Шрифт:
И никто не скажет ничего против
Глава 1.
Для меня самым главным в жизни всегда были книги. Я читал с трёх лет. Отец научил меня этому когда я ещё не умел держать ложку. Он читал мне перед сном, днём, во время завтрака, короче, всегда. Я любил отца за то, что он втянул меня в это. Я обожал читать, тут ничего не скажешь, а вот моя мать была женщиной вечно хотящей славы. В своё время она не смогла этого добиться, поэтому решила взяться за сына. За свою единственную надежду добиться в этой жизни сапфиров. Я писал по ночам, когда она спала. Папа не знал, я давал читать мои рассказы только одноклассникам, они плакали и просили больше
Иногда мне кажется, что утром я проснусь, в мою комнату войдёт мама и скажет: «А ты почему ещё не на съемках? У тебя начало в 7» и я побегу на съемки. От этих мыслей внутри меня все сворачивается и хочет выбраться наружу. А вдруг я действительно доведу все до этого? Вдруг мне суждено стать маменькиным сынком и позволить ей сесть к себе на шею? Дать ей волю завладеть собой и я не смогу выступить за эту чёртову синюю линию? Не иметь права выступать, делать как хочется, давать волю эмоциям?! Никогда! Я никогда не позволю кому то завладеть собой! Этого не случится. Клянусь классикой.
***
Утро. Солнце заглянуло в мою комнату сквозь просвечивающиеся синие занавески. Включилось утреннее радио, находящееся у меня прямо под ухом.
Доброе утро, уважаемые радиослушатели! Надеюсь, ваше утро такое же доброе, как и погода сегодня! Омск 27 сентября обещает быть солнечным и безоблачным, школьники могут радоваться, а их родители не бояться, что их дети застудят ноги…
Я всегда удивлялся радости этого парнишки каждой новости, он был невозможно позитивен, не важно, о чем вещал, будь то начало атомной войны, или рождение амурского тигрёнка в зоопарке. Я сделал радио потише и растянулся в кровати. Моя комната выглядела как гримерка суперзвезды. Повсюду стояли зеркала, шкаф был набит всякими экстрамодными шмотками, каких не носили за границей, мебель лучших производителей за косметические суммы, шелковые просвечивающие все вокруг занавески, которые я не открывал. Это был просто безумно тонкий шёлк в 0,00001 миллиметров толщиной за бешеные деньги. Я не знаю, где мама взяла эти носовые платки, но через них я мог видеть кто ходит по улице в мельчайших подробностях. В окно постучали. Я лениво сполз с кровати и подошел к окну. За ним стояли одноклассники. Я открыл окно и высунулся к ним.
15 градусов, вы меня застудить хотите?
– недовольно протирая глаза, спросил я.
Не ной, Артемьев, не окоченеешь.
– ответил Малик.-Ты на дополнительные пойдёшь?
Да. Это то, зачем вы подняли меня из постели?
О, ты спал?
–
Нормальные люди спят в 8.
А мы в школе были. На дополнительные лучше не ходи, там сегодня мымра.
Мымрой была математичка, она у нас не вела, но вся школа знала, что ее лучше остерегаться.
А ЕГЭ мне как сдавать?
Все потупились, кто то опустил взгляд на снег.
От одного пропуска ты не сдашь на 3 с минусом.
– ответил Артём.
– С этой змеюгой нечего время терять, иди, лучше, сразу домой.
Я посмотрел на них. Они люди, которые не сдадут, я это видел. А что они тогда делают в одиннадцатом классе? Вероятно, то же, что и я. Они там по воле своих родителей. Но если бы мне не нужен бы был экзамен, я бы не пошёл в 11.
Я пойду, а пойдёте ли вы-дело ваше.
Мы предупредили, Валер.
Все ушли, осталась, почему то, Юля. Я хотел закрыть окно, потому что в комнате было уже давольно холодно, но это был бы сильно не по-джентльменски, а она считала меня самым прилежным мальчиком в школе.
Чего ты хочешь?
Если я начну перечислять все, чего хочу, у тебя голова отвалится.
Она уже отваливается.
Почему?
Потому что мама недавно нашла мои рассказы. Она орала на меня на чем свет стоит, говорила, что я не стараюсь ей помочь. Короче, отругала как только можно. Я думаю, одному мне так повезло.
Перестань. С тобой хоть кто то носится. Я из подворотен деньги на Москву соскребаю.
Я знал, что у Юли были проблемы с законом, но у неё не было другого выбора, родители у неё были последними сволочами и вообще не хотели, что бы она ехала куда то учиться, а в Омске на филолога особо учиться и негде. Обучение у нас было 15.000, в Москве 90.
Замолчи. Если бы не твоя подработка, мама бы, может быть, и приняла бы тебя, теперь я боюсь о тебе вообще в доме говорить.
Что мне остаётся делать? Это моя мечта! Закончу 11 класс и свалю. Там и проблемы кончатся.
Мы давно уже обсудили то, что я и еду в Москву, но вместе ехать мы не будем. Хотя, кто знает? Все ещё может измениться тысячу раз.
Ты в этом так уверена. Как будто все так просто. Неужели ты не понимаешь, что если человек делает это однажды, то будет делать это всегда?
Ты хочешь сказать, что я продолжу и в Москве?
Я уверен! Я предлагал тебе деньги, что ты сказала?
Юля ничего не ответила, она только развернулась и дала мне со всей силой открытым окном по голове, резко захлопнув. Я был не прав, но это не повод так психовать.
С кухни пахло свежими оладьями по рецепту моей прабабушки и клубничным вареньем.
Как спал мой ангел?-спросила у меня мама, когда я входил в кухню.
Отлично.
– стандартно и плоско ответил я.
С кем ты разговаривал у себя в комнате?
С классной по телефону.
У неё к тебе вопросы?
Нет, просто сказала, что бы обязательно пришёл на дополнительные.
Значит, вопросы все таки есть. Понятно.
– мама вздохнула и поставила передо мной консервированные персики.
Мам, я не хочу есть.
А потом после школы пойдёшь и нажрешься какой нибудь отравы в Макдональдсе!
Да, нажрусь, и что? Я не могу есть каждое утро эти персики. Я скорее умру от них, чем от фастфуда.
Ну, хочешь, поешь салата, бери что хочешь, только не ешь ты эту гадость из Макдональдса.
Я раздраженно встал и подошел к холодильнику. Там было все для сбалансированного питания и ни грамма вредности. Не дай бог я чем нибудь отправлюсь или съем что то не то. Я взял оттуда Цезарь и пошёл к столу.