И никакая сила в мире... (Тьма перед рассветом)
Шрифт:
Но он недооценил своего соперника. Перед ним был вовсе не тот отчаявшийся безвольный юноша, который когда-то бежал из Англии, а бывший капитан легендарного «Морского дракона», человек, который повидал в своей жизни столько, сколько и не снилось сэру Майлзу.
Лейтон медленно улыбнулся, и если бы кто-то из его команды увидел эту улыбку, то не сомневался бы ни минуты, что она не предвещает ничего хорошего.
– Я не убью вас нынче же вечером, Майлз, – бросил Данте, оскорбительно назвав старика по имени. – Мне всегда хотелось доставить себе удовольствие – заставить вас пройти через те же мучения,
Сказать, что сэр Майлз и Рея вместе с родителями были поражены, – значит, ничего не сказать. Но бывший опекун догадывался о глубине ненависти, которую питал к нему Данте, ведь никто не знал лучше, чем он сам, сколько горя он принес юноше. И сейчас сэр Майлз Сэндбурн почувствовал, как мурашки пробежали по спине, а несколько слов, произнесенных холодным уверенным тоном, прозвучали для него как набат.
Появление нового гостя прервало воцарившееся молчание. Отвесив легкий поклон герцогу и герцогине, сэр Майлз неторопливо направился к приехавшим раньше гостям, пока его мрачная фигура в темном бархате не затерялась в пестрой толпе.
– Что за страшный человек! – выдохнула Рея, улыбаясь приближавшейся к ним паре. Она с облегчением вздохнула, когда те ограничились только поклоном и улыбкой и сразу прошли дальше. – Ведь я угадала, именно он был твоим опекуном? – обратилась она к мужу.
– Да, – отозвался Данте, его глаза цвета светлого серебра остановились на фигуре в черном бархате.
– Но как случилось, что именно он распорядился фамильным состоянием? – настойчиво теребила Рея мужа.
– А почему должно было быть иначе? – горько усмехнулся Данте. – Ведь этот человек – мой отчим.
Близился рассвет. Легкие утренние облака на востоке вспыхнули, чуть позолоченные робкими лучами солнца, когда Данте Лейтон вошел в будуар герцогини. Быстрыми шагами он пересек маленькую комнату и остановился возле высокого окна. Рее, которая вместе с родителями уютно устроилась возле камина, где теплый воздух так нежил утомленное тело, совсем не обязательно было видеть лицо мужа, чтобы понять, что он задумал. Она и раньше догадывалась, что они слишком долго задержались в Камейре. Откладывать было нельзя.
– Когда ты хочешь ехать в Мердрако? – спросила она тихо.
Пораженный ее словами, Данте резко обернулся: – Я…
– Не надо, Данте, я все понимаю, – сказала Рея, Она давно уже чувствовала, что любимый тоскует по родному дому, что вот уже много месяцев как он рвется туда, но остается здесь из уважения к ней и се семье. И вовсе не сломанная нога тому причиной, внезапно отчетливо поняла Рея. Данте все равно остался бы с ней до рождения сына, даже если бы ничего не случилось. Но теперь пришло время уезжать.
Она была совершенно уверена, что отец и мать все поймут.
– Он уже вернулся в Девоншир, – резко сказал Данте, и не было нужды объяснять, кого он имеет в виду.
– Мне очень жаль, что все так получилось, Данте, – сказала герцогиня. Она вдруг испугалась, что Данте решил, будто они с мужем намеренно подстроили эту встречу. – Я понятия не имела, что вы вообще знакомы с сэром Майлзом.
Герцог задумчиво коснулся холодными пальцами шрама, и все были немало поражены, когда он слово в слово повторил извинения вслед за женой.
– Я совсем позабыл о том, что вы в родстве. Д если бы и вспомнил, уже было поздно. Секретарь успел послать приглашения всем по списку. Да и кроме того, есть категория людей, которых приглашают всюду. Может быть, сэр Майлз приехал в наш дом просто с кем-то из друзей.
– Я этот список не видела бог знает как давно, только добавляла время от времени то того, то другого. Вы верите нам? – спросила герцогиня.
– Не волнуйтесь, я не виню вас. Кроме того, рано или поздно нам с Майлзом пришлось бы встретиться лицом к лицу. Подозреваю, что он даже предвкушал эту встречу! Он хотел уничтожить меня, хотел, чтобы я знал, с каким нетерпением он ждет моего возвращения в Мердрако!
– Почему-то мне представляется, что он немного иначе представлял вашу встречу, – лукаво обронила герцогиня. – Вы сильно изменились, милый Данте. Уверена, сэр Майлз этого не ожидал. С тех пор как он в последний раз посмеялся над вами, вы стали совсем другим.
– Да, и на сей раз ему не удастся выжить меня из Мердрако, – поклялся Данте, и глаза его сузились, как будто перед ним вновь встало лицо врага.
Леди Мэри Флетчер испуганно вскрикнула во сне. Она изо всех сил старалась отогнать от себя окружавшую ее тьму, чувствуя, как сердце глухо колотится в груди. Но, даже открыв полные ужаса глаза, она увидела вокруг один лишь непроглядный мрак, и ей снова показалось, что она где-то в мрачной пещере глубоко под землей. Холодная пустота давила на плечи. Откуда-то издалека доносился мерный рокот прибоя да слышалось зловещее завывание ветра.
Леди Мэри слабо всхлипнула. Дрожащими руками натянув на плечи сбившуюся ночную рубашку, она спрятала искаженное страхом лицо в пышную гриву волос, разметавшихся по смятой подушке.
– Боже милостивый! – взмолилась она. – Спаси и сохрани их! – Все случится именно так, как ей привиделось во сне, и ничто в целом мире не могло изменить предначертанного судьбой. И леди Мэри совсем не надо было присутствовать в будуаре герцогини, чтобы твердо знать – Данте Лейтон и Рея скоро покинут Камейр. И ей не нужно было приезжать в Мердрако, чтобы снова увидеть эти высокие одинокие башни – угрюмых стражей, устремленных в предрассветное серое небо.
Глава 15
Это час, когда страстная тоска по родине рвет на части сердце моряка, заставляя вспоминать долгое прощание с родными, и при звоне далекого колокола, оплакивающего умирающий день, грудь его полна любовью к тем, кто ждет его на берегу.
Не прошло и пяти дней, как целый караван экипажей, поднимая облако пыли, медленно двинулся по узкой дороге через равнину. Экипажи миновали крохотную деревушку Камейр, где их появление вызвало настоящий переполох, ведь большинство крестьян, собравшихся у обочины, с самого детства знали сидевших в каретах. И сейчас люди сбежались, чтобы надолго проститься со своей любимицей: Рея Клер уезжала, чтобы начать новую жизнь в имении мужа.