И на всех одна звезда
Шрифт:
Какое это оказывается емкое слово! Оно значит, что ты жив, невредим, в полной безопасности… Сквозь открытое окно доносился шелест ветра в листве и запах лилий… Он дома! Диниэр улыбнулся. Конечно, все хорошо! Иначе и быть не может! Такого ужаса не может существовать на самом деле!! Он просто перезанимался, ошибся во время медитации и транса, и ему привиделся весьма правдоподобный кошмар!
Правда под конец он уже не был настолько правдоподобным: надо же такому почудиться, — темный, который его спасал! Не стоит говорить об этом наставнику, не то из первого в группе, он станет первым посмешищем для группы.
Реальность оказалась безжалостна. Он находился совсем не дома, хотя под окном действительно цвели лилии. И сесть у него тоже не получилось, — он добился только того, что голова закружилась до тошноты, и он нелепо свалился обратно на подушки.
— Проснулся! — радостно уточнил звонкий голос, и Диниэр почти подпрыгнул от неожиданности.
Рядом с ним сидела девочка лет 7–8 в голубом платьице, пытливо разглядывая его изумительно черными глазищами. Она держала его за руку. И она была темной.
— Я — Ингер. Я тебе немного помогла, чтобы ты поспал подольше, — как само собой разумеющееся сообщила она, — Жалко, чары выветриваются, приходится повторять, чтобы тебе опять не было больно.
Так это она?! У Диниэра не было слов, он только глупо таращился на девочку.
— Ничего, если папа тебя лечит, то ты обязательно скоро поправишься! — ободрила его Ингер, — Ой, ты хотел сесть! Я сейчас позову Сивилла, он наверное уже позавтракал… И тебе тоже сейчас принесем, а то ты такой худой!
Девочка смерила его взглядом и прыснула:
— Просто мечта для тети Сим, — она всех намерена откормить!
— Зачем? — растеряно выдавил Диниэр.
Ингер ответила ему взглядом свысока.
— Потому что так положено. Люди должны питаться правильно, а это прежде всего значит регулярно, — она великолепно передразнила наставительный тон, — Голодный человек — это неправильно.
— Я не человек, — зачем-то сообщил Диниэр.
— Ну и что? — невероятно удивилась Ингер, — Или эльфы, как феи пьют росу и едят нектар?
— Нет, — как бы он не был слаб, но абсурдность происходящего воспринималась затуманенным рассудком вполне отчетливо. Судя по всему, он находится в доме того самого седого темного, который забрал его из Маура, а это его дочь, и она накладывала на него обезболивающие чары, чтобы он смог спокойно поспать. Еще ему принесут завтрак… Что дальше? Любезно свяжутся с Высоким, известив, что он может забрать своего неудачника-Стража? Определенно, кто-то здесь все-таки сошел с ума!
Обоих отвлекло раздраженное мяукание снизу, и Ингер тут же подхватила котенка, который никак не мог забраться на кровать:
— Пушок! Это я его наверно случайно впустила.
Даже кошки у них черные, со внезапной тоской подумал Диниэр, следя глазами за направившейся к двери вместе с недовольным котом девочкой. Он не успел собрать разбегающиеся мысли хотя бы во что-то связное, как она уже вернулась и не одна.
— Мы все устроим, и тебе будет удобнее смотреть в окно, — обрадовано заявила Ингер, распахивая дверь шире перед тем, кто шел следом, — Оно как раз выходит в сад, там очень красиво…
Диниэр ее не слушал, напряженно ожидая, кого же она привела. В отличие от девочки, человек не торопился осчастливить эльфа своим присутствием, и в Динэ мало помалу начала просыпаться паника:
— Привет, — буркнул Сивилл, все же решившись войти. Он неловко опустил поднос на столик у кровати, и замер, не поднимая глаз, не решаясь подойти к эльфу ближе и помочь ему сесть.
Да и стоило ли это делать? Безотрывно смотревший на него эльфенок был способен только вжиматься в подушки и молча дрожать, пытаясь вцепиться больными пальцами в одеяло и натянуть на себя в безнадежной попытке укрыться.
Сивилл все-таки сделал шаг к постели, и Диниэр беспомощно зажмурился. Из-под ресниц снова поползли слезы.
— Не надо… пожалуйста… НЕТ!! Не трогайте меня!!
Это было стыдно, жалко, но он ничего не мог с собой поделать. Он видел несколько раз этого Сивилла в лаборатории Азара, и уж разумеется никогда не забыл бы человека, чья ловушка стала причиной его жуткого плена.
Сивилл предполагал, что для него тяжелее всего будет отсутствие книг и любимого занятия, не говоря уж о необходимости исполнять обязанности сиделки. Вниманием слуг, сбивающихся с ног по одному его жесту, он никогда избалован не был, — что вовсе не означало, что юноша с радостью готов взвалить их долю на свои плечи. Но изменения в своей судьбе он принял стоически, сцепив зубы, и напоминая себе о преимуществах своего нынешнего положения в виде отсутствия 'горячо обожаемого' господина Азара и его подручных, а так же отсутствия в опасной близости решительных светлых волшебниц и всяческих героев. Да хотя бы то, что руку на него никто больше не поднимал и без охранных амулетов.
По крайней мере, у него снова была крыша над головой, а рядом — человек, который мог его реально чему-то научить. Если бы захотел. И для того, чтобы захотел — придется постараться произвести как можно более положительное впечатление, потому как Сивилл точно знал, что с мастером Фейтом испробованные на прежнем хозяине подходы не пройдут.
Однако все его переживания — оказались цветочками по сравнению с тем, что его ожидало на самом деле! Закусив губу, Сивилл не мог отвести взгляд от уверенных и ловких движений рук врачевателя, осматривавшего раны эльфа, который на эльфа совершенно похож не был. В тощем, почти наголо остриженном замученном и перепуганном существе не осталось ни грана утонченной величественной изысканности, какой-то недоступной холодной инаковости, которая прежде всего резко отличала Дивный народ от людей. Слушая краткие замечания о том, что и как он должен будет делать самостоятельно, юноша чувствовал, что у него дрожит мелкой дрожью даже то, что дрожать не может в принципе. У него еще была надежда, что эльф его не вспомнит.
Надежда не оправдалась, поставив его в катастрофическую, безвыходную, невозможную ситуацию. Сивилл выскочил за дверь, прислонившись к стене, чтобы не упасть, — ноги его не держали. Если бы не Ингер, каким-то чудом с легкостью унявшая припадок у эльфика, — он вообще сбежал бы куда глаза глядят!
Он слышал, как она что-то воркует, успокаивая больного, и оттолкнувшись от надежной стены непослушными руками, побрел вон из дома. Девочка нашла его в самом дальнем уголке сада, сидящем прямо на траве со сведенными пальцами во всклоченных волосах.