И никаких фантазий !

Васильев Владимир Германович

– Привет, - бодро приветствовал фантаст Петров свою "младшую жену", живущую в собственной квартире вполне самостоятельно экономически и юридически. Но браки-то, как известно, заключаются на небесах. А на оных фантаст Петров побывал с двумя женщинами. Небеса не возражали. Женщины тоже. Хотя с ними было гораздо сложнее, чем с небесами. Во всяком случае, семейного общежития, то бишь гарема, о коем фантастически мечтал фантаст Петров, не получилось. Хотя и были времена тройственной идиллии, но они кончились отчаянным побегом "младшей жены" от Петрова в "законный брак", от которого ей осталась дочка, а также духовное и сексуальное разочарование. Муж не устраивал ее в постели, а маму - в квартире. К тому же у него возгорелась "возвратная

любовь" к прежней жене, и развод произошел при взаимном согласии. А возобновление отношений с Петровыми показало, что территориальная разобщенность весьма благотворно сказывается на взаимной приязни. Хотя наступивший с приходом "волчье-собачьей жизни", в которой "ноги кормят", дефицит нормального человеческого общения объективно разводил их в стороны, как льдины в море. Общего оставалось все меньше и меньше. Пожалуй, только память... да секс Петрова с "младшей женой", которая силой ненавистных обстоятельств все больше становилась всего лишь "любовницей". И это - не мало. Но мечталось-то о другом... Увы, быть бы живу...

– Спасибо, - благодарил он за поздравления в связи с окончанием романа, - только еще рано. Редактура, печать... Это еще несколько месяцев... Впрочем, впереди у нас - вечность... Завтра?.. С удовольствием!.. Как всегда? Буду!.. А мама где? К братцу твоему собралась... Ну, отлично! Люблю, когда бдительные мамы уходят в гости. До завтра. Целую...

– Не понимаю, - прокомментировала последнее замечание мужа его разумная половина, - неужели нельзя с мамой договориться?! Женщина ведь, должна понимать живые женские потребности... А то все украдкой, когда мамуля соизволит отлучиться. Это ж разве жизнь?

– Коммунистические мамы, как и христианские их предтечи, воспитаны в сознании греховности секса. Они всю жизнь пытались подавить в себе его зов и того же ждут от детей... Во всяком случае на старости их лет не приходится рассчитывать на понимание в этом вопросе.

– Отговорки, - отмахнулась она.

– Возможно, но я не хочу давить... Есть серьезные основания предполагать, что после откровенного разговора ситуация только ухудшится. Жалко их обеих...

– Воля ваша, - пожала плечами госпожа Петрова.
– А глазки-то загорелись от перспективы!.. Молодая любовница горячит кровь...

– Естественно, - заулыбался фантаст Петров, обнимая жену, мою кровь воспламеняет каждая женщина, которую я люблю... Правда, таковых раз-два и обчелся... Не ревнуешь?

– Мог бы и не спрашивать, - обиженно поджала губы возлюбленная "старшая жена", - я давно поняла, что мужчина, способный предать одну женщину, может предать и любую другую, то есть бросить. А я уверена, что мой любимый мужчина неспособен на предательство. Иначе как бы я могла его любить?..

* * *

Ровно в восемь утра следующего дня - весеннего понедельника 1995 года - фантаст Петров нажал на кнопку звонка у дверей своей возлюбленной "младшей жены". Открывать, похоже, не торопились. Он нажал еще раз. Может, не услышала?

За дверью послышались торопливые шаги, загромыхали многочисленные задвижки, замки и засовы, которыми население пыталось защититься от криминализации обстановки. Металлическая дверь с грохотом распахнулась.

– Извини, - засияла улыбкой белокурая фея, и синее небо в ее ошеломительных глазах засветилось солнышком.
– Вода шумела в ванной, не услышала.

– Ничего страшного, - обнял ее фантаст Петров и поцеловал в шейку, соблазнительно светящуюся из халатика. В ванной продолжала шуметь вода.

– Раздевайся, я сейчас, - убежала красавица.

Петров разулся, поставил в угол кейс и прошел в квартиру, глянув по пути в высокое зеркало, стоявшее в прихожей.

