И навсегда
Шрифт:
— Я сама не понимала, но у меня действительно есть серьезные опасения. Они связаны с Роком, хотя я не уверена…
— Ты тоже заинтересована в нем?
— Да, только не в романтическом смысле; для меня всегда существовал лишь один человек.
— Скоро мы с ним снова встретимся; должна признаться, что во время твоего отсутствия я испытывала некоторые затруднения.
— Я тоже хочу его увидеть! Но судья…
Тут наконец Джоли поняла, что ее беспокоило.
— Я вижу в нем кандидата на пост инкарнации! — воскликнула
— Романтические увлечения не портят репутацию!
— Но если он сознательно вступит в связь с несовершеннолетней?.. Несомненный грех!
— Я так не считаю — если обе стороны согласны.
Джоли вспомнила свою юность. Ей довелось влюбиться в возрасте четырнадцати лет. Она дождалась свадьбы, прежде чем завязать сексуальные отношения — редкий случай для ее времени. Сейчас она прекрасно понимала, что могла бы стать любовницей Пэрри гораздо раньше, и жалела, что этого не произошло. Они с мужем прожили так недолго!
— А что думает Бог?
— Любопытно, что ты спросила именно сейчас. Тебе известно направление исследований Луны, которым ты косвенно помогаешь?
— Разве они имеют отношение к Богу? Нам не говорили…
— Пришло время кое-что тебе растолковать, Джоли, но пока не в моей власти рассказать все. Поэтому я пойду на компромисс: открою тебе секрет, а потом спрячу его в твоем сознании до подходящего часа. Я не собираюсь дразнить тебя, но ты должна быть готова к той значительной роли, которую тебе предстоит сыграть.
— О чем ты говоришь? Я всего лишь призрак!
— Грядет последняя схватка, и все инкарнации, включая Сатану, к ней готовятся. Однако суть этой битвы отличается от той, которую предвидел архангел Гавриил.
— Сражение между Добром и Злом? Но я не могу в ней участвовать из-за конфликта интересов!
— Не в большей степени, чем я, друг мой!
— Не в большей степени, чем ты, — не стала спорить Джоли. — Мы обе любим Сатану; чего уж тут говорить?
— Мы пришли к выводу, что исход этого важного сражения не может быть решен в нынешнем составе, поскольку, как нам кажется. Бог в течение нескольких последних столетий перестал интересоваться как делами смертных, так и бессмертных. Поэтому те, кто поддерживает Добро, намерены его заменить.
Джоли пришла в ужас.
— Заменить воплощение Добра?!
Гея кивнула:
— Поставить нового человека, который будет интересоваться хотя бы делами смертных.
— Разве такое возможно? Нынешний Бог не захочет уступить свое место — и никакая сила Его не заставит!
— Да, ты права — если Он станет защищаться. Но если Он ко всему потерял интерес, остальные инкарнации имеют право сместить Его тайным голосованием. Меньшие инкарнации поддержат главных, а остальных, вроде Нокс, и вовсе не интересуют наши проблемы. Поэтому мы планируем собрать конклав и осуществить замену.
— Но Сатана будет против!
— Конечно. Потому что в его интересах оставить воплощение Добра, которое не принимает ни в чем участия. Новая активная инкарнация существенно осложнит Сатане борьбу за власть.
— Если только эту должность займет не сам Сатана. Ведь в нем нет зла.
Гея улыбнулась:
— Ты и я могли бы проголосовать за него, но я сильно сомневаюсь, что так поступят и остальные, не говоря уже о том, что голосование проводится тайно. Нет, мы должны найти другого человека.
— Да, другого человека, — повторила Джоли, ошеломленная грандиозностью поставленной задачи.
— Таким образом, Сатана станет защищаться по двум направлениям. Во-первых, постарается, чтобы дело не дошло до голосования. Поскольку для принятия решения требуется подавляющее большинство смертных, которые верят в Бога, первая схватка произойдет в царстве смертных. Луна занимается приготовлениями к ней.
— Ее ключевой голос! — воскликнула Джоли. — Чтобы ввести избирателей в курс дела.
— Да, ты права. И ты ей помогаешь. Луне требуется точная информация об источниках оппозиции среди смертных, чтобы нейтрализовать как можно больше противников. Судьба выяснила, что все решит один голос — голос Луны, но она должна опираться на поддержку избирателей. Сатана делает все, чтобы лишить ее такой поддержки. Их борьба началась с того самого момента, как Луна занялась политикой, а может быть, гораздо раньше. Но это лишь прелюдия. Главное — проблема выбора человека, который станет новым воплощением Добра.
— И который заново определит все стандарты, — сообразила Джоли. — Тогда самоубийства, запретная любовь и множество других вещей перестанут считаться греховными.
— Да. Эти стандарты когда-то нас удовлетворяли, однако сейчас они устарели. Мы не знаем, какими они станут, но должны попытаться выбрать человека, способного изменить положение к лучшему.
— Значит, кандидаты, за которыми я наблюдаю…
— Могут быть претендентами на роль Бога.
— И судья…
— Один из них.
— Тайное голосование… Сатана наложит вето на любого человека, которого поддержат другие!
— Верно. Однако конклав будет распущен лишь после принятия решения. Рано или поздно мы найдем компромисс.
— Получается, что почти наверняка самый лучший кандидат не будет избран! — запротестовала Джоли. — Мы получим лишь компромисс, хороший человек с некоторой долей зла в душе. Разве такое возможно?
— Очевидно, именно так и произошло в прошлый раз. Зло в данном случае выразилось в равнодушии или тщеславии. Как и в Сатане есть доля Добра, так и в Боге присутствует Зло. И все равно лучше так, чем ничего — то есть то, что мы имеем сейчас.