И один в поле воин (Худ. В. Богаткин)
Шрифт:
— Яволь!
— Ну, иди… Нет, погоди! Генрих снял золотые часы.
— Возьми их, Курт, на память. Может, нам уже не придётся поговорить с глазу на глаз. На глазах Курта выступили слёзы.
— Данке! Генрих обнял Курта, и они крепко поцеловались.
— Действуй! Когда за Куртом закрылась дверь, у Генриха похолодело внутри.
«Один, совсем один, — подумал он, — ни одного близкого человека, на помощь которого я могу рассчитывать!» Вспомнив о поручении Бертгольда, Генрих позвонил Лемке.
— Генерал приказал прибыть ровно в четырнадцать ноль-ноль, — сухо сообщил он, нарочно не называя ни фамилии, ни звания Лемке.
— Яволь, — ответил начальник службы СС, — как себя чувствуете, барон?
— Вопреки вашим надеждам — неплохо! Штенгелю пришлось звонить чуть ли не четверть часа. Телефон не отвечал. Наконец после долгих усилий удалось связаться с кабинетом Штенгеля.
— Что нужно? — спросили на плохом немецком языке.
— Немедленно позовите майора Штенгеля! — приказал Генрих. В ответ послышалась крутая русская брань с украинским акцентом. Для Генриха она прозвучала, как музыка.
— Кто говорит? Кто говорит? — кричал он в трубку. Но телефон молчал. Зуммер не был слышен. В это время прозвучали далёкие выстрелы.
— Генрих, Генрих! — позвал Бертгольд, высунув голову из ванной комнаты — Узнай, почему и где стреляют?
Генрих вышел в коридор и столкнулся со Штенгелем. Рука у майора была наспех перевязана, сквозь бинт просачивалась кровь.
— Где генерал? — истерическим голосом завопил Штенгель и вбежал в кабинет.
— Что случилось? — полуодетый Бертгольд вышел из ванной, вытирая полотенцем покрытое потом лицо.
— На заводе бунт! Внутренняя охрана обезоружена! Идёт бой с частью внешней охраны! — почти кричал Штенгель.
— Спокойно! Спокойно, майор! — остановил его Бертгольд и повернулся к Генриху — Какие силы есть в твоём распоряжении?
— Рота егерей, два взвода парашютистов, один взвод чернорубашечников.
— Немедленно на помощь внешней охране! Генерал подошёл к телефону и позвонил Лемке
— Оставьте при себе несколько солдат. Остальных на помощь внешней охране завода. Быстро! Отдав эти распоряжения, Бертгольд спокойно повернулся к Штенгелю.
— Завод окружить. Прикажите Кубису от моего имени руководить операцией. Сами возвращайтесь сюда! — лаконично приказал он Штенгелю, продолжая одеваться. — И вы, начальник охраны, позволили, чтобы эти люди взбунтовались и обезоружили ваших солдат?
Штенгель молчал, морщась от боли. Генрих неумело перевязывал ему раненую руку.
— Разрешите выполнять приказ? — спросил Штенгель, когда повязка была наложена.
— Поскорее! И возвращайтесь сюда.
Генрих позвонил по телефону в комендатуру и отдал необходимые распоряжения.
— Эх, нет людей! Нет надёжных людей! — жаловался, тяжело вздыхая, Бертгольд. — Только теперь понятно, почему мы снова проиграли войну.
Хотя Бертгольд внешне был спокоен, но Генрих по себе знал, как дорого стоит спокойствие в такие тяжёлые, критические минуты. Интересно, надолго ли хватит его у генерала?
— Дай рюмку коньяку! Генрих принёс бутылку, поставил на стол.
— А ты не хочешь?
— Завтра в Швейцарии. Я решил впервые за все годы войны напиться. А сейчас разве только рюмочку!
— Да, завтра мы отпразднуем своё спасение. Ведь по дороге сюда я несколько раз смотрел смерти в глаза.
— Обстреливали партизаны?
— Нет! Я облетел несколько лагерей для пленных. Надо было ликвидировать ненужных свидетелей минувших событий.
Широкое лицо Бертгольда, красное после ванны, покрытое крупными каплями пота, показалось Генриху отвратительным, как никогда.
«Сколько людей он убил только за последние дни!» подумал Генрих. «Ненужные свидетели». Он говорит об их ликвидации так, словно выполняет обычную работу.
Неужели ему удастся сбежать в уютный уголок, пересидеть там некоторое время, чтобы потом снова вылезти на свет и снова насиловать, пытать, убивать! Зазвонил телефон.
Штенгель докладывал, что имеющимися в наличии силами завод окружён. Идёт перестрелка между восставшими, засевшими за крепкими стенами завода, и войсками.
— Прикажи ему немедленно прибыть сюда! — бросил генерал, когда Генрих передал ему содержание рапорта майора. Штенгель прибыл не один, а в сопровождении Лемке.
— Ну, как там? — спросил Бертгольд, ни к кому в отдельности не адресуя вопроса.
— Чтобы совершить вылазку, у них мало оружия. Но позиция у бунтовщиков выгодная. Мы не можем атаковать завод, так как у них имеется несколько станковых пулемётов.
— Хватит! — поморщившись, бросил генерал-майор «Атаковать». А на кой чёрт их атаковать, если через несколько часов мы их потопим, как крыс!
Бертгольд вытащил из кармана пальто большую, в несколько раз сложенную карту района Кастель ла Фонте и расстелил на столе.
Генрих, Лемке и Штенгель склонились над ней, внимательно присматриваясь к каким-то значкам.
Бертгольд с рюмкой в руке тоже несколько секунд рассматривал карту, словно хотел ещё раз проверить заранее продуманный план.
— Так вот, — начал он спокойно, — в трех километрах от Кастель Ла Фонте находится плотина тридцатидвухметровой высоты. За нею большое искусственное озеро. По мнению специалистов, этого совершенно достаточно, чтобы воды, прорвавшиеся через взорванную плотину, в течение полутора часов затопила всю долину. По сделанным подсчётам, вода поднимается на уровень пяти метров. Этого хватит, чтобы затопить завод и всех, кто там находится. — Генерал сделал паузу, налил ещё рюмку и отпил маленький глоток.