Пожалуй, на героя-любовника он еще тянул: высокий (190 см), стройный (точнее было бы сказать - тощий, но при других обстоятельствах), почти марксовы шевелюра и

борода, но русый цвет их обеспечивал ему романтический былинный имидж Ивана-царевича (точнее, Ивана-дурака, но какой дурак не стремится в цари?.. И самое поразительное - именно он-то и становится им!..). Правда, от висков его романтическую русину уже начало прихватывать "пеплом". На что "старшая жена" реагировала весьма болезненно, видимо, смотрясь в мужа своего, как в зеркало. И всячески пыталась бороться с оным "пеплом". Но фантаст Петров не поддавался, не желая из русого становиться рыжим от хны. Тем более черно-зеленым - от басмы. Но справедливости ради надо заметить, что стойкости ему хватало не всегда, и в результате он соглашался изредка на "русые" красящие шампуни. Однако в последнее время на них уже элементарно не хватало ни шишей, ни, тем более, баксов. Посему "пепел" все решительнее захватывал поле боя на многомудрой голове фантаста Петрова.

– Ну, вот я и готова, - выплыла из ванной комнаты жена-любовница.

Фантаст Петров обнял ее за талию и нежно поцеловал в радующиеся ему глаза. Нет! В очи, влекущие его в бездонную синеву. Он знал, что на них контактные линзы, и потому поцелуй был особо нежен.

– Как у тебя сегодня со временем?
– поинтересовался он.

– Как всегда - цейтнот, - вздохнула она, - в полодиннадцатого ко мне должен прийти эксперт, а до того надо заскочить в фундаменталку. Шеф поручил подобрать кое-какую литературу.

– Стало быть, сейчас мы c тобой в библиотеке, - констатировал фантаст Петров.
– Недурно... Но к нашей любимой КНИГЕ надо прикасаться чиcтыми руками, не говоря уже о прочих частях тела и души...
– с намеком продолжил он.

– Иди-иди, - подтолкнула Петрова к ванной жемчужина его неформального гарема, зная щепетильное отношение возлюбленного к чистоте тела. Кстати, не только своего, что она всенепременно учитывала и одобряла. Свободный секс требует абсолютной чистоты. Во всех смыслах.

Пока фантаст Петров плескался, "младшая жена" торопливо готовила брачное ложе, прислушиваясь к нарастающему волнению в себе, от кончиков пальцев легкими волнами озноба пробегавшему по ее коже, уже предчувствующей ЕГО прикосновения. Жизнь, увы, не баловала ее радостями. Но тем, что ей вдруг перепадали, она отдавалась с самозабвением. По крайней мере, старалась. Получалось, к сожалению, не всегда. Бесчисленные проблемы, если и не дамокловым мечом висевшие над ней, то уж точно власяницей истязавшие душу, часто не отпускали ее в вожделенное забвение. Впрочем, "часто" не то слово для того, что случается крайне редко. И только фантасту Петрову удавалось увлечь ее в кратковременную нирвану. Да простят правоверные индуисты, буддисты, теософы, йоги и адепты употребление этого святого для них слова в столь сексуальном контексте! У каждого свой путь в нирвану. У них - через сому или иные психоделические средства, медитацию, особое дыхание или упражнение. У "младшей жены" фантаста Петрова - через любовь с ним. Не слишком, правда, богатый сексуальный опыт убедил ее в том, что лишь ОН знает заветный путь. Может быть, именно эта вера неизменно и приводила ее к вожделенной цели, а фантаст Петров был только ключом, тайным кодом, отпирающим божественные глубины ее психики?..

Во всяком случае, сам он видел свою роль именно в этом, не преувеличивая свои сексуальные достоинства. Мужик как мужик. Но всегда и неизменно любящий Женщину... Двух женщин...

Он вошел в комнату. Провел ласковой ладонью по ее щеке и повел по одному ему ведомым тайным тропинкам, а то и по неизведанному бездорожью в ту чудную, сказочную страну, куда можно попасть только вдвоем... И она с покорной радостью следовала за своим поводырем. Не было случая, чтобы она об этом пожалела.

"Старшая жена" предпочитала сама выбирать тропинки. И хотя нередко они уводили в сторону от цели, она не уставала искать.