И никакая сила в мире... (Тьма перед рассветом)
Шрифт:
Взгляд Алистера остановился на маленькой группе неподалеку от входа, и в который раз он подивился, до чего же красивой парой были герцог и герцогиня Камейр. Она выглядела ослепительно в багрово-алом бархате, с ненапудренными вопреки моде волосами. Мягкие локоны сбегали на ослепительной белизны плечи, в темных кудрях нежно сияли многочисленные жемчужины. Вокруг шеи горделиво обвивалось бесценное жемчужное ожерелье, а с него на грудь спускались подвески, усеянные жемчугом и кроваво-красными рубинами. Драгоценные камни бросали теплый отсвет на лицо, которое то и дело освещалось приветливой улыбкой.
Бывший помощник невольно подавил улыбку, когда его взгляд
Алистер настолько увлекся, что почти не почувствовал, как бесшумно выросший за его спиной лакей осторожно вложил ему в руку полный до краев бокал. Горящий взор моряка был прикован к тоненькой фигурке в золотой парче, застывшей рядом с капитаном. Внезапно ему вспомнились слова Данте, и он со вздохом согласился, что тому действительно дьявольски повезло. Вне всякого сомнения, в зале не было женщины прелестнее леди Реи Клер.
В своем роскошном платье из золотистой парчи и воздушных кружев, со сверкающими бриллиантами в пышной короне волос цвета бледного золота, она казалась ему прекраснее любой земной женщины. И она принадлежала Данте Лейтону.
Алистер подавил тяжелый вздох. Повезет ли ему когда-нибудь, как повезло его другу? Наконец он собрался с силами и отвел глаза, посмотрев в конец зала, где, встречая гостей, стоял лорд Френсис Доминик, больше чем когда-либо похожий на отца. Этот молодой человек обладал присущим ему от природы чувством собственного достоинства и дьявольской надменностью, как и положено каждому истинному аристократу.
Рядом с лордом Френсисом стояли сэр Теренс Флетчер и леди Мэри, его супруга, в своем скромном туалете небесно-голубого шелка казавшаяся совсем незаметной. Но так было лишь до тех пор, пока не заглянешь в ее глаза, огромные, серые, как грозовое небо. Алистер невольно передернул плечами, подавив странное чувство, которое охватило его при взгляде на эту даму, которая, казалось, знала о нем абсолютно все. Бок о бок с генералом стояли трое его сыновей.
Взгляд Алистера Марлоу пробежал по лицам собравшихся, с интересом задерживаясь то на одном, то на другом. Но стоило ему заметить направлявшуюся прямо к нему пышущую здоровьем молодую девушку, одетую в бледно-розовое платье, в напудренных, высоко взбитых волосах которой колыхалось огромное страусовое перо, как бравый моряк тут же юркнул в толпу, горячо надеясь, что его бегство осталось незамеченным.
С немалым облегчением он увидел, как Каролина Уин-терс проплыла мимо в толпе гостей, стремление достичь намеченной цели сверкало в ее прекрасных глазах. И Алистер Марлоу впервые порадовался, что природа не наделила его при рождении громким титулом, иначе этой целью вполне мог бы оказаться он. Он еще не забыл рассказ Данте Лейтона, который с содроганием вспомнил, как Каролина несколько дней подряд отравляла ему жизнь. Не имея возможности сбежать из-за сломанной лодыжки, он долго служил мишенью для насмешек этой безжалостной девицы с острым язычком.
Обнаружив, что сжимает в руке полный до краев бокал великолепного вина, Алистер снова начал наслаждаться жизнью. Радость охватила его. Он даже осмелился приветливо кивнуть незнакомой леди, с головы до ног осыпанной бриллиантами, которая разглядывала его исподтишка из-за роскошного веера. Юноша уже совсем было решился заговорить с дамой, как вдруг вздрогнул, словно у ног его ударила молния. Величественный мажордом провозгласил на весь зал:
– Сэр Майлз Сэндбурн!
Марлоу так резко обернулся, что не увидел предназначавшейся ему улыбки незнакомой молодой леди. Он не мог оторвать глаз от Данте Лейтона, который застыл, словно превратившись в каменную статую. Тот не сводил глаз с человека, которого смертельно ненавидел вот уже без малого пятнадцать лет и которого поклялся убить, лишь только вернется в Лондон.
– Прошу прощения, не тот ли это сэр Майлз Сэндбурн, у которого имение в Вулфингволд-Эбби, в Девоншире? – осторожно поинтересовался Алистер у стоявшего рядом высокого напыщенного джентльмена.
Тот недовольно покосился сверху вниз на невежу, который осмелился побеспокоить его во время беседы. Но, рассмотрев его получше и убедившись, что нахал одет в безукоризненно сидящий на нем камзол и элегантные бриджи, он снизошел до ответа.
– Совершенно верно. Тем не менее странно, что он здесь. Насколько мне известно, между лордом Джейкоби и сэром Майлзом давняя вражда. Впрочем, вполне возможно, они уже помирились, – безмятежно добавил он.
– Да уж, так я и поверил, – проворчал едва слышно Алистер и, круто повернувшись, исчез в толпе. Но краем глаза он успел заметить фигуру в розовом и услышал пронзительный оклик:
– Уэсли! Вот ты где!
Полный самых тревожных предчувствий, подобных которым он не испытывал со времен своих первых схваток в море, Алистер принялся торопливо пробираться сквозь толпу гостей поближе к своему капитану.
Рея Клер, похоже, ничего не знала. Для нее сэр Майлз Сэндбурн был всего-навсего одним из гостей. Но герцог, похоже, что-то заподозрил. Он бросил быстрый взгляд на помертвевшее лицо своего зятя, а потом пристально взглянул в улыбающееся лицо представшего перед ним джентльмена.
– Ваша светлость, – произнес сэр Майлз бархатным голосом. Тембр этого голоса покорял любого, кто слышал его. Но первое, что бросалось в глаза, – это на редкость привлекательная внешность его обладателя. Ему было далеко за пятьдесят, но сэру Майлзу никто бы не дал его лет – настолько было велико чувственное обаяние, исходящее от этого человека.
– Сэр Майлз, – чопорно отозвался герцог, пытаясь привести в порядок мысли, которые вихрем закружились в голове.
Затянутый в черный бархат, с ослепительной белизны кружевным воротником и манжетами, которые подчеркивали мрачную торжественность костюма, сэр Майлз в эту минуту мог служить образцом строгой элегантности и изящества. Привычным жестом он приложил к губам воздушный носовой платок. Но было бы глубочайшей ошибкой не заметить, что за этой изысканной внешностью скрывается по-мужски притягательная личность. В его глазах, устремленных на Саб-рину Доминик, горел чувственный огонек.
– Ваша светлость, – мягко повторил он, обращаясь к герцогине, в то время как глаза его скользнули за низко вырезанный корсаж ее платья. – Как всегда, ваша ослепительная красота заставляет меня терять дар речи от восхищения. – Он склонился перед ней, и жаркое дыхание обожгло ей руку.
– Но не совсем, сэр Майлз, – отозвалась герцогиня, чуть улыбнувшись в ответ. Она никогда особенно не любила сэра Майлза Сэндбурна. Почему-то ей всегда казалось, что за столь благородной внешностью кроется лживая и ничтожная личность. Но этот господин был обаятелен, что привлекало к нему людей, поэтому она оказалась в меньшинстве, среди тех, кто подсознательно относился к нему с недоверием.