. Но совершенно естественно, что трофейного оружия (а также того, которое выделили в 19–40—1941 годах англичане на вооружение «Пальмах») не может хватить для обеспечения полноценной армии. Еще до окончания второй мировой начали предприниматься систематические закупки оружия, прежде всего в Европе. К лету 1945-го этого товара стало очень и очень много. Громадные арсеналы германской и итальянской армий оказались в распоряжении СССР и англо-американцев; кроме того, перевооружение последнего военного года «высвободило» немалое количество боеспособной, хотя признанной устаревшей военной техники в армиях союзников. Можно было купить вполне достаточно оружия для маленькой армии, причем даже с некоторым выбором. Наибольшие проблемы возникали даже не с закупкой, а с доставкой вооружения в Палестину. Это осуществлялось морским транспортом или воздушным путем. Наибольший вклад в «воздушный транспортный мост» внес человек, с детства влюбленный в небо — Ал Швиммер.
Биографическая справка.
Адольф (Ал) Уильям Швиммер, уроженец США. Пилот и авиаинженер (работал механиком и с помощью друзей изучал летное дело; получил диплом пилота и квалификацию авиаинженера), а также предприниматель (в тридцатые годы организовал небольшую фирму по поставкам авиазапчастей). Работал инженером в компаниях «Локхид» и «Транс уорлд эйруэйз», служил в военновоздушных силах США, а после второй мировой войны — в гражданской авиации. В те же годы стал активно работать на благо еще не созданного еврейского государства. По заданию «Хаганы» собрал группу американских евреев — отставных пилотов и авиатехников и организовал авиатранспортную компанию. Технической базой стали десять транспортных самолетов «С-46», приобретенных у службы обеспечения американской армии в Европе. Затем к ним прибавились несколько «Скаймастеров» и три тяжелых четырехмоторных бомбардировщика «В-17».
Основным центром закупки оружия стала Чехословакия. Часть оружия была трофейной — стрелковое оружие и «мессершмитты» разбитой гитлеровской армии, часть — списанное союзниками, от автоматов «стен» до «Спитфайеров»; поставлялось оружие через союзников-чехов и от Красной Армии (сам СССР как член Совета безопасности ООН и еще из некоторых соображений официально не участвовал в поставках). Немалая часть оружия была только что произведенной чешскими военными заводами — для страны, серьезно пострадавшей в войне, устойчивые и крупные заказы на промышленное производство были как манна небесная. Груженые транспортные самолеты теперь ежедневно выполняли рейсы с аэродрома Затека близ Праги на авиабазу Бейт-Даррас в Палестине. Хороший организатор и компетентный специалист, Швиммер стал кем-то вроде секретного агента в Чехословакии. Американская разведка докладывала Трумэну: «Чехословакия стала основной базой для операций разветвленной подпольной организации, занятой тайной переброской по воздуху военных материалов в Палестину». Связи с Чехословакией этим не ограничивались: на базах и полигонах в Оломоуце и Микулове прошли подготовку более трех тысяч солдат и младших командиров израильской армии; в специальном учебном центре в Ческе-Будеёвице советские и чехословацкие инструкторы подготовили несколько сот танкистов и десантников. Тяжелое вооружение (танки, артиллеристские и зенитные орудия) тоже закупались в Чехословакии, только перевозились, естественно, не воздушным путем. По морю были доставлены несколько торпедных и сторожевых катеров — основу ВМС Израиля.