И никто, кроме нас. Спасти адмирала Макарова.
Шрифт:
– И, что же мы будем делать дальше?
– капитан второго ранга Степанов посмотрел на особиста, - Нам, с тобой, Максим Оскарович, надо бы самим сходить к товарищу Одинцову и выяснить обстановку. А то, мне что-то непонятно, мы явно куда то идем, но куда?
– Можете сходить, но мне тоже кое-что известно. Не далее как четыре с половиной часа назад состоялся военный совет, на котором офицеры боевых кораблей и роты морской пехоты приняли единогласное решение принять участие в Русско-Японской войне на стороне Российской Империи.
– Наступила гробовая тишина, - Как сказал мне Пал Палыч, наша корабельная группа выдвигается в
В этой гробовой тишине с места вскочил Виктор Позников, наш инженер из группы монтажа. Ну, тот самый из-за белоленточной ориентации которого, у меня были неприятности с особистом и Одинцовым.
– Да вы что, млять, с ума все посходили?! Какая война!? За, что? За Рашку?!
– слюна так и брызгала во все стороны, - В Штаты плыть надо! Знаете сколько бабок можно срубить..., мы же все миллио....
– Какие Штаты, сука?!
– РТВшный старлей Вася развернул крикуна к себе лицом, и БАМС, врезал гаду прямо в глаз, - Вот тебе Штаты, гондон штопаный!
– А-а-а...
– заорал наш белоленточный, но тут же заткнулся, потому что коллега Васи, Серега, тот самый, который спрашивал у меня про возвращение, развернул его лицом к себе и с оттяжкой врезал поддых.
– Родина у меня одна, как и мать, падла, и я ее не продаю!
– Позников рухнул на палубу, скрючился и затих. Истошно, как сирена, почти на ультразвуке, завизжала Катька Малеева. Вася уже было занес ногу для пинка в лицо, потом передумал.
– Товарищ капитан первого ранга, - повернулся он к особисту, - вы, конечно, извините нашу горячность, но этот гад явно призывал к измене Родине...
– потом Василий тяжелым взглядом посмотрел в сторону Катьки.
– Да заткните, наконец, кто-нибудь эту дуру!
Особист стоял как потерянный, явно не зная, что сказать. Наверное, мне самому надо брать инициативу на себя... ну, не моя это работа, не знаю я, что в этом случае делать?! Заступаться за этого обормота? Он мне самому противен, да и мужики тоже не поймут, вон смотрят волками. А вот их я понимаю, мальчик забыл, что он не на Болотной Площади, и отгреб по полной, но, что же делать дальше?!
Дальше все сделалось само, к нам в трюм по трапу спустились три морпеха, два рядовых и сержант, очевидно, их привлек Катькин визг, не услышать этот сигнал, помощнее ревуна боевой тревоги, было просто невозможно.
– Сержант Некрасов, - козырнул старший, - товарищи офицеры, - обратился он к Злобину и Смурному, - отчего вы, э-э-э, товарищи лейтенанты, применяете меры физического воздействия к этому гражданину? По всей группе кораблей объявлено Осадное положение и особый режим безопасности.
– Товарищ сержант, - Смурной рывком поднял Позникова на ноги, - это наше дело.... И вообще вы забываетесь, тут старшие по званию есть!
– Извиняюсь, но мы на вахте и соответственно уставу и спрашиваем. А дело может и ваше?
– Сержант щелкнул гарнитурой, - товарищ лейтенант, докладывает Брюс, ЧП в "секретном" трюме, мордобой. Так, сейчас будете?! Жду!
– Морпех развел руками, - Сейчас наш лейтенант придет - разберется! Будет мало - подключим майора!
Очевидно, Василий понял, что через их с Сергеем несдержанность могут произойти большие неприятности, - Этот гад, - он еще раз встряхнул свою жертву, - вопил, что надо сдаться американцам и продать им все наши секреты....
– Это он зря!
– по трапу спускались лейтенант, кажется его фамилия Жуков, и майор Новиков,
– майор посмотрел на двух морпехов, - Парни, возьмите эту, слизь и тащите ее на верхнюю палубу. Судить будем судом военного трибунала, тройкой. И вы, товарищи офицеры и инженеры, следуйте за нами. Надо во всем разобраться, так что прошу следовать за нами, будете свидетелями!
– он обвел взглядом мою публику, - Ну что, кто еще желает бежать в Штаты? Могу вам гарантировать, что дальше ада вы не убежите! Извините, товарищи офицеры, - обратился майор к особисту и старшему РТВшнику, - служба.
Желающих спорить с морскими пехотинцами не нашлось, и они быстро вытащили Позникова на палубу, несмотря на то, что под конец он пришел в себя и пытался упираться.
На палубе нас уже ждал Одинцов, взгляд его был тяжел.
– Этот самый?
– спросил он у меня, вот видите, до чего доводит в нашем деле идеологическая нечистоплотность.
– Идемте! Судить его будем пусть и скорым, но открытым судом. Пусть все видят, что бывает с трусами, изменниками и паникерами. А потому в кают-компанию, там есть все необходимое, чтобы устроить трансляцию на остальные корабли, особенно на этот гадюшник "Бутому".
В кают-компании ничего не изменилось с момента Военного Совета, все также были закреплены камеры, все так же висела на стене плазменная панель. Председательствовал в тройке Одинцов, заседателями были майор Новиков и кап три Алексеев. Когда процесс начался, неожиданно Одинцов спросил у подсудимого, - Ну-с, молодой человек и чего вы нам можете сообщить по делу?
– и что тут началось! Мне стало просто плохо, когда этот кадр начал в голос орать как он их всех ненавидит, таких-сяких совков, кровавую гебню, жуликов и воров.... По моему, слюна брызгала метра на полтора, ругань в сторону России сменялась слащавыми дифирамбами штатам. О боже, какую змею я пригрел в своем коллективе! Где-нибудь в московском суде, данный кадр был бы отпущен на свободу вечером, в крайнем случае рано утром. Вся та мерзость, что вылетала из его поганой пасти, по системе видеотрансляции мгновенно доводилась до команд всех четырех кораблей.
– Довольно!
– неожиданно стукнул по столу Одинцов, - Мне кажется достаточно. Кто-нибудь хочет выступить в защиту этого человека? Нет?! Тогда... Валериан Григорьевич?
– ВМСЗ, товарищ Одинцов, - произнес старший офицер "Вилкова", ВМСЗ и никак иначе.
– Товарищ майор?
– обернулся Одинцов к Новикову.
– Поддерживаю! Призыв к измене, в военное время, при действующем Осадном Положении однозначно карается Высшей Мерой Социальной Защиты, смертной казнью, - майор посмотрел на Одинцова, - Товарищ председатель трибунала.
– Утверждаю!
– Одинцову подали уже написанный приговор и он поставил на нем свою размашистую подпись, - Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Привести приговор в исполнение. Товарищ майор?
Новиков машинально поправил сидящий набекрень берет.
– По старой морской традиции, бунт на корабле карается выбрасываем за борт. Сержант Некрасов, привести приговор в исполнение.
– двое морпехов взяли воющего и упирающегося смертника и потащили его вон из кают компании. Немного поколебавшись вслед за ними пошли лейтенанты, с которых и началась вся эта история